Фаина Гримберг - Анна Леопольдовна
У нас обедали Мячков, Лунд и неизменный Трифонов. При таком доминировании за столом мужского элемента разговор, естественно, шел преимущественно о военном деле. Я не помню, когда видела принца Антона столь оживленным. Впервые за много лет он вспомнил взятие Очакова и говорил об этой победе, стремясь, впрочем, не высказываться о собственном участии и храбрости. Затем сержант играл на скрипке. До какой еще степени дойдет либерализм Мячкова, поощряемый Головцыным? Я попыталась обратить в свою пользу сей либеральный разгул и задала свой обычный вопрос о книгах. Я давно уже прошу, нельзя ли купить книг в Архангельске или же прислать из Санкт-Петербурга. И на сей раз ответ был сделан такой же, как и прежде: отписали в Петербург, но оттуда еще не пришло дозволение. И полагаю, никогда не придет!
* * *Принцесса Елизавета совершенно замкнулась в своей пристрастности к Трифонову. Он принес ей в подарок маленькую собачку, которую она то и дело целует, содержит у себя в комнате и выносит в сад.
* * *Трифонов и Елизавета целыми днями в саду. Иногда с ними и Екатерина. Она принялась рисовать портрет сержанта. Никакой ревности она не испытывает; напротив, имеет чрезвычайно довольный вид, как будто ей доверена некая тайна. Но, пожалуй, не так трудно угадать сию тайну! Теперь зачастую можно видеть в саду принца Антона, его детей и их юных служителей, то есть можно видеть всех, кроме Елизаветы и Трифонова. Я нарочно иду в сад или затворяюсь в своей комнате, чтобы не расслышать нечаянно, где они и что творят.
* * *Разумеется, принц знает все. Подметив мой хмурый вид, он тихо сказал мне:
– Пощадите же ее, дорогая! Эта девочка так несчастна с самого своего рождения, а жизнь человеческая так коротка. И этот мальчик мил. И храбр, да, храбр. И… я не могу и не хочу препятствовать.
Все сказанное принцем означало, что он не намеревается препятствовать дочери в ее внебрачной связи с человеком, никак не соответствующим ей по знатности ее рождения. И в сущности, он прав. Да, человеческая жизнь коротка, а этот молодой человек храбр и по-своему даже и мил. А что до препятствий, то они, полагаю, не замедлят произойти от Мячкова, поскольку даже его либерализм не может быть беспределен.
* * *Интересная сценка на лестнице. Елизавета бросила в сержанта каленым орехом, который был Трифоновым пойман и сложен за пазуху. После чего сержант побежал за принцессой, пустившейся от него наутек. Он скоро настиг ее, ухватил и принялся драть за уши. Она изловчилась и драла за уши его. Оба раскраснелись и хохотали как безумные.
* * *Другая их забава совершенно мне не ясна. Они гоняются друг за дружкой по саду и, забежав в беседку, принимаются стегать друг дружку большими платками, скрученными жгутом. При этом они вопят и хохочут опять же и могут развлекаться таким образом продолжительное время.
* * *Трифонов держит себя запросто с принцем и его детьми и даже позволяет себе напиваться за обедом, всячески угощая вином и водкой молодых принцев, Петра и Алексея. Принц Антон по-прежнему снисходителен к поведению сержанта, а обе принцессы весело смеются пьяным выходкам.
* * *Принцесса Елизавета избегает меня. Я также не стремлюсь говорить с ней.
* * *Сегодня очередной праздник православной церкви. Принцы и принцессы отправились с утра в храм к службе. Я сидела в комнате, где поставлен билиард. Здесь же находился и принц Антон, сидевший в кресле, опираясь обеими руками на набалдашник трости. Внезапно явился Мячков и спросил, не видали ли мы сержанта Трифонова. Мы оба имели такую возможность: ответить чистосердечно, что не имеем понятия о местонахождении данного лица. Тогда Мячков полюбопытствовал, отчего принцесса Елизавета не была в церкви. Принц промолчал. Я же нашлась и отвечала, что принцесса недомогает. Мячков кивнул головою в ответ на мою ложь. И едва ли он принял мои лживые слова за правду. Для того чтобы избежать неприятного разговора с принцем Антоном, я тотчас после ухода Мячкова поднялась к себе.
Не знаю, где скрываются Елизавета и Трифонов. В маленькой верхней комнате, в которой стоят сундуки с платьем, оказалось разбито стекло в окне. Трифонов наконец-то попался мне в коридоре и объявил, что принцесса Елизавета поручила ему вставить стекло, причем втайне от отца, поскольку не желает своего отца тревожить. И он-де, Трифонов, снимал мерку с окна.
* * *Наутро Мячков явился и спросил принца Антона, действительно ли разбито стекло. Я отвечала, что оно так и есть. Спустя час пришел от Мячкова солдат для вставления стекла. Принцесса Елизавета сказала тотчас, что мерку снимал Трифонов. Солдат ответил, что Мячков приказал ему, а не Трифонову вставить стекло. Захар проводил его наверх, где солдат и занялся окном.
Ни до обеда, ни во время обеда сержант не появился. Мы все оставались за столом. Принцесса Елизавета велела Захару пойти и позвать к нам Трифонова. Захар, вернувшись, говорил, что сыскал Трифонова, однако же тот идти не хочет, отговариваясь, будто, мол, ему, Трифонову, некогда. Все разошлись по своим комнатам, и только принцесса и я все еще не уходили от стола. Она не смотрела на меня, однако же снова позвала Захара, позвенев колокольчиком, и послала его звать Трифонова:
– Скажи, чтоб он шел скорее, нужно мне передать ему одно нужное дело.
И на сей раз вернулся Захар с тем же ответом: Трифонову-де некогда.
Принцесса пошла к себе, но вернулась очень скоро и почти что бегом. Она держала на руках подаренную сержантом собачку, прижимая ее к груди. С собачкой на руках побежала она в сенцы при входе в дом. Я слышала, как она громко говорила караульному солдату, чтобы тот сыскал Трифонова и отдал бы ему собачку. Солдат, слышно, отвечал согласием. Принцесса воротилась за стол и сидела молча, подперев щеки руками и с блуждающим взглядом. Но на меня она не смотрела и будто и не видела меня.
* * *Принц Антон сострадает дочери, хотя и не заговаривает с ней о ее горе. Сегодня после завтрака он снова послал за Трифоновым, но в ответ передали, что Трифонов не имеет времени прийти. Принц послал вновь, спустя час, и просил прислать сержанта всего лишь на минуту. И вновь получил отказ.
Скажу откровенно, я не ждала встретить в мужчине подобную тонкость чувств. Для умиротворения дочери он готов принимать унижения от того же Мячкова. Около обеденного времени я застала их обоих в гостиной.
– Зачем ко мне не пускают сержанта Трифонова? Я уже два раза посылал за ним, – говорил принц, наклонившись вперед с кресла и постукивая тростью об пол.
Мячков отвечал кратко, что Трифонов никогда более к принцу и молодым принцам и принцессам являться не будет, поскольку времени не имеет, да и нечего ему делать в покоях известных особ.
Я никогда прежде не видала принца Антона в такой растерянности. Он посмотрел на Мячкова и, явно не зная, что говорить, произнес робко:
– Дверь немного осела…
Мячков преотлично все понимал и потому даже и не спросил, о какой это двери идет речь, а только сказал, сохраняя вид притворного равнодушия:
– Ежели осела, я велю солдату поправить.
Принц Антон жестом полной беспомощности прислонил трость к подлокотнику.
Я более не могла смотреть на все это и поспешила уйти.
* * *Елизавета имеет ужасный вид, но я не трачу время на бесполезную жалость, потому что размышляю, что же предпринять для ее успокоения. Она расхаживает по своей комнате как помешанная и при этом необыкновенно задумчива. Вчера, когда она вышла к приходу Мячкова, мне жутко сделалось глядеть на нее. Она закатывала глаза, щеки ее ввалились, и лицо потемнело. Она крайне небрежно повязала голову черным платком, из-под которого висели вдоль по щекам волосы, неубранные. На шее была повязана криво черная косынка, и ворот черного же платья был расстегнут. Это происходило в четверг. Она стала умолять Мячкова пустить к ней сержанта и что-то бормотала о том, что Мячков, лекарь, я, сержант, принцы и принцессы могут составлять прекрасное общество и очень мило забавляться. Мячков отвечал, что сержант никогда более не придет. Видно было, что ему не так просто хранить самообладание. Елизавета опустила глаза, сжала губы, удерживаясь от слез. Тем не менее слезы покатились безудержно по ее впалым щекам.
* * *В воскресенье после обедни принцесса вновь просила Мячкова прислать Трифонова, а когда ей в очередной раз было отказано, стала просить, чтобы Мячков навестил один семейство принца Антона.
Мячков явился перед ужином. Елизавета тотчас принялась просить его послать за сержантом, чтобы тот поиграл на скрипке. Мячков отвечал, что на скрипке может поиграть Михайла.
– У него рука болит, – нашлась принцесса. Но Мячков, конечно же, знал, что никакая рука у Михайлы не болит.
Видно, что Мячков отнюдь не злой человек. Разумеется, он желает прекращения свиданий Елизаветы и Трифонова во избежание бед себе, на его месте и я бы поступила точно так же. Но ведь и Елизавету следует, памятуя историю несчастной Бины, спасти от недостойной связи, не могущей принести ей ничего другого, кроме безумия и позора.
