Юрий Торубаров - Далекий след императора
Тот пожал плечами, потом сказал, как бы в пояснение:
— Его нашёл Фёдор, но где, мне не ведомо.
Поняв, что больше ничего толкового служка сказать не может, а с Камбилом он разберётся сам, стал думу думать. «Со священником ясно, его вряд ли найти, — подумал он, — а вот дружок Егоров... Он ведь, кстати, — Фёдор аж подпрыгнул, — он, похоже, московского князя предупредил. Вот ето да!».
Несмотря на поздний час Данилович собран бояр, купцов, участвовавших в своё время в заговоре. Все они думали, что посадник заведёт разговор о Гланде, этом паршивом пруссе, как они называли его между собой. Но Фёдор начал с того, что у него сеть подозрение об истинном убийце боярина Фёдора Дворянинцева. Стоило им услышать эти слова об убийстве... как бояре оживились. Какой-то боярин, под одобрение остальных, забасил:
— Мы тя избрали, чтоб ты судил по справедливости. Кто убил Фёдора, должон быть и сам убиен. Иначе порядку не будет. И останешься ты без бояр. А те, — он повернулся к окну и указал на него пальцем, явно имея в виду народ, — тя не изберут.
— Да! Да! — поддержал его тайный совет.
Посадник закивал головой, мол, понял, выполню и дальше новел речь.
— Не знаю, что случилось, но почему Московский князь так внезапно уехал? Уж не напугал ли его кто? — спросив, он покосился на присутствующих.
Те стали меж собой переглядываться, давая друг друга сигналы, мол, надо ему об этом рассказать. И почти хором навалились на Камбилу.
— Предатель! Смерть ему! — заорали многие.
Посадник поднял руку. Бояре еле стихли.
— Я говорил и ещё раз скажу: нужны доказательства. Москва узнаить... бед могет наделать.
— Так чё, предателя терпеть будем? — крикнул кто-то из дальнего угла.
— Да, — развёл руками посадник, — худо, когда средь нас такая сволочь заведётся. И оставлять без наказания это дело нельзя. Вы бы, — он обвёл их взглядом, — подумали... чтоб и другим было неповадно. Подумаем?
Бояре поняли, на что намекает посадник: «Чужими руками... ишь, хитёр!» И решили, что надо расходиться и стали подниматься.
— Да поторопитесь, — бросил он им вслед.
После встречи с посадником, Осип на следующий же день поехал в темницу, чтобы встретиться с Егором. Ему стало жалко этого парня. А что дело для него может кончиться плохо, он понял из разговора с посадником. «Засудит он его», — сделал для себя вывод Осип.
Но встретиться с Егором оказалось непросто. Его посадили в отдельную яму и дали ему прокорм. Посадник категорически запретил страже кого-либо к нему допускать. Но горсть монет сделала своё дело. Там, в яме, Осип лично от Егора узнал, как всё было.
— Да, — чешет голову Осип, — попали вы с дружком.
И рассказал, что на Камбилу бояре начали охоту.
— Так пусть бежит в Московию. Скажи ему, боярин!
— Сказал, а знаешь, что он ответил?
— Нет.
— Что без тебя с места не сдвинется.
Впервые на лице Егора засветилась жизнь.
— Передай ему, что я прошу его, как брата, как друга, пусть не смотрит на меня, а спасает себя, свою прелестную Айни, детей. А мне... всё равно! — махнул он рукой.
Осип за подбородок поднял его голову.
— Ты чё это, парень, расквасился хуже бабы? А ну бери себя в руки! Дорога жизни ровной не быват. Не спасёшь себя, пропадёт и Камбила. И етот грех падёт на твою душу. На-ка, держи! — он протянул ему увесистый кисет.
Но Егор отвёл его руку:
— Не надо, боярин!
— Надо! — и сунул кисет ему за пазуху.
От Егора боярин, покружив по городу, поехал к посаднику. Фёдор сказался занятым, на что служке посадника боярин твёрдо ответил:
— Я дождусь, когда он освободится, — и уверенно уселся в полуразваленное кресло.
Когда Осип зашёл наконец-то к Даниловичу, то не узнал его. Уж больно уверенно он выглядел. Осипа провести было трудно. Он понял: получил во всём поддержку бояр. «Ну, посмотрим». Осип сел без приглашения, развалясь по-хозяйски, всем своим видом показывая, что он с ним на равных, может поменяться и местами. Это раздражающе подействовало на Даниловича: «Чёрт его знает, — подумал он, — Новгород наполнен московским войском, и на чьей стороне в случае чего окажется Иван, трудно сказать. Уж больно свободно этот боярин себя чувствует».
— Разобрался? — мягким голосом спросил Фёдор.
Осип кивнул.
— Нужны свидетели! — продолжал посадник, торжествуя.
— Они есть!
Эти слова ошарашили Фёдора.
— Хто? — не выдержал он.
— Ты знаешь.
Видно было, как тот заёрзал в кресле.
— Я думаю, верить... этому... э...
— Камбиле, — подсказал Осип.
— Почему он берёт на себя это убийство?
— Вынужденное убийство, — поправил Осип, не спуская глаз с Фёдора, — и к тому же Марфа была моей. Как она оказалась в той далёкой деревеньке, хто без мойво ведома, мог ето сделать?
Но тот нашёлся:
— Дворянинцев был для неё прекрасным женихом. Сам видный, богатый, боярин. Да за него любая бы пошла с радостью. А кто была эта девка? Сам же сказал: «Моя».
— Вот именно! — боярин поддел поближе. — Хто спросил меня?
Фёдор только моргал глазами:
— Ну уж не совсем твоя. Она чё, рабыня? — стал он отбиваться.
Осип приподнялся и грудью лёг на стол:
— А ты знашь, сколь её семья мне должна? А хто будет отрабатывать? Може, ты?
Он так приблизился к нему, что стал дышать прямо посаднику в лицо. Фёдор вынужден был отстраниться. И вдруг посадник поднялся; опираясь о стол, заговорил:
— Этот «герой» убил боярина. Да это разбой, весь на...
— Остынь, боярин! — осадил Осип Фёдора. — Не гоже посаднику мстить человеку, вина которого в том, чё он могет тя... — и сделал щелчок пальцами, показывая этим, что тот может лишиться своего звания.
Осип, вероятно, решил добить растерявшегося посадника и тихо проговорил:
— Тама был ещё свидетель: батюшка.
Фёдор побледнел:
— Где он?
Осип усмехнулся:
— Ты много бы дал, чтобы об етом узнать, не узнаешь!
— Мне не надо узнавать. А вот твой прусс — предатель. Он предал интересы города. Тож будешь защищать?
— Я етого не слыхивал. И те советую об етом молчать. Хто подтвердит твои надуманные бредни? Иль ты хоть, чтоб князь Иван стал разбираться? Ты хоть оскорбить великого князя? Вспомни, как вы уже раз ползали перед ним.
— Не вы, а мы, — вставил Фёдор, показывая тем самым, что тот был с ними.
Но Осип не обратил на это внимания и продолжил:
— Я думаю, на этот раз етим не ограничиться. Так что советую: Егора отпустить, а о Камбиле... забыть.
Осип поднялся и неторопливо направился к двери.
Оставшись один, Фёдор схватился за голову: «Как ни крути, Осип прав. Чё-то ране я об етом не подумал? Тронь этого Егора или прусса... и тогда беда». Посадник не находил себе места. Сколько он ни метался по посаднической, ничего хорошего придумать не мог. Так и ушёл домой, говоря, что утро вечера мудреней.
Но и утром Фёдор так ни на что и не решился. Да и посоветоваться было не с кем. Как на грех, никто не приходил. Фёдор уже думал сам съездить к кому-либо из бояр, как в дверях показалась голова Григория Ляпы.
— Заходи! — обрадовался Фёдор.
Ляпа зашёл. Его лицо так и лоснилось от довольства.
— Чему рад? — грубовато спросил посадник.
— Да... русские закупили у мня всю соль, а сами уходють.
— Как уходють? — подскочил Фёдор.
— А так! Войска возвращаются к себе.
— Подожди! — крикнул Фёдор и выскочил из помещения.
«А чё же князь ничего не сказал?» — зло подумав Фёдор и неторопливо пошёл дальше.
Но тут подбежал к нему служка.
— Тя ждёт князь Иван!
— Вот те раз! — вырвалось у посадника.
Когда запыхавшийся посадник подбежал к дому, то увидел там множество всадников. Кто-то узнал его и не без издёвки крикнул:
— Беги, посадник, к себе... А то князь рассердится.
Проводил за околицу князя, который объяснил причину своего ухода:
— Магнус Орешек взял. Сейчас проливать лишнюю кровь мы не будем. Что дальше делать, зима покажет.
Фёдор возвращался к себе, а в голове стучало: «Магнус взял Орешек. Значит, скоро объявится Оницифер. Русские ушли, Оницифера нет. Надо судить! Скорее надо судить!» Весь день у него прошёл комом. Кто-то спросил его:
— Ни завтра ли будем судить?
— Нет! Нет! — отчего-то замахал он руками.
Всю ночь Фёдор Данилович не мог заснуть. Только под утро он немного урвал ото сна. Но в посадничество явился бодрым, уверенным в себе. Он всё же не решился на этот шаг. На всякий случай решил привлечь на свою сторону ещё часть населения. Для этого приказал разыскать Ивана Крутилу, долго с ним о чём-то разговаривал. Иван вышел от него с довольным видом. И вскоре по Новгороду побежала молва, мол, посадник нянчится с убийцами.
Вскоре собралась изрядная толпа молодцов, которые стали орать:
— Под топор убийцу! Под топор убийцу!
Зная, что у Егора остались сторонники в городе, он приказал усилить охрану темницы. Как раз в это время разведать обстановку подъехал Камбила. Увидев, какая подошла охрана, его сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Не щадя лошадь, он помчался к хоромам Осипа. Боярин оказался на месте.
