Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь
– Тогда возьми меня с собой, – предложила Изабель.
Он уже начал качать головой, но она заговорила снова.
– Мой приезд в Стригил в октябре был правильным решением. Меня тошнило, я плохо себя чувствовала, и, кроме того, надо было кому-то из нас принять присягу вассалов. Но теперь я чувствую себя хорошо. Я хочу поехать с тобой.
Вильгельм открыл рот, но она опять не дала ему ничего сказать.
– Я смогу принять присягу и у вассалов Лонгевиля в Нормандии. Пусть теперь посмотрят на свою госпожу и на то, как она высоко ценит отца их будущего наследника.
Вильгельм задумался над этим и был вынужден согласиться. Ее присутствие в Нормандии определенно усилит его положение среди нормандских вассалов. Они принадлежали ей по праву крови.
– И дело не только в этом, – продолжала Изабель. – Я могу отдохнуть в Лонгевиле, пока ты служишь королю. А ты будешь сбегать ко мне, как только появится возможность.
Вильгельм рассмеялся и восхищенно покачал головой.
– Любовь моя, тебе следовало бы сидеть за столом на месте советника вместо меня. Я уверен, что ты бы справилась с Вильгельмом Лонгчампом.
Изабель содрогнулась.
– Наоборот, меня бы продолжало тошнить. Он напоминает мне черную волосатую мясную муху.
Вильгельм улыбнулся этому сравнению, правда, осторожно. Ему совсем не было смешно. Лонгчамп действительно напоминал черную муху, которая садится на падаль. Она раздражает, опасна и не дает передышки своим жертвам. У Лонгчампа были густые черные волосы, которые дико разрастались вокруг тонзуры, длинная черная борода и яркие черные глаза. Единственный выход – это прибить такую муху, когда она нажралась и не может взлететь.
– Он рухнет, – сказал Вильгельм. – Крах его неизбежен, и я в этом уверен, но нам надо быть осторожными, чтобы не пасть раньше него. Это напоминает турнир. Нужно, не думая, следить за своим копьем и конем и нужно знать, когда ввязываться в схватку, а когда сдерживаться.
Он отодвинул кубок в сторону, раскрыл ставни и выглянул на улицу. Там было все бело, кружились снежинки.
Изабель присоединилась к мужу и встала на цыпочки, чтобы посмотреть через его плечо.
– Хорошо, что ты успел приехать, – сказала она. – Иначе пришлось бы поворачивать назад в Глостер. Похоже, на какое-то время нас занесет.
– Я уверен, что мы найдем, чем заняться, – ответил Вильгельм и опустил руку на ее раздавшуюся талию.
Глава 36
Вильгельм галопом пронесся во двор в Лонгевиле, спрыгнул с потного коня, когда тот еще толком не остановился, и широкими шагами направился в дом. В его походке было что-то неистовое, поэтому слуги удивленно посматривали на него. Не обращая на них внимания, он взбежал по винтовой лестнице, чуть не подвернул ногу, но не остановился и не сбавил темпа. Грудь у него вздымалась, а в горле хрипело, когда он добрался до верхнего этажа. Там он направился по коридору к спальне, толкнул плечом дверь и ворвался внутрь.
Несколько пар женских глаз с удивлением повернулись к нему. Все были поражены таким стремительным появлением. Его жена, которую он ожидал увидеть в постели, стояла, как Мадонна, на коленях на полу и купала маленького ошкуренного кролика в небольшом бронзовом тазу. Кролик повизгивал. Распущенные волосы Изабель спускались до талии, на ней была сорочка и свободный распашон. Темно-голубые глаза округлились от беспокойства, но, увидев Вильгельма, она улыбнулась, достала кролика из таза, нежно завернула в полотенце, которое держала служанка, и подошла к мужу.
– Я говорила тебе, что будет сын, – сказала она. – Его окрестили Вильгельмом, в честь тебя. – Она опустила сверток ему на руки, а потом жестами и тихим голосом отдала несколько приказов своим служанкам.
Вильгельм уставился в лицо ребенка. Маршал находился у Ричарда, когда из Лонгевиля на взмыленном коне прискакал посыльный и сообщил, что жена родила сына и оба здоровы. Ричард ненадолго отпустил его домой, чтобы посмотреть на наследника, хотя Вильгельм все равно уехал бы – как с разрешением, так и без него. Всю дорогу сюда он скакал во весь опор, словно убегал от демонов, но, несмотря на безумную скачку, демоны все равно оставались с ним. Теперь же, когда он смотрел на розовое сморщенное личико новорожденного сына, они отступили, а Вильгельм восхищался созданием Божиим. Хотя черты лица еще не сформировались полностью, Вильгельм узнавал Изабель в бледных бровках, напоминающих пух, и маленькой ямочке на подбородке. Крохотная ручка высвободилась из-под полотенца и решительно, но бесцельно принялась махать. Вильгельм схватил ладошку и мгновенно оказался сам захвачен. Он сглотнул ком, появившийся в горле, и посмотрел на Изабель. У нее в глазах тоже стояли слезы, на губах дрожала улыбка. Вильгельм притянул ее к себе свободной рукой и поцеловал.
– Это самый большой подарок, который ты только могла мне сделать, – хрипло произнес он.
Она неуверенно рассмеялась.
– Лучше Стригила, Ленстера и Лонгевиля? – спросила она.
– Лучше, чем все они вместе взятые, – ответил он. – Ты не представляешь… – Он снова проглотил ком и взял себя в руки. – Как ты себя чувствуешь? Разве тебе не надо пока оставаться в кровати?
Он посмотрел на нее повнимательнее и увидел тени под глазами.
Изабель же взглянула с вызовом на одну из повитух, которая согласно кивала Вильгельму.
– У меня все болит, и я устала, – призналась Изабель. – Но менее высокопоставленные женщины вынуждены начинать работу на следующий день после родов. И если бы я еще на минуту задержалась в постели, то умерла бы со скуки.
Крики ребенка перешли в тихое воркование, и Вильгельм увидел, что сын собирается заснуть. Маленькая ручка все еще держалась за его огромный загорелый большой палец. Изабель нежно взяла ребенка у мужа, отнесла к колыбели и уложила на мягкую подстилку из овечьей шерсти. Он что-то сонно протестующее крикнул, но она принялась неторопливо раскачивать колыбель, как качается судно у причала на реке летом, и ребенок заснул.
Вильгельм наблюдал за происходящим, словно во сне.
– Я думаю, что постели взрослых тоже надо делать так, чтобы можно было раскачивать, – сказал он.
Пока он занимался женой и ребенком, служанки Изабель приготовили ванну. Приехали оруженосцы, и им тут же показали нового наследника их господина. Джек посмотрел на него равнодушно, а Жан разглядывал младенца со страхом и любопытством.
– Все в порядке, – сказал Вильгельм. – Я не стану винить вас, если вы не думаете, что он самое красивое существо, которое вы когда-либо видели, хотя моя жена вполне может так считать. Если вы станете хранить ему верность, я буду удовлетворен.
– Он такой маленький, – пораженно произнес Жан.
– Он достаточно большой, – заметила Изабель с показной суровостью. – И пусть ваш господин не стоит тут весь потный. Приготовлена ванна и еда.
Оруженосцы несколько робко отправились прислуживать Вильгельму. Они забрали у него меч и шпоры, а потом передали служанкам вещи, которые он снял с себя, – для стирки. Вильгельм взмахом руки отпустил молодых людей.
– Мы ехали очень быстро, – сказал он им. – Уберите мое оружие, а потом поешьте. Если захотите, помоетесь после меня.
Изабель уселась на скамью с подушками, которая стояла в ногах их кровати, и в задумчивости наблюдала за Вильгельмом. Он опустил голову под воду, чтобы вымыть волосы, но быстро вынырнул, чтобы взглянуть на нее. Это казалось смешным. При дворе ему удавалось скрывать свои чувства от кого угодно, даже от самых проницательных людей, и это получалось у него совершенно естественно, как дыхание. Но Изабель видела его насквозь.
– Ты вполне можешь мне рассказать про змеиное гнездо, в котором сидишь, – сказала она. – Я ведь все равно узнаю раньше или позже. Зачем мне лишний груз беспокойства о том, что ты не желаешь говорить?
Вильгельм потер глаза и со вздохом посмотрел на нее.
– Я надеюсь, у тебя приготовлена кормилица на случай, если у тебя свернется молоко от того, что я скажу.
Изабель приподняла бровь.
– Так плохо?
– В Англии были бунты против евреев…
На ее лице появились смятение и тревога.
– Я думала, что король Ричард положил этому конец после бойни во время его коронации.
Она содрогнулась при этом воспоминании. Лондонские евреи попытались сделать Ричарду подарок, но их неправильно поняли. Началась драка, а потом ужасающее восстание. Ричард пришел в ярость от действий толпы и издал суровые приказы о защите еврейских общин, поскольку они являлись жизненно важным источником богатств и доходов короны.
– Ричард тоже так думал, – с мрачным видом произнес Вильгельм, опустил руки на края ванны и взял кубок с вином, который ему наполнил Жан. – Но, как только мы отплыли из Англии, снова начались беспорядки. Вначале в Линне, затем в Норвиче, Стамфорде и Линкольне. – Он быстро осушил кубок. – Беспорядки в Линкольне быстро прекратились, потому что шериф и епископ знали, в чем дело, и взяли евреев под свою защиту в замке. Но в Йорке все получилось совсем по-другому.
