Валентин Костылев - Кузьма Минин
— Нет уж, увольте, мои родные!.. Не бывать мне посадскою овцою! Не гнуть мне спины перед князьями да купцами! Спущусь, пожалуй, на Низовье… Товарищи у меня тут, к Макарию плывем — дело есть. На Унжу. Будем за правду стоять… Кабале поперек.
Гаврилка поднялся, низко поклонился Родиону и Марфе Борисовне и быстро вышел из горницы.
Опять побрел он к тыну. Тихо колеблясь в воздухе, падали желтые листья с яблоневых деревьев, задетых на ходу Гаврилкой. А вот и баня, и скамеечка около нее! Господи, господи, неужели это было!
Постоял на этом месте, почесал затылок и пошел дальше. Родион и Марфа Борисовна укрылись под деревьями у тына, следя за Гаврилкой, как он спускался с горы, как подошел к берегу. Его уже там ждали товарищи…
Прошла минута, другая — и струг тихо под парусом поплыл вверх по реке.
— Жаль парня, — печальным голосом сказал Мосеев. — Пропадет… Чего бы ему! Открыл бы торговлю… Ей-богу!
Марфа Борисовна отвернулась, с трудом подавляя рыданье. Ей живо вспомнились шумные, счастливые летние дни перед уходом ополчения.
Через окно донесся плач ребенка. Оба побежали в дом. Гаврилка шел по берегу, отбрасывая носком сапога камни и раковины, и думал: «Эх, испортился Родион!.. Не то стало и в Нижнем. А Марфа… все такая же красавица… все такая же… О господи!.. За что мне мое мученье?!»
И, подойдя к стружку, сказал товарищам:
— Ну, садитесь за весла… Поплывем, вольные люди, дальше…
Жадным взглядом окинул он волжские просторы, прыгнул в стружок и опять взялся за свое кормовое весло.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Почти сто лет прошло с тех пор. Кузьма Минин был забыт романовскою династией и боярством.
Весной 1695 года в Нижний Новгород, для постройки флота, прибыл Петр Первый. Двадцатилетний юноша, он готовил в те поры большой поход на Азов. Прибыв в Нижний, он прежде всего спросил: где похоронен Минин?
С великим трудом местные власти разыскали могилу героя.
Петр распорядился немедленно торжественно перенести прах Минина в Нижегородский кремль и похоронить его с почестями в усыпальнице Спасо-Преображенского собора.
Когда это было сделано, он опустился на колени перед гробницей, сказав:
— Здесь лежит спаситель России.
Эти свои слова Петр и велел написать на гробнице Минина{1}
Н. Филатов
ПАТРИОТ ЗЕМЛИ РУССКОЙ
Среди выдающихся деятелей отечественной истории в числе первых неизменно называется человек из народа, истинный патриот земли Русской Кузьма Минин. Потому и не случайно обращение советского писателя-горьковчанина В.И. Костылева к героической жизни своего земляка-нижегородца.
Исторический роман «Кузьма Минин» был впервые опубликован в журнале «Новый мир» в 1939 г. и сразу же получил признание, а автор 16 февраля 1940 г. исполкомом Горьковского областного Совета депутатов трудящихся удостоен премии имени М. Горького. Этот роман стал важным средством воспитания в советских людях, на ярком примере любви и самоотверженного служения Родине Кузьмы Минина, патриотизма в последние предвоенные годы, когда германский фашизм уже готовился к вероломному нападению на Советский Союз.
Анализировать роман как художественное произведение здесь нет необходимости. Это сделал В. Дарков (Дарков В. В.И. Костылев. Критико-биографический очерк. Горький, 1959, с. 62–79). Следует лишь отметить, что повествование в романе воссоздает достоверную картину событий из жизни России «смутных» 1611–1612 гг., убедительно раскрывает образ главного героя, отмечает тернистый его путь к признанию народным вождем, а также своекорыстие и предательство московского боярства. Одним из главных достоинств романа остается и показ дружбы народов России в трудный для нее час, объединения мордвы, татар и марийцев вокруг русских людей для борьбы против общего врага — польско-литовских интервентов и бояр-предателей.
Есть в романе, на наш взгляд, и некоторые недостатки: схематично описаны места событий, определение мининского вотчинного села Богородского в начале XVII в. как «разграбленное место, пустырь» не соответствует действительности, не названы подлинные имена сподвижников К. Минина, но все это отражает лишь ограниченность исторических знаний о России времен «смут» вообще, о Нижнем Новгороде, Балахне, Ярославле и о других городах началу XVII в. — в частности.
Интерес к личности Кузьмы Минина и его гражданскому подвигу в России не ослабевал никогда. Кроме записей в летописцах, хронографах и актах XVII в. воспоминания о деяниях великого нижегородца цепко хранила память народа, из уст в уста, из поколения в поколение передававшая сказы о спасителе Отечества. Поэтому не случайно, что сведения от праправнуков тех, кто когда-то участвовал в ополчении К. Минина и Д. Пожарского, в Нижнем Новгороде собирал уже в 1794 г. историк Николай Ильинский. Созданное им «Описание жизни и безсмертнаго подвига славнаго мужа, нижегородского купца Козьмы Минина, выбранное из исторических преданий» (СПб., 1799) стало первым исследованием о роли К. Минина в судьбах России, а заодно первым серьезным трудом по истории древнего Нижнего Новгорода.
Живой интерес передовой русской общественности к Нижегородскому ополчению 1611–1612 гг. и его вождям проявился в пору работы скульптора И.П. Мартоса и архитектора А.И. Мельникова над бронзовым монументом Минину и Пожарскому и установки его на Красной площади Москвы (1818 г.). Правда, А.С. Пушкина поразила излишняя краткость надписи на его пьедестале, вызвавшая критический комментарий великого поэта: «Надпись Гражданину Минину, конечно, не удовлетворительна: он для нас или мещанин Косма Минин по прозванию Сухорукий, или думный дворянин Косма Минич Сухорукий, или, наконец. Кузьма Минин, выбранный человек от всего Московского государства, как назван он в грамоте о избрании Михаила Федоровича Романова. Все это не худо было бы знать, так же как имя и отчество князя Пожарского. Кстати: недавно в одной исторической статье сказано было, что Минину дали дворянство и боярство, но что спесивые вельможи не допустили его в думу и принудили в 1617 году удалиться в Нижний Новгород — сколько несообразностей! Минин никогда не бывал боярином; он в думе заседал, как думный дворянин; в 1616 их было всего два: он и Гаврило Пушкин. Они получали по 300 р. окладу. О годе его смерти нет нигде никакого известия; полагают, что Минин умер в Нижнем Новгороде, потому что он там похоронен, и что в последний раз упомянуто о нем в списке дворцовым чинам в 1616». (Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 10-ти т. Л., 1978, т. 7, с. 296).
Сам же скульптурный образ Минина и Пожарского на главной — Красной — площади Москвы вызывал неизменно гордость славными предками, их ратными подвигами.
Это выразил в 1829 г. В.Г. Белинский: «Когда я прохожу мимо этого монумента, когда я рассматриваю его, друзья мои, что тогда, со мной делается!.. Вот, думаю я, два… исполина веков, обессмертившие имена свои пламенной любовью к милой родине. Они всем жертвовали ей: имением, жизнью, кровию… и спасли погибающую отчизну… Имена их бессмертны, как дела их». (Белинский В.Г. Полн. собр. соч. В 13-ти т. М., 1956, т. 11, с. 31).
В 1830–1840-х гг. в связи с перестройкой нижегородского кремлевского Спасо-Преображенского собора, где лежал прах К. Минина, и особенно после издания в 1838 г. журналом «Сын Отечества» статьи Н.Полевого о роде Минина, в Нижнем Новгороде были предприняты попытки найти «по прямой или косвенной линии» его потомков.
В результате просмотра древних актов и опроса жителей города письмоводитель нижегородской думы М. Андронников составил в 1841 г. родословную К. Минина, которую затем дополнил купец Ф. Переплетчиков и учитель истории гимназии П.И. Мельников (Андрей Печерский).
В надежде на вознаграждения и какие-либо привилегии, а заодно запутанность вопроса и крайнюю ограниченность исторических данных «потомками великого нижегородца» пытались провозгласить себя многие. Это доходило порой до курьезов. Об одном таком случае рассказал П.И. Мельников в письме от 9 июня 1841 г. А.А. Краевскому: «Кстати о Минине. Вот Вам свеженькая нижегородская новость: одна здешняя мещанка, называвшая себя происходящею от Минина и живущая в дрянном домишке близ церкви Похвалы, где сначала был погребен Минин, вдруг начала распускать слухи, что к ней явился он, говорил с нею и требует, чтобы на месте ея дома построили церковь во имя Александра Невскаго, потому что на этом месте Минин был похоронен и хотя кости его положены были после в соборе, но «его прах нетленный» лежит под ея подпольем. Весь город сбежался к ней слушать рассказы ея и смеяться над тем, как они говорили, будто Минин сказал ей: «а коли церкви не построют тебе мои нижегородцы, так пусть домишко каменный двухэтажный тебе выстроют». Кажется, эта спекулянтка уже в остроге» {2}.
