Александр Майборода - Святополк Окаянный
— Ты, Борис, зря войско по степи не гоняй, люди шибко притомились, пора устроить отдых.
Борис, удобно устроившийся среди мягких подушек, возразил:
— А как же печенеги?
— А никак! — спокойно сказал Добрыня. — Чудится мне, что нас кто-то обманул.
— Но кто же нас обманывает? — не поверил Борис.
Добрыня из фляжки отпил воды и провел рукой, стирая пролившиеся капли, по седым усам:
— Ответ не так уж и сложен — чтобы мы бродили по степи, выгодно только Ярославу.
— Но зачем же ему это? — проговорил Борис. — Мы ведь все равно догадались, что нас обманули.
Добрыня почесал затылок:
— А вот этого я понять не могу, — может, ему нужно время, чтобы собрать войско. Но он все равно не соберет такого большого войска, как у нас. Не понимаю... Но думаю, что пора нам повернуть на Новгород.
Борис предложил:
— Может, прежде чем идти на Новгород, дадим войску отдых? Недалеко от нас, на реке Альта, имеется удобное место. С неделю отдохнем, а там подъедет отец, и мы потихоньку со свежи ми силами тронемся на Новгород.
— Добро, — сказал Добрыня и полез из тележки.
К вечеру киевское войско вышло на берег реки Альта, и Борис объявил воеводам, что он останавливает войско на отдых. Его приказ был встречен с удовольствием, так как всем уже надоело бродить по раскаленной степи.
По случаю отдыха в войске были устроены пиры.
Борис пригласил к себе воевод и бояр из своей дружины. А не приглашенные закатили свои пиры. Весь лагерь весело гулял всю ночь, и только к утру, когда солнце снова показало свой яркий лик, в лагере угомонились.
Только несчастная охрана бродила среди охмелевших людей сонными приведениями.
Утром сторожа заметили направлявшийся к лагерю небольшой отряд со знаменем князя Святополка. Проснувшиеся сторожа вспомнили, что Святополк в опале у Владимира, и, грозно наставив копья, преградили отряду дорогу.
Варяж, отправленный Святополком послом к Борису, заметил валявшихся у обочины пьяных людей и сразу представил себе масштабы ночной гулянки. Насмешливо улыбаясь, Варяж сообщил, что он отправлен князем Святополком послом к Борису, и потому тот должен срочно принять его.
Сторожа, знавшие, что Борис и воеводы также еще не отошли от ночной пьянки, пряча глаза, сообщили, что Борис занят.
Варяж согнал улыбку с уст и жестко потребовал встречи с князем Борисом:
— У меня слишком важное сообщение, чтобы ждать, пока ваш Борис проснется сам. А если он пьян, то вылейте ему на голову холодной воды, чтобы привести его в чувство.
Сторожа было обиделись за своего князя, но Варяж зловеще предупредил:
— Вы того... Не мешкайте. Я приехал с известием, от которого зависит жизнь князя Бориса.
Варяж нахмурил глаза и добавил:
— Да и ваша тоже...
Этих слов хватило, чтобы один из сторожей опрометью бросился к княжескому шатру.
Минут через пять он прибежал назад и сообщил, чтобы Варяж шел один к князю. Подумав, что Борис чего-то опасается, Варяж с бесстрастным лицом слез с коня и направился к шатру. Не глядя на стоявших на страже у княжеского шатра двух отроков, он смело вошел в шатер и увидел, что Борис лежит раздетый в постели. Рядом с его постелью сидел также раздетый молодой чернявый человек, повадкой и телом более смахивающий на женщину. От его шеи к столбу тянулась золотая цепь.
Варяж невольно припомнил, что это любимый венгр Георгий и что молва утверждала, что Борис с ним даже спит в одной постели. Однако это сейчас его не касалось, и, придав лицу бесстрастное выражение, Варяж остановился посредине шатра и громко, подчеркивая важность своей миссии, сообщил, что он посол от князя Святополка.
Не смущаясь своего обнаженного вида, Борис сел в постели и проговорил:
— Я знаю тебя, Варяж. Говори, что желает передать мне брат... Из-за чего меня разбудили?
Варяж, подозрительно скосив глаз на венгра, молча передал Борису письмо, написанное Святополком.
Борис, небрежно сломав печати, пробежал по письму глазами и переменился в лице. Он охнул:
— Отец умер! — и заплакал во весь голос.
Варяж стоял недвижно, ожидая, пока князь уймет свои чувства. Пока Борис плакал, в шатер зашел Добрыня. Его помятый вид указывал на то, что он также толком не отошел от ночной пьянки. Тем не менее он был деловит и резок.
— Мне сообщили, что прибыл посол от Святополка, — задал он вопрос, едва появился в шатре.
Борис, плача, махнул рукой на Варяжа. Узнав Варяжа, Добрыня поздоровался с ним и, показывая на белеющие полотняные ленты на теле Варяжа, по-свойски спросил:
— Ты чего это такой ободранный?
Варяж туманно проговорил:
— Да так, ввязался в одну драку, вот и досталось...
Теперь Добрыня обратил внимание на плачущего Бориса и удивленно заинтересовался:
— Да что же ты привез такого, что ввергло князя в расстройство? — спросил он с беспокойством в голосе.
Борис передал Добрыне письмо от Святополка:
— Вот прочитай.
Добрыня прочитал письмо и насупился:
— Все-таки обманула проклятая лгунья! — только и промолвил он.
Подождав еще немного, Варяж сообщил главное:
— Как князь Владимир и приказывал, Святополк взял под охрану Киев и по праву старшинства занял киевский стол. Он предлагает князю Борису прибыть в Киев и полюбовно договориться обо всем. А если они договорятся, то Святополк отдаст князю Борису дополнительно волости к тем, что он уже имеет.
Борис смазал холеной рукой слезы со щек и в расстройстве махнул рукой:
— Чего уж там... Я ни на что не претендую. Если у меня умер отец, то пусть старший брат будет вместо отца.
Но в разговор вмешался Добрыня. Он заговорил официально:
— Господин посол, ты устал с дороги, прошу тебя отдохнуть и отведать нашего угощения. А пока ты будешь отдыхать, мы посовещаемся.
Варяж спокойно проговорил:
— Отчего же? Можно. И нам нужно отдохнуть, — мы замучились искать ваш лагерь в степи. И вам следует посоветоваться, Только скажи своим сторожам, чтобы пустили моих товарищей в лагерь, а то они так и стоят посреди дороги. И имейте в виду, что до обеда мы должны уехать с ответом.
Варяж пояснил:
— Потому что ехать нам далеко, хочется поскорее в Киев вернуться.
Добрыня и вслед за ним Варяж вышли из княжеского шатра. Первым делом Добрыня отдал приказание сторожам, чтобы пропустили отряд Варяжа в лагерь. И дождавшись, когда, те подошли, повел делегацию в свой шатер, где послам принесли угощение.
Убедившись, что послы устроены, Добрыня на обратном пути в княжеский шатер велел оповестить бояр, чтобы они срочно собрались в княжеском шатре. И когда он попал в княжеский шатер, там все было прибрано, а Борис одет и умыт и сидел в походном креслице с грустным, потемневшим от горя лицом.
Вскоре в шатер подошли и бояре. Видя необычайно молчаливого и опечаленного князя, они тихо расселись на лавках, стоявших вдоль стен шатра.
Когда они расселись, князь Борис, с трудом сдерживал рыдания, показывая боярам в поднятой руке пергаментный свиток с письмом от Святополка, проговорил:
— Я собрал вас, чтобы сообщить печальную весть о том, по мой любимый отец, Великий князь Владимир, умер! Вот письмо от князя Святополка с известием об этом.
Выдавив из себя это, Борис уронил свиток на землю и закрыл лицо ладонями. Его плечи содрогались от рыданий, бояре дружно закрестились — царство небесное Великому князю!
А боярин Блуд был изумлен известием о внезапной смерти Владимира; он-то сам не успел, да и не имел возможности подсыпать яд Владимиру, и теперь выходило, что это сделал сто-то другой. Но кто? Разумеется, боярин сразу вспомнил, что Будый настойчиво искал встречи с Предславой, после чего у чее появился перстень с отравой, и предположил, что в смерти Владимира скорее всего виновата его же дочь.
Блуд даже рот разинул — ну и семейка у Рюриков! При этом он совершенно забыл, что в свое время сам предал своего князя.
Однако дальнейший разговор в шатре приобретал не очень благоприятное направление, и Блуд затих, прислушиваясь к речам.
Подождав немного, пока рыдания Бориса стихнут, начал говорить Добрыня:
- А еще я хочу сказать, что после смерти Владимира, Святополк занял Киев и объявил себя Великим князем. Князю Борису предлагает договориться и взамен дает ему дополнительные волости.
Блуд тихо выругался. Запуганный тихоня Святополк на деле оказался гораздо хитрее и проворнее, чем думали. В результате складывалась неприятная ситуация: Блуд обманом увлек киевское войско в степи, но Предславе не удалось утаить смерть Владимира от Святополка; и Ярослав уже не успеет войти в Киев, таким образом плоды тщательно сплетенной Ярославом интриги сами упали в чужие руки.
Однако оставалась последняя надежда: пока киевское войско в руках Бориса, Святополку не сидеть в Киеве, а, значит, следовало рассорить Святополка и Бориса.
