Фау-2 (ЛП) - Харрис Роберт
Граф сошёл в канаву, чтобы дать мужчинам пройти, покачиваясь.
Он квартировал в небольшом отеле вместе с дюжиной сержантов и унтер-офицеров. Когда он вошёл в тускло освещённый холл, то услышал, как они шумят на кухне. Раздавался и женский смех. В Гааге было строго запрещено вступать в отношения с местными женщинами; тем не менее, время от времени кого-то всё же тайком проводили мимо охраны — укрытых одеялами в колясках мотоциклов. Он поднялся по лестнице на третий этаж, по пути заглянув в туалет на площадке, чтобы справить нужду, затем открыл дверь в свою комнату, бросил фуражку на стул и рухнул на кровать. Он не стал зажигать свет, не закрыл шторы и даже не снял пальто. Просто лежал, прислушиваясь к непрерывному грохоту и реву моря за променадом.
Через некоторое время он пошарил по карманам в поисках сигарет, закурил и, сняв пепельницу с тумбочки, положил её себе на грудь.
Он подумал о фон Брауне. Бивак показался не только хорошо осведомлённым, но и подозрительно заинтересованным в их дружбе — будто пытался выманить у него какое-то признание. Возможно, он видел его досье в гестапо. Это было бы логично. Оно наверняка толстое: не говоря уже о доносах осведомителей, одного только допроса хватило бы на целую папку. Никакого рукоприкладства, никаких фонарей в лицо — ничего подобного. Очевидно, поступил приказ: объект слишком ценен, чтобы превращать его в отбивную. Только бесконечные допросы в безликом офисе в Штеттине, девять месяцев назад — один за другим, иногда по ночам, с длинными промежутками одиночества в подвальной камере, которые давили на нервы.
«Когда вы впервые познакомились с профессором фон Брауном?»
Ответ зависел от определения «знакомства». Они впервые заговорили друг с другом — он точно запомнил, будучи склонен к деталям — на трассе AVUS в Берлине 23 мая 1928 года, когда обоим было по шестнадцать. Помнил дату, потому что тогда Фриц фон Опель установил рекорд скорости — 238 км/ч на машине с 24 твердотопливными ракетами. И Браун, даже в подростковом возрасте, выделялся из толпы в три тысячи человек.
«Почему?»
— Рост, внешность, манера — уверенность, не по годам. После теста они оба стояли возле Опеля и его партнёра — австрийского пионера Макса Вальера, сидели по очереди за рулём пятиметрового монстра RAK-2. Все четверо, включая двух школьников, были членами «Общества космических кораблей» (VfR). Мечта тогда была одна: ракеты — средство, не цель. Об этом он не рассказывал гестапо.
Он смотрел в потолок и размышлял, что же стало с фон Опелем. До него доходил слух, будто тот сбежал в Соединённые Штаты, когда началась война. Валье погиб через пару лет после установления рекорда скорости — жидкостный ракетный двигатель взорвался, и осколок перебил ему аорту.
Что до момента, когда он по-настоящему познакомился с фон Брауном — это случилось в следующем году, и тут он мог указать точную дату: 15 октября 1929 года, на премьере фильма Фрица Ланга «Frau im Mond» — «Женщина на Луне» — в кинотеатре УФА-Паласт ам Цоо в Берлине. Студия наняла Общество космических полётов, чтобы те подготовили работающую ракету к мероприятию, но они с задачей не справились. Зато фон Браун, чья семья была состоятельной и влиятельной, сумел достать Графу билет. Он даже одолжил ему смокинг, чтобы они могли затеряться среди высокопоставленных гостей. Более того, фон Браун подошёл и представил их обоих самому Лангу. Граф никогда не забудет, как великий режиссёр прищурился сквозь монокль, будто этот неловкий школьник и впрямь был существом с Луны.
С тех пор они стали часто видеться. Граф был единственным ребёнком в семье двух учителей — отец преподавал английскую литературу, а мать музыку — замечательные, добрые, уже немолодые родители, которые не проявляли ни малейшего интереса к космосу или технике, но выучили его английскому, чтобы он мог читать научную фантастику Герберта Уэллса. Фон Браун стал его самым близким другом. Он садился на трамвай и ездил в особняк фон Браунов на окраине Тиргартена, где им прислуживал дворецкий и подавали лимонад. Они писали собственные фантастические рассказы — про межпланетные путешествия и орбитальные станции. Собирали деньги на нужды Общества космических полётов, открыв стенд в универмаге Wertheim. («Дамы и господа, — провозглашал фон Браун, — человек, который однажды ступит на Луну, уже живёт среди нас!») Оба поступили в Технический институт в Шарлоттенбурге, изучали теоретическую физику, а затем прошли по полгода практики на производстве: фон Браун — на заводе Borsig, выпускавшем локомотивы, а Граф — на заводе Daimler-Benz в Мариенфельде.
Примерно в то время Общество — бедное собрание энтузиастов и мечтателей, среди которых было несколько серьёзных инженеров, таких как Карл Ридель и Хайни Грюнов, оба — механики, — сумело уговорить городские власти Берлина выделить им пустырь на севере города, возле Тегеля, где ещё со времён Великой войны сохранились несколько крупных, заброшенных артиллерийских бункеров. В старом караульном домике они обустроили клуб, принесли походные кровати и примус, чтобы можно было оставаться на месте по нескольку дней подряд, прикрепили на стену логотип из Женщины на Луне — ослепительную даму на серпе Луны — и назвали это заброшенное болотистое убежище Raketenflugplatz — Ракетный аэродром.
И со временем, в значительной степени благодаря усилиям Риделя, им действительно удалось построить ракету. Они назвали её «Репульсор» — в честь космического корабля из одного из любимых научно-фантастических романов общества, Две планеты. Она была уродливым устройством, ничего общего не имевшим с изящными аэродинамическими красавицами, которые они построят позже — название «Repulsive» (Отталкивающий) подошло бы куда больше. Фюзеляж представлял собой тонкую металлическую трубу длиной три метра и диаметром всего десять сантиметров, с двигателем в яйцевидном отсеке в носовой части и с контейнером в хвосте, содержащим сигнальную ракету и парашют. Главной инновацией стала схема подачи топлива, которую они придумали — в точности такая, какую впоследствии применят в Фау-2: спирт и жидкий кислород в раздельных баках, установленных один над другим, подававшиеся в камеру сгорания под давлением сжатого азота. Удивительно, что они тогда не взорвались. Они открывали подачу топлива и начинали обратный отсчёт с десяти — драматический элемент, позаимствованный из «Женщины на Луне», — после чего кто-то выбегал вперёд, подносил горящую тряпку к соплу и бросался в укрытие. В удачные дни 160 фунтов тяги поднимали Репульсор на высоту до тысячи метров, и парашют мягко опускал её обратно на землю. Конечно, были и неудачные дни. Часто эта длинная металлическая «метла» не срабатывала или улетала на уровне деревьев; однажды они угодили прямо в казарму полиции.
Формально старшим инженером был Ридель, а номинальным руководителем — бывший пилот Рудольф Небель. Но уже тогда главным центром притяжения оставался фон Браун: всегда с улыбкой — его прозвали Sonny Boy, в честь хита Эла Джолсона, — он быстро учился, умел работать руками не хуже, чем головой, и горел жаждой стать первым человеком в космосе. Летом 1932 года его отец, аристократ и помещик, был назначен министром сельского хозяйства в правительстве фон Папена. Похоже, за ужином он замолвил словечко перед кем-то важным из военного ведомства, потому что вскоре Общество пригласили провести демонстрацию их ракеты на армейском полигоне в Куммерсдорфе. Испытание обернулось фиаско: струя выхлопа прожгла сварной шов, и ракета рухнула через несколько секунд после старта. Но офицеры были очарованы фон Брауном — они сразу разглядели потенциал двадцатилетнего юноши: вежливый, живой, с лёгкостью находил общий язык со старшими. Через пару месяцев он влетел в клуб Общества на Ракетном аэродроме с новостью: он договорился. Армия будет финансировать их исследования. Было лишь одно условие — работу придётся продолжить в обстановке строжайшей секретности, за стенами Куммерсдорфа.
