Дмитрий Петров - Юг в огне
Марина помолчала, потом снова стала говорить:
— До революции я никогда не слышала ни о каких партиях… Понятия не имела, что люди разделяются на политические группы. А теперь вот узнала. Оказывается, есть какие-то кадеты, эсеры, меньшевики, трудовики, октябристы, большевики и многие другие. Все добиваются своих целей, все кричат, что их программа самая лучшая… Как тошно на все это смотреть!.. Почему люди делятся на партии, почему они враждуют между собой? Разве нельзя всем мирно и покойно жить?.. Простите, пожалуйста, я еще глупая девчонка и говорю вам глупости. Только прошу вас, ради бога, — взглянула она на него своими чудесными глазами, — не смейтесь надо мной… Я никому не высказывала своих мыслей, только вам почему-то…
— Зачем же, Марина, я над вами буду смеяться? — проговорил мягко Виктор. — Я ведь и сам еще плохо разбираюсь во всех этих событиях, а тем более в партиях… Все, что сейчас делается, мне смутно представляется. Раньше мне казалось: партия — это вся наша русская нация, вся страна, которую я очень люблю… Я стремился самоотверженно защищать свою родину. Это, конечно, я готов и сейчас снова сделать… И вот, когда я побыл около двух лет на позициях да послушал, что говорят солдаты — русские труженики, рабочие и крестьяне, то многое узнал и понял… Все несчастье нашего народа, Марина, было в проклятом царизме. И когда царя сбросили с престола, то я видел радость народную, я видел, как ликовал народ. И я вместе со всеми испытал эту радость…
И, вспомнив о чем-то, он засмеялся:
— По поводу моей радости меня даже чуть казаки не избили.
— Как же это случилось? — улыбнулась Марина. — Расскажите.
Он, смягчая обстоятельства, с юмором рассказал ей о том, что с ним произошло в станице в день его приезда из Петрограда.
В глазах Марины отразилось беспокойство:
— Но ведь они могли бы вас и убить?
— Нет, — возразил он, — фронтовики б не допустили.
Помолчав, она сказала:
— Выходит, что вы — революционер. Человек, пострадавший за революцию.
Они разговаривали еще часа два. Потом она встала.
— Уже поздно. Я вам сейчас постелю.
Постелив ему и пожелав спокойной ночи, она ушла.
Виктор долго не мог заснуть. Улыбаясь, он думал о Марине. Девушка очень понравилась. В темноте ему мерещились ее милые грустные большие глаза. В ушах до сих пор звучал ее грудной тихий голосок.
— Какая милая девушка! — прошептал он, засыпая.
IV
На берегу Дона в древнем, прославленном историческом городке Азове каменные, добротно поставленные рыбные заводы и склады принадлежали предприимчивому коммерсанту, прасолу Бакшину Сергею Никодимовичу.
Низенький, лет шестидесяти, упитанный, с внушительным брюшком, подвижный и верткий, Сергей Никодимович по натуре своей был очень энергичным человеком. Вести свое дело он умел. Особенно хорошо процветало оно во время войны с Германией. Он заключил выгодную сделку с военным интендантством на поставку просоленной рыбы для армии, сражавшейся с турками.
Жил Сергей Никодимович, на бога не роптал. Дом у него был полная чаша — всего вдосталь. Семья небольшая: жена, Варвара Ефимовна, под стать мужу, маленькая, суетливая, хлопотливая женщина, да две дочери — старшая Вера и младшая Марина. Отец и мать души в них не чаяли.
Жизнь Бакшиных текла размеренно, тихо и покойно.
С рассветом Сергей Никодимович уже был на ногах. Наскоро позавтракав, он торопливо отправлялся на предприятия, где ничто без его хозяйского глаза не могло обойтись. В шуме, гвалте, вечной суматохе он пропадал там допоздна…
Иногда Варвара Ефимовна посылала за ним детей. Когда беленькие, чистенькие, хорошенькие девочки появлялись на промыслах, их оглушал трудовой шум…
При виде нарядных хозяйских девочек все здесь, на промыслах, смолкало. Затихала грубая рыбацкая брань.
Сергей Никодимович, преисполняясь гордостью за своих детей, польщенно умилялся, становился добрей к рабочим.
Вера была старше Марины на семь лет и уже училась в местной женской гимназии, когда Марина только поступила в первый класс.
Окончив гимназию, Вера почувствовала себя совсем взрослой. Ей стало тягостно жить в родительском доме, захотелось быть независимой, свободной. Она задумала вырваться из дома отца и поехать в какой-нибудь большой город, взглянуть на не виданный ею еще мир, посмотреть людей.
Она была красивая девушка. Как только Вера окончила гимназию, ей посыпалось много предложений от женихов почтенных и богатых, но она отказывала всем. Ее не прельщала жизнь в маленьком провинциальном городке с мужем, вечно возящимся с рыбой, пропахшим рыбьим жиром.
Нет! Она мечтала о другом. Ей грезилась шумная, широкая жизнь в роскоши, славе. Начитавшись бульварных романов о такой привлекательной, веселой жизни, она думала, что с ее красивой внешностью этого достичь не так трудно. Стоит ей только показаться в большом городе, как сейчас же появятся богатые поклонники. А тогда только выбирай какого-нибудь осла с обширными карманами…
Но мечты — это одно, другое дело — действительность. Для того, чтобы получить от родителей разрешение на выезд из дому, нужен предлог… А какой?! Разве ж его найдешь так сразу. Мучительно ломала она голову над тем, чтобы придумать что-нибудь.
Так, мечтая и томясь, Вера прожила дома еще три года… Убедившись, что мечтами да думами она делу не поможет, а между тем годы бегут (ей пошло уже за двадцать), она, наконец, решила действовать.
Прослышав, что в Ростове существуют курсы стенографии, Вера надумала поступить на эти курсы.
Сколько ни отговаривали ее родители от этой затеи, ничего не могли поделать. Она настояла на своем. Поехал Сергей Никодимович в Ростов и нанял дочери комнату.
Занятия по стенографии Веру не увлекли. Все это ей быстро надоело. Зато жизнь в большом городе ее захватила. Столько здесь было шикарных женщин, красивых, элегантных мужчин!..
Вера обратила на себя внимание. У нее появилось много знакомых, главным образом из среды молодого офицерства. Посещение ресторанов, кафешантанов и других увеселительных заведений стало для нее необходимостью.
Однажды во время очередной пирушки в ресторане «Ампир» в компании офицеров и курсисток ее познакомили с Константином. Вначале этот смуглолицый, уже сравнительно пожилой офицер Вере не понравился, она даже не обратила на него внимания. Но зато Константин сразу же оценил эту красивую девушку и начал за ней ухаживать… После нескольких встреч Константин сделал Вере предложение. Она согласилась…
Живя в Ростове с молодой женой, Константин целыми днями пропадал в сотне. Вера была предоставлена сама себе. Что она днями делала дома, Константину было неизвестно. Прислугу же и денщика он считал ниже своего достоинства расспрашивать о жене. По натуре своей Константин хотя и не был особенно ревнив, но все же стал подозревать ее в том, что она в его отсутствие не совсем-то уже томится от скуки.
Под предлогом, чтобы его Вера не скучала, Константин упросил тестя перевести из Азовской гимназии в Ростовскую Марину. Марина к тому времени уже заканчивала гимназию, и ей было безразлично, где она ее закончит — в Азове или Ростове. Она согласилась поехать жить к Вере.
У сестры и произошла ее встреча с Виктором…
V
Прохор слез на маленькой полуразрушенной станции вблизи фронта. Здесь где-то, недалеко от этой затерянной в лесах станции, стоял Атаманский полк.
Лил мелкий едкий дождь. Кругом хмуро, неприветливо. На улицах станционного поселка стояли непролазные лужи. Угрюмые сосны глухо шумели.
Прохор пошел искать военного коменданта, чтобы точнее справиться у него о местоположении полка.
— Ермаков! — услышал он удивленный голос. — Никак, ты, а?
Оглянувшись, Прохор увидел шедшего по платформе чубатого казака в брезентовом плаще. Прохор обрадовался. Это был вахмистр его сотни.
— Здравствуй, Востропятов! Вот хорошо, что ты мне повстречался. А я было шел к коменданту узнать про полк.
— Полк наш недалеко, — сказал вахмистр. — Сейчас поедем, подвезу тебя… С прибытьем! — подал руку вахмистр.
— Спасибо! Что у вас тут нового? — спросил Прохор.
— Да так особенного будто ничего нет, — ответил вахмистр. — Крюкина Ивана в разведке убили, а Чекунова Игната тяжело ранили. В госпиталь отправили.
— Жалко Крюкина. Казак хороший был.
— Да, казак неплохой был, — согласился вахмистр. — Чуть не забыл. Есть для тебя новость. Ты теперь наше начальство. Выбрали тебя членом полкового комитета.
— Вот как! — удивился Прохор. — Как же это, заглазно-то?
— А что ж тут такого. Все ведь тебя знают. Говорят, казак неплохой.
— Как смотрят казаки на отречение царя? — спросил Прохор. — Как относятся к Временному правительству?
