Сири Джеймс - Тайные дневники Шарлотты Бронте
— По-моему, он вышел как живой, — заметил Джозеф. — Вы представили его как порядочного, трудолюбивого и щедрого человека, который, однако, излишне строг к диссентерам и квакерам.
Все засмеялись.
— Скажите, Шарлотта, — обратилась ко мне миссис Белл. — Нам всем ужасно интересно: с кого вы списали мистера Рочестера и месье Поля Эманюэля?
Я ощутила, как Артур окаменел рядом со мной; лицо его застыло.
Собравшиеся хором восклицали:
— Да, да!
— Кто они?
— У них есть реальные прототипы?
Наконец я поспешно ответила:
— Они всего лишь сплав качеств, которые восхищали или отталкивали меня в знакомых — и воображаемых — мужчинах с тех пор, как я взяла в руки перо.
— Как бы там ни было, мистер Рочестер — самый романтический литературный герой на свете, — вздохнула Мэри-Энн.
Последовала оживленная дискуссия касательно того, достоин ли мистер Рочестер презрения или же он хороший человек в плену печальных обстоятельств, и дискуссия о самой Джейн, которую все считали прекраснейшей из героинь. В конце концов миссис Белл задала вопрос о моем nom de plume.
— Наверное, вы догадываетесь, что нам крайне любопытно происхождение псевдонима Каррер Белл. Превосходная фамилия! Это совпадение?
— Не совсем, — улыбнулась я, после чего ознакомила их с обстоятельствами рождения нашего псевдонима, чем вызвала очередной взрыв веселья.
Часы пробили девять, когда Алан Николлс предложил перебраться в гостиную и сыграть в шарады. Идея была встречена собравшимися с огромным энтузиазмом. Я отказалась, сославшись на простуду, и пожелала всем спокойной ночи. Когда остальные удалились в противоположном направлении, я погрузилась в состояние смятенного возбуждения и усталости, омраченное тем, что муж даже не предложил проводить меня.
Занавески нашей комнаты были раздернуты; за окном царил теплый летний вечер, солнце еще не закатилось. Что-то подтолкнуло меня к окну. Я с изумлением обнаружила, что Артур вышел из дома и пересекает просторную лужайку в сопровождении двух псов, по всей видимости, направляясь в леса на краю владений.
Схватив шаль, я с колотящимся сердцем поспешила на улицу.
— Артур! — крикнула я, но он успел уйти слишком далеко.
Я прибавила ходу и вступила в лес, безуспешно повторяя его имя. Я следовала за лаем собак, пока наконец не наткнулась на небольшую полянку, где муж бросал пару веток довольным скачущим собакам.
— Артур! — снова позвала я, приближаясь к нему.
Он обернулся и зашагал навстречу; удивление боролось на его лице с тревогой.
— Я думал, ты уже легла. — Он остановился в нескольких футах. — Вечерний воздух тебе вреден.
— Сегодня теплый вечер, но я не испугалась бы и вьюги! Ах, Артур, Артур! Мне так нужно поговорить с тобой. Мы уже очень давно не оставались наедине.
— Шарлотта… — хмурясь, начал он.
— Пожалуйста, Артур, не перебивай. Я должна все сказать! Во-первых, что касается «Городка»: я действительно описала в нем знакомого мужчину, но это всего лишь книга.
Его взгляд встретился с моим.
— Ты любила его?
— Любила… много лет назад, но больше не люблю, равно как и ты не питаешь чувств к девушке, которая пленила твое воображение в семнадцать лет.
Он молчал, обдумывая мои слова. Прибежали собаки; Артур забрал у них ветки и зашвырнул подальше. Когда псы снова умчались, я продолжила:
— В день нашей переправы я всего лишь пыталась утешить молодую леди, отец которой не одобрил ее выбор мужа. Я привела нас как пример того, что все может кончиться хорошо, если она подождет, а ее возлюбленный проявит себя. Но девушка оказалась испорченной, богатой и предвзятой, она перевернула все с ног на голову, критиковала тебя, совершенно не зная, а я — к своему вечному стыду — не встала на твою защиту, как следовало. Теперь я понимаю, что была не менее слепой и предвзятой, чем она. Я даже не догадывалась, что у тебя такая образованная семья, что ты жил в таком чудесном доме! Но даже если бы твоя семья оказалась нищей, Артур, это ничего бы не изменило. Важно только то, кем ты стал, и ты более чем ровня мне во всех отношениях. Я горжусь, что ты взял меня в жены, Артур. Я люблю тебя! Я не понимала, как сильно люблю тебя, до того момента на корабле, когда девица осведомилась о моих чувствах; вот почему мне понадобилось столько времени для ответа. Я люблю тебя, Артур, и мне очень жаль, что мое поведение причинило тебе боль. Сможешь ли ты простить меня?
Слезы навернулись мне на глаза. Он приблизился и взял меня за руки.
— Ты не представляешь, как давно я надеялся и мечтал услышать эти слова! Ты серьезно, Шарлотта? Ты действительно любишь меня?
— Люблю, всем сердцем.
Когда собаки вернулись и закружились у наших ног, муж заключил меня в объятия и стал целовать, снова и снова.
Мы провели в «Куба-хаусе» неделю — одну из самых счастливых недель в моей жизни. Мы лениво катались на лодке по Шаннон и совершали долгие прогулки по лесам и полям, наслаждались вкуснейшей едой на пикниках и вечерами, полными веселья, музыки и танцев. За это время мое здоровье совершенно поправилось благодаря поддержке и радушию хозяев. Мы покинули Беллов с огромным сожалением и искренними обещаниями вернуться через год.
Последние две недели медового месяца мы провели в поездках по Западной Ирландии, включая остановку в Килки, удивительно живописном прибрежном городке в укромной бухте. Впервые после прибытия в Ирландию мы с мужем остались наедине. Мы были довольны совместным времяпрепровождением и возможностью возобновить нашу близость и побольше узнать друг о друге. В первое утро в Килки, когда мы поднялись на вершину утеса и я увидела внизу вздымающийся Атлантический океан, белый от пены вдоль восхитительного берега, дивный пейзаж так взволновал меня, что мне захотелось сидеть, смотреть и молчать, а не ходить и говорить. Артур не только любезно исполнил мое желание, но и заметил, что подумал о том же.
Пока мы посещали знаменитые красоты Ирландии, упиваясь по пути великолепными видами, я радовалась добрым и неустанным заботам и покровительству мужа, благодаря чему странствия стали намного более приятным занятием, чем я привыкла. Чудеснее всего, однако, было глубокое счастье, которое переполняло меня в обществе Артура. Муж часто заключал меня в объятия ради неожиданной ласки и произносил с безмерной искренностью:
— Спасибо, что вышла за меня. Я так счастлив!
Уверенно и радостно я отвечала тем же.
Во время нашего свадебного путешествия муж не только одарил меня счастьем, но и спас мою жизнь.
У вершины ущелья Данлоу недалеко от Килларни мы следовали на лошадях с проводником по узкой и извилистой горной теснине. Моя кобыла поскользнулась, и я утратила над ней контроль. Артур быстро соскочил со своей лошади и перехватил поводья моей. Тут моя кобыла попятилась, я упала и приземлилась на камни под ней. Лошадь скакала и брыкалась вокруг, и я подумала, что настал мой конец, что я вот-вот погибну под копытами. Артур от испуга отпустил поводья, и кобыла перемахнула через меня.
— Шарлотта! — в ужасе крикнул он, поднимая меня на руки. — Ты цела?
Я была поражена случившимся, но заверила его, что копыта даже не коснулись меня. Когда проводник привел наших лошадей, Артур поставил меня на землю и крепко прижал к груди. Я почувствовала щекой биение его сердца.
— На секунду я испугался, что потерял тебя, — пробормотал он мне в волосы.
Устремив глаза к мужу и поднявшись на цыпочки, я запечатлела поцелуй на его губах.
— Ты никогда не потеряешь меня. Я так люблю тебя и ни за что не отпущу.
Одиннадцатого августа мы вернулись домой после более чем месячного отсутствия, и к нам с мужем хлынули гости со всех концов прихода, в том числе весьма далеких. Желая выразить свою признательность за сердечную встречу и общую доброжелательность прихожан, мы с Артуром решили устроить небольшой деревенский праздник. На чай и ужин в классной комнате были приглашены все ученики и учителя из дневной и воскресной школы, а также церковные звонари и певчие.
Организация торжества доставила немало хлопот. Когда пробил назначенный час — когда в теплый августовский вечер в классной комнате и во дворе были расставлены накрытые белоснежными скатертями и убранные цветами столы, а еда (сделанная множеством рук) наконец была готова, — к нашему изумлению, явилось почти пять сотен человек! Артур, светясь от радости, поприветствовал гостей короткой, но любезной речью. Затем прихожане по очереди подняли бокалы за возвращение Артура в приход и за наше супружеское счастье.
— За Артура и Шарлотту, — заявил один приятный фермер, широко улыбаясь и сжимая бокал, — двух лучших людей в приходе, которым наконец-то хватило ума пожениться. Желаю вам долгой жизни и процветания. Пусть Господь благословит ваш дом множеством детишек.
