Кайли Фицпатрик - Девятый камень
— Вовсе нет, — резко возразил Говинда, и напряжение, которое слышалось в его обычно спокойном голосе, соответствовало общей атмосфере.
В следующее мгновение он вновь опустил свое блестящее оружие, вновь его рука двигалась с поразительной точностью, клинок срезал часть золота, и красный бриллиант выкатился на стол. Говинда шагнул вперед, взял красный камень, но тут же выронил его на белую скатерть, словно он жег пальцы. Так камень и остался лежать, точно капля крови, — никто не попытался к нему прикоснуться, чтобы рассмотреть более внимательно. Сара почувствовала слабость и облегчение. Все было кончено.
Дождь прекратился, и сквозь окна кухни было видно небо теплых розовых тонов. Марта тут же встала и принялась заваривать крепкий чай.
Довольно долго все молчали. Однако теперь тишина стала иной: казалось, души присутствующих — как имевшие тело, так и призрачные — обрели покой. Наконец инспектор Джерард отодвинул стул, Ларк последовал его примеру.
— Насколько я понимаю, вы все еще считаете себя стражем камней, мистер Говинда?
Индус согласно склонил голову.
— Я должен позаботиться о том, чтобы они вернулись к махарадже.
— Я бы очень хотел поговорить с вами относительно смерти Викрама, мистер Говинда, но будет ли у нас такая возможность?
— Боюсь, что нет, инспектор. — Говинда посмотрел на Сару, и ей показалось, что он вновь стал собой. — Сожалею, что я испортил ваш кулон, мисс Сара. Я понимаю, он имел особый смысл для вас. Боюсь, я не сумею восстановить оправу.
— Я отнесу кулон в ювелирную мастерскую на Риджент-стрит, — заверил его Джерард. — А теперь позвольте мне отвезти вас в своем экипаже в Гайд-парк.
Пока Марта ходила за чистым шелковым платком, в который собиралась уложить расчлененный амулет, инспектор Ларк взял лист бумаги и написал на нем пару строк.
— Это расписка, сэр, — сказал он, протягивая листок Говинде. — В ней говорится, что амулет наваратна, содержащий восемь разноцветных бриллиантов и один красный, являющихся собственностью махараджи Уттар-Прадеша, будет храниться в сейфе полицейского участка в Вестминстере и что его может получить только представитель махараджи мистер Говинда.
Говинда поклонился, сложил листок и спрятал его в карман. У двери он повернулся к Саре:
— Надеюсь, мы еще увидимся перед моим отъездом.
Сара кивнула:
— И я бы этого хотела, вот только встречаться с госпожой Кали я больше не желаю!
Говинда улыбнулся и вышел.
Марта отправилась на улицу, чтобы зажечь фонари на дороге, а Ларк попрощался с Сарой. Он пожал ей руку и довольно улыбнулся, после чего он и три констебля оставили ее наедине с инспектором Джерардом.
— Вам необходим отдых, — сказал Джерард, не пытаясь скрыть тревогу в своих ясных карих глазах. — Вы позволите навестить вас, чтобы убедиться в том, что вы поправились, мисс О'Рейли?
Он не отвел глаз чуть дольше, чем требовали правила приличий.
— Я привыкла рассчитывать только на себя, — ответила Сара. — Однако надеюсь, что вы меня навестите.
Глава 44
И любой, кто на улице с ней
повстречается,
Сам не зная чему, нежно, трепетно
улыбается,
Как ты при виде лилии.
И там, где она прошла, чудо
случается —
Из земли ковер душистых трав
поднимается.
Не успела Сара устроиться за письменным столом в библиотеке и открыть записную книжку в кожаном переплете, где записывала свои идеи, как раздался звонок в дверь. Прошла неделя после того, как были найдены бриллианты, и Сара в первый раз решила немного поработать. Это не могла быть утренняя почта, Саре уже доставили записку от детектива-инспектора Джерарда. Он очень сожалеет, писал Джерард, что у него нет времени ее навестить, но он видел в «Меркьюри» Эллен, которая рассказала, что сестре стало гораздо лучше. И если это так, то не хочет ли Сара завтра совершить прогулку в лечебных целях под лучами осеннего солнца? Быть может, предлагал он, они пройдут до Роупмейкерс-Филдс, а когда она устанет, возьмут кабриолет и проедут остаток пути. Сара написала, что согласна.
Сара видела, что Марта только что понесла наверх мешочки с лавандой, которые использовала для ароматизации белья. Сара встала, продолжая размышлять над первой фразой, которую собиралась сегодня написать. В этот момент появилась миссис Веспер. Выражение ее лица было странным.
— Пришел мистер Говинда, мисс.
— Спасибо, Марта. Я приму его в гостиной.
На лице экономки появилось неодобрение, и она так нарочито тихо закрыла за собой дверь, что с тем же успехом могла ее захлопнуть.
Гостиная оставалась комнатой Лили, хотя никто не говорил об этом вслух. Здесь стояла самая красивая мебель с улицы Ватерлоо: богемский шезлонг с резными ножками, низкое кожаное кресло Франца, рояль. На спинках стульев висели кашмирские шали, а на диване лежало бирюзово-серебряное покрывало из парчи и шелка, которое Сара купила в Бенаресе. «Венера Ватерлоо» висела на лучшем месте над камином, в новой раме из красного дерева. Когда Сара вошла, Говинда стоял и смотрел на картину.
— Я пришел проститься, мисс Сара. Сегодня мой корабль уплывает в Бомбей.
— И вы заберете бриллианты с собой, чтобы вернуть их махарадже?
— Да. Я сразу же отправил ему телеграмму и вчера получил ответ. Судя по всему, он доволен.
Говинда улыбнулся каким-то своим мыслям, словно в его словах было некоторое преуменьшение.
— И что будет с бриллиантами, когда они вернутся к принцу?
— Еще перед отъездом из Бенареса я предложил махарадже вернуть Кали красный бриллиант, если мне удастся его найти.
— И он готов отказаться от красного бриллианта?
— К махарадже, если мне будет позволено так выразиться, вернулся здравый смысл. У меня возникло ощущение, что он очень сильно изменился и в первый раз за все время понял, что Сарасвати любит его беззаветно и что ее любовь не изменится, если она лишится самоцветов и других предметов роскоши. Думаю, теперь он начнет осознавать, что в жизни есть и другие радости, кроме славы побед, одержанных в сражениях.
— А что будет с Сарасвати?
— У нее появилась возможность познать закон дхармы, путь к высшей правде, ведь ее поступки привели к смерти не только жреца, но и Чарльза Герберта, и всех тех, кто погиб в Лондоне. Она сама вернет красный бриллиант в третий глаз Кали, статуя которой находится в ее деревне, и тогда Сарасвати сможет быть уверена, что цикл уничтожения, начатый созданием наваратны, наконец завершен.
Сара задумчиво кивнула. Но у нее осталось еще несколько вопросов, на которые она так и не получила ответов.
— Викрам убил лорда Герберта, верно?
— Да.
Сара тут же задала следующий вопрос — если она сейчас начнет колебаться, то так и не найдет в себе сил узнать правду.
— А Викрама убили вы?
Лицо Говинды даже не дрогнуло, и он ответил сразу:
— Это было необходимо. Он продолжал бы искать красный бриллиант, уничтожая всех, кто вставал у него на пути.
— Но он не мог совершить все эти убийства в одиночку.
Говинда долго не сводил пристального взгляда с Сары.
— Второй человек был невинным, им двигали совсем другие желания. В ту ночь, когда я преследовал Викрама в Девилс-Эйкре, ему в лоб попал камень, который предназначался мне. Промах произошел только из-за того, что я в тот момент обратился к Викраму.
— Значит, тот, кто попал в Викрама, хотел его защитить?
— Да, и вы сами должны понимать, кто это был.
Когда Сара осознала ужасную правду, она почувствовала, что все ее тело онемело.
— Тот, чьи намерения чисты, не совершает преступления, мисс Сара. Мы все причиняем другим боль, сами того не желая.
По его лицу промелькнула скорбная улыбка, и Сара наконец поняла, почему Говинда удалился в горы, почему всегда казался ей таким отстраненным. Очевидно, он считал, что из-за его преступного небрежения погибли не только Пейси и Финкельштейн, но и Лили.
— Но вы взяли на себя тяжкое бремя, мистер Говинда. Вы дважды совершали путешествие в далекий Лондон, чтобы защитить невинных людей.
Она посмотрела в его спокойные глаза.
— И вы хранили секрет, чтобы защитить ребенка, рискуя собственной свободой.
— Благодарю вас, мисс Сара. Однако теперь я должен вас покинуть. Для меня было большим удовольствием общение с вами, и я надеюсь, что если вы когда-нибудь посетите Бенарес, то обязательно спросите обо мне.
