Сага о Бельфлёрах - Оутс Джойс Кэрол

День, долгий и насыщенный, начался у Леи с посещения каменоломни Громвелл у дальнего берега Серебряного озера. Эту каменоломню она конечно же видела и прежде и утверждала, будто тщательным образом ознакомилась с ее финансовым положением (которое оставляло желать лучшего: последние шесть лет каменоломня была убыточной). По настоянию Леи ее привезли туда в «роллс-ройсе» в сопровождении Джермейн и Хайрама — незадолго до этого Лея наняла Джермейн няню (ее звали Лисса, она пришла на смену Ирене, которая, в свою очередь, сменила Летти). День был ветреный, и, несмотря на недовольство Хайрама (прихоти Леи вечно вызывали его ворчание и брюзжание, и он вел себя, словно ее стареющий муж), она по-зимнему укутала малышку и взяла ее с собой. Девочка обожала поездки, обожала забираться к матери на колени, показывать пальцем, болтать и задавать вопросы, на которые Лея терпеливо отвечала. Лея не сомневалась, что ребенку важно узнавать как можно больше — видеть как можно больше — с самого раннего возраста.

— Запомни, Джермейн, — говорила Лея, когда они въехали в ворота, — что владеем всем этим мы. Все это наше. Это каменоломня по добыче песчаника — надо будет попросить Бромвела объяснить нам, что такое песчаник. Ее площадь — шестьдесят пять акров, до самых «Серных источников», и она принадлежит нам! В прошлую пятницу мы подписали документы, и теперь она наша.

Они около получаса колесили по изрезанным колеями дорогам, в одном месте Лея попросила остановиться и заглянула в шахту, а бедный Хайрам, сгибаясь под тяжестью Джермейн, плелся следом.

— Не на что там смотреть, — раздраженно проговорил он, — долго же ты будешь объяснять эту покупку мистеру Т.

— Мои поступки объяснений не требуют, — Лея подняла меховой воротник, — я не ребенок.

Она отперла директорский кабинет и вошла внутрь, ведя за собой Джермейн. Опасения Леи оправдались — внутри оказался ужасный беспорядок.

Старый покосившийся стол с ящиками, набитыми пожелтевшими бумагами, разодранный линолеум на полу, полевая раскладушка без подушки и брошенное на нее грязное одеяло…

— Ну вот, Джермейн, — радостно сказала она, — мы на месте. Ты же хотела этого.

Джермейн молча смотрела на нее.

— Карьер Громвелл. Мы купили каменоломню Громвелл, — сказала Лея. — Ну как?.. Ты довольна, Джермейн? Правильно я поступила?

Джермейн залопотала, как и полагается маленькому ребенку, и Лея, не зная, расстраиваться или удивляться, оставила ее в покое. Девочка в восторге бегала по комнате, а Лея осмысливала ситуацию. Покупка обошлась дороже, чем она рассчитывала, зато теперь каменоломня Громвелл принадлежит им, и вскоре к их владениям присоединится прилегающий участок земли, а потом еще один, и еще, пока не будут восстановлена вся принадлежавшая им когда-то территория. Возможно, думала Лея, на это уйдет вся ее жизнь, и заканчивать начатое ею придется Джермейн. Однако, может статься, ей повезет и на всё про всё понадобится лишь несколько лет. И ведь тут не поспоришь — Лее везло, она не совершала ошибок.

Джермейн забралась на стол, она расшалилась, развеселилась — ребенок же — и, казалось, вот-вот спрыгнет вниз; так, верно, и случилось бы, если бы Лисса не подхватила ее.

— Ой, Лисса, ну не глупи! — рассмеялась Лея. — Джермейн все равно не расшиблась бы! Помни, девочка моя, это благословенный ребенок.

По дороге в замок они заехали к Делле — Лея уже много времени не видела мать; а еще они с Хайрамом сочли своим долгом заглянуть к старому Джонатану Хекту (к сожалению, во время их визита он дремал или пребывал в забытьи, поэтому не слышал, как оба гостя, глядя на него, ужасаются тому, как он пожелтел и как запали у него глаза! Удивительно, прошептала Лея Хайраму, что он все еще жив). И еще Лея справилась о здоровье Кассандры — дочки Гарнет Хект.

— Но какое странное имя — Кассандра! — Лея сунула девочке палец, и малышка тотчас же ухватилась за него, весело заулыбавшись и залепетав, хотя фокусировать взгляд у нее пока не получалось. — Как бедная Гарнет додумалась ее так назвать?

— Имя предложила я, — ответила Делла.

— Так же вроде бы звали какую-то языческую принцессу, — Лея засмеялась, но заговорила тише, чтобы Гарнет (та, раскрасневшись, смущенная внезапным приездом Леи и Хайрама, сновала по дому и то и дело выбегала из небольшой детской), — она еще была немая. Или ее убили? Или и то и другое? Ой, нет — она предсказывала будущее, но ее никто не слушал, и потом ее все равно убили, да?

— Из Ла тур ты вынесла какие-то сумбурные знания, — презрительно бросила Делла. — Я всегда считала, что было бы разумнее оставить тебя дома. Все равно ты в результате вышла замуж. Так какой смысл был в этом непомерно дорогом образовании?

— Ладно, Делла, — вмешался Хайрам. — Не ты же за него платила. Твое содержание ничуть не пострадало.

— И вы с Ноэлем не позволяете мне об этом забыть! — довольно резко парировала Делла.

Разговор с самого начала не заладился, и Лее пришлось переменить тему, заговорив о первом, что в голову пришло. Несмотря на скверное настроение матери, несмотря на слабое зловоние, расползающееся по дому из комнаты Джонатана Хекта, несмотря на раздражающее смущение Гарнет (эта дурочка так растерялась, что, когда Лея вручила ей подарок для малышки, только и пробормотала: «Благодарю, миссис Бельфлёр» — и положила его в шкафчик, даже не открыв, а ведь Лея преподнесла ей прелестный вязаный свитерок, считай что новый, ведь Джермейн так быстро выросла из него) и несмотря на то, что в каменоломне она промерзла насквозь, Лея пребывала в отличном расположении духа. Кассандра оказалась красивым, пусть и миниатюрным младенцем (похоже, она слегка косит — или так только кажется?), и не было для Леи ничего милее, чем снова склониться над младенческой колыбелькой… Эти черные кудряшки! Эта едва заметная улыбка! А как мило Джермейн залепетала с малышкой на знакомом всем младенцам языке!

— Кассандра — чудесная малышка, — похвалила Лея, — и, похоже, совершенно здоровенькая, правда, Гарнет? Это же замечательно, да?.. Она, кажется, родилась на пару недель раньше срока?

— Не знаю… Не помню, — Гарнет залилась краской. — Я… мне нездоровилось. После родов у меня была горячка… И я почти все забыла.

— Это тяжелое испытание — родить настолько раньше срока, — сказала Делла, — разумеется, тебе нелегко пришлось. Но ты уже поправилась, и Кассандра тоже.

— Вы уверены, миссис Пим? — робко переспросила Гарнет.

— О, безусловно! — Лея схватила Гарнет за руки. (Какие худые и липкие, словно рыбу трогаешь! Неудивительно, подумала Лея, что девчонка так и не нашла себе мужа.) — Ты же всегда была худенькая, по-моему, ты ничуть не изменилась. Гарнет, у тебя такие прекрасные волосы — может, подстричь немного челку, а то она тебе на глаза падает… И глаза у тебя красивые, чего греха таить, ну почему ты все время опускаешь голову? Ты хорошо себя чувствуешь? Это точно?

— Я… Кажется, да, миссис Бельфлёр, — медленно проговорила Гарнет и тут же снова бросилась прочь из детской — ей почудилось, будто закипел чайник. Ее беготня навела Лею на мысли об испуганном кролике.

— Во имя всего святого — почему она все время мечется? — прошептала Лея Делле. — Тебя, наверное, это раздражает — я же тебя раньше раздражала…

— Гарнет — добрая девочка, — неприязненно откликнулась Делла. — Она страдала.

— Страдала — вон оно что! Да мы все страдали! — воскликнула Лея. Она удостоверилась, что Джермейн не повредит Кассандре — девочка наклонилась над колыбелькой и пыталась поцеловать малышку, — и, подойдя к зеркалу, сняла шляпку. — Но знаешь, я что-то совсем позабыла про Гарнет, — продолжала она, — а бедняжке явно надо помочь. Отец ребенка не объявляется… А ведь из нее вышла бы отличная жена, правда? Нам следовало выдать ее замуж как можно раньше. Какая жалость! И как все внезапно случилось! Бедная, милая Гарнет Хект залетела — и ведь из-за ее худобы никто месяца до седьмого не догадывался… Какая скрытная… Конечно, все одним разом и ограничилось — какой-нибудь паренек с фермы вскружил ей голову, а может, кто-то из деревенских. Она тебе еще не призналась, кто отец? Или по-прежнему переживает?.. Как будто мы ее допрашивать будем!