Юрий Торубаров - Далекий след императора
— ...ты сказал, чё у нас уж не праздник какой? Праздник! И в етом есть и твоя заслуга.
— Извини, боярин, не пойму я те.
— Ты мня, князь, извиняй. Етот чёртов кашель... Я тя спросил про Евнутия. Умён ты, князь, сразу понял, сказав, что хан сделал литовцам от ворот поворот, не только ето. Он повязал енного князя.
— Литовского? — зачем-то уточнил Пожарский, делая удивлённый вид.
— Да, да, литовца, Коранта.
— Наверное, Корианта, — поправил князь.
— Ты, прав, Ко... Корианта, — почему-то с трудом произнёс боярин.
— Повязал? — переспросил Пожарский.
— Повязал и приказал отвезть в Москву, — почти торжественно ответил боярин.
— И его привезли?
— Привезли, князь!!
— А народу-то чё радоваться? — Пожарский пожал плечами. — Иль наш народ любой причине рад, чтоб напиться?
— Не-ет, князь, — боярин поводил пальцем, — не надоть так о нём думать. Народ у нас... умён. Не щитай, князь, его быдлом, как некоторые зовут.
— Ты прав, боярин. Я достаточно пожил средь етого «быдла». Скажу те, всякий там народ, как и средь нас, — вставил Пожарский.
Боярин одобрительно мотнул и продолжил:
— А празднует он... мир, радуется, что с Ордой и дальше дружба будет. И ни в какой сговор хан вступать не желает. И противу нас дружить не хотит. А ето и есть наша победа, к которой приложена и твоя рука. Вот за ето и давай....
— Подожди, Василий, — князь поднялся, — не пойму, в чём моя рука? Ты всё «моя рука» да «моя рука».
Боярин не без хитрости посмотрел на гостя.
— Ты седай, князь, седай, — и рукой несколько раз показал, что тот должен присесть.
Князь уселся. Василий поставил бокал на место и, опершись обеими руками о стол, заговорил, прищуря один глаз:
— Не подскажешь ли ты, хто после встречи с Евнутием вдруг внезапно исчез?
Не видно было из-за смуглости княжеского лица, что тот покраснел. Но пожал плечами.
— Скрытный ты, князь, человек. Иль простой. Я чё-то не пойму. Другой бы раструбил на всю Русь. Аты... — боярин покачал головой, — хто о том знает? Симеон да я!
Так назвав великого князя, боярин многое сказал об их отношениях. Князь не вытерпел и поднялся:
— Да какая моя заслуга, будь у нас не такой великий князь, как Симеон, а такой, как тверской Александр, чё бы было? А?
Боярин облизал губы и ответил:
— Тут ты, князь, прав. Симеон у нас по-настоящему великий. Так... — он протянул руку к бокалу. — Так выпьем за великого князя, который, идя по стопам свойво отца, сумел так поставить себя перед Ордой, что сравниться с ним не может нихто. За Симеона, великого князя, — боярин лихо осушил бокал.
Потом помянули Калиту, пили за боярина Василия, за князя Пожарского. Боярин уже не кряхтел и было видно, что выпитое пошло ему на пользу. Взяв бокал, он зачем-то посмотрел на свет, потом заговорил:
— Что я тебе скажу, князь... — он замолчал, поглаживая бокал, потом спросил, — ты к Симеону ещё не заезжал?
Этот вопрос несколько удивил Пожарского, который в начале их встречи сказал, что он к нему прямо с дороги. Но говорить об этом не стал, а просто ответил:
— Думаю заехать поздравить. Дело он великое сделал.
Боярин улыбнулся:
— Правильно. Это многое тебе дастся...
Но боярин не договорил.
Пожарский был не первый, кто пришёл поздравить Симеона. И Пожарскому долго пришлось ждать. Когда он вошёл, князь встретил его довольно сухо. Но когда он узнал, что тот только что приехал из своего имения, настроение Симеона на глазах переменилось. Он подхватил князя под руку и новел в трапезную. Дорогой он заговорил:
— Князь, это и твоя заслуга, что сегодня у нас праздник. Кориант у нас. Нет союза татар и литовцев. Признаться тебе, я его боялся.
В едальне было пусто, хотя стол был богато накрыт. Видать, мало кто мог попасть сюда. Симеон никого не стал звать и сам хозяйничал за столом. Выпивая, он с болью в душе признался, что людей, на которых он может положиться, у него очень мало. Случай с Алексеем Хвостым он никак не мог забыть, так сильно на него это подействовало.
— Вот ты, Андрей, да ещё есть кой-кто. Должны подъехать. Вот так, — жаловался великий князь. — А всё жадность, хапужество... всё мало. Глаза у всех завидущие. Даже противно... Нет, подальше от таких завистников.
Он налил себе вина и залпом выпил.
— Ты знаешь, как бывает тошно вот здесь, — он ударил себя в грудь.
Какое-то время он сидел насупившись. Потом вдруг встрепенулся:
— Да как можно в такой день грустить, если есть у меня такие преданные друзья, как ты, Андрей. Скажу тебе, как другу:
— Я женатый, но не то вдовец, не то... холостяк. Знаешь, что хочу сделать?
Пожарский отрицательно покачал головой.
— А отправлю свою жёнушку-змеёнышку назад, к родителям. Пусть знают, каких детей нельзя рожать.
Пожарский посмотрел на князя и понял, что это решение у него сложилось давно. Просто что-то мешало его осуществить. Ждал, видать, что сообщит Орда. Князь смоленский мог понадобиться. Теперь, когда развязаны руки, Симеон начал действовать. Пожарский полусерьёзно заметил, что жена коровушкой будет реветь всю дорогу. Симеон поднялся, обошёл стол и сел рядом с Андреем.
— Я вот что придумал, — проговорил он, — скажу Евпраксии, что надо съездить в Савво-Сторожевский монастырь и поздравить там игумена. Дороги она не знает, когда приедет, окажется в родительском доме.
— А как митрополит? — осторожно спросил Пожарский.
— А помнишь, что ты мне по такому поводу сказал? — Симеон посмотрел на него с хитрицой в глазах.
— Помню Есть Константинополь!
— Молодец! — князь хлопнул его по плечу и поднялся.
Вероятно, он занервничал и стал ходить по спальне.
— Будет тебе вначале одно поручение, — сказав это, он приостановился. — Надо завтра или послезавтра выехать в Тверь. Там сильно заболела княжна Анастасия...
При этих словах Пожарского словно кто-то кольнул: «Княгиня заболела... опять», — застучало в голове. И он даже как-то плохо стал разбирать Симсоновы слова. Потом собрался, а тот говорил:
— ...жена князя Александра Михайловича, светлая ему память, — и пояснил: — Его уже давно нет. В Орде с ним расправились, — дальше на эту тему Симеон распространяться не стал, а сказал: — ты должен побывать у больной. Посочувствуешь ей от нас ото всех, пожелаешь... ну, сам знаешь. Но главное не в этом.
Эти слова заставили Андрея насторожиться. Это заметил великий князь.
Симеон взял сиделец, развернул его и, опершись на спинку, сказал:
— У ней есть дочка Мария. Пока, как мне известно, не замужем.
От этих Симеоновых слов на душе Пожарского как-то полегчало и на губах заиграла улыбка. А великий князь продолжал:
— Судя по твоей супруге, ты в женщинах знаешь толк, — и подмигнул ему. — Посмотри, какова она, на твой взгляд.
Пожарский понял, чего хотел от него Симеон, и ответил:
— Всё ясно, великий князь. Немедля поеду, всё разведаю, всё рассмотрю.
Пожарский поднялся:
— Разреши идти собираться.
— С богом, князь, с богом!
И тут Пожарский понял, как хочет Симеон, чтобы сбылись его желания и почему-то с первых слов Симеона почувствовал, что цель князем выбрана правильно. Не может быть девушка от такой матери плохой...
— Всё сделаю, князь, — ещё раз повторил он и добавил: — думаю, вторым будет Константинополь, даже уверен.
Но великий князь, чтобы не сглазить, сказал:
— Смотря что привезёшь с Твери, — рассмеялся Симеон.
До Твери на душе Пожарского было спокойно. Он так себя настроил, стараясь ни о чём не думать. Интересно, что второй раз он имеет поручение на встречу с этой женщиной: то от отца, то от сына. И что-то заволновалось в его душе.
От городских ворот до хором княгини его вызвался проводить один из стражей. Шагая рядом, он огорошил князя сообщением, что вчера отметили княгине девять дней. Князь резко натянул поводья:
— Что ты сказал? — спросил Пожарский таким голосом, что проводник с испугом отпрянул от него.
— Да я... сказал, что померла она... Вчера было девять дней.
Князь отвернулся. Он не ожидал от себя такой слабости. Но на его глазах выступили слёзы, сдержать их он не мог.
— Вот её хоромы, — показал тверичанин на небольшой домик за невысокой оградой.
Пожарский, спрыгнув с коня и дав проводнику серебренник, постучался в ворога.
— Кто там? — раздался хриплый голос и на крылец вышел прихрамывающий старик.
Пожарский назвал себя. Старик, припадая на одну ногу, бросился открывать ворота. В доме их встретила девушка. Глянув на неё, Пожарский чуть не ахнул: перед ним была будто молодая Анастасия.
Мария познакомилась с гостем и пригласила его в горницу.
— Вы что на меня так смотрите? — не удержалась девушка, заметив, что во время их знакомства он не отводил от неё глаз.
— Вы так похожи на свою матушку.
— А вы её знали? — быстро спросила она. — Она мне о вас ничего не рассказывала.
