KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Штефан Хейм - Хроники царя Давида

Штефан Хейм - Хроники царя Давида

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Штефан Хейм, "Хроники царя Давида" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Вопрос: Поведайте вашему слуге все, что сохранилось в вашей памяти.

Ответ: ГОсподу было угодно, чтобы отца моего, царя Саула, поразил тяжелый недуг. Мы созвали врачей и слуг БОжьих, знахарей и заклинателей. Мы испробовали травы, кровопускания, жертвоприношения и заговоры. Затем кто-то предложил прибегнуть к музыке.

Вопрос: А разве раньше при дворе не было музыкантов?

Ответ: Множество. И они бренчали, дудели, рвали струны, трубили, били в литавры, и в конце концов отец мой, царь Саул, выбранил их и велел вытолкать вон. Музыка же Давида была иной. Мелодии, слова его песен и то, как он их пел, ослабили боль и успокоили душу моего отца. Взор его стал умиротворенным, лицо — спокойным, сведенные судорогой руки расслабились, и после многодневного бреда он наконец обрел покой и сон.

Вопрос: Что же это была за болезнь?

Ответ: Дух ГОсподень отвернулся от него, а злой дух завладел им.

Вопрос: Не могли бы вы описать, как проявлялось воздействие злого духа?

Ответ: Это было ужасно. Даже сегодня, по прошествии стольких лет, меня преследуют эти воспоминания. Этот огромный бесстрашный человек, стоявший в битвах, словно башня, забивался в угол, заикался от страха и кусал себе пальцы, или грозил кому-то невидимому, часами вслушивался в голоса, доступные лишь его слуху, или дрожал и буйствовал с пеной у рта.

Вопрос: Удавалось ли установить определенную регулярность? Проявлялся ли злой дух с более или менее равными промежутками времени?

Ответ: Звездочеты сверялись с фазами Луны и расположением звезд, но не смогли обнаружить никакой связи с болезнью. Сначала между приступами проходили месяцы, потом они участились, а дни покоя выпадали моему отцу все реже.

Вопрос: А вы не помните, когда злой дух в первый раз побеспокоил вашего отца?

Ответ: Мне кажется, это было после победы над Амаликом. Устами Самуила, пророка, Яхве приказал отцу моему, царю Саулу, убить в Амалике всех — мужчин и женщин, отроков и младенцев, быков и овец, верблюдов и ослов. Отец мой острым своим мечом истребил весь народ, но скот пощадил. Он был крестьянином, и бессмысленный забой скота ему претил; кроме того, его люди требовали своей добычи, а он был их царем.

Вопрос: Он пощадил также и Агага, царя амаликитского?

Ответ: Власть свою можно явить не только сея смерть, на и даря милосердие.

Вопрос: Но власть все же была у Яхве?

Ответ: Яхве уже не был царем. Царем стал мой отец.

Вопрос: Однако Яхве был БОгом?

Ответ: А Самуил — его гласом. Самуил пришел к моему отцу, царю Саулу, в Галгал, и стал упрекать его, и говорил: «Непослушание БОгу — это грех, подобный колдовству, а противление — это то же, что идолопоклонство и язычество». Самуил сказал: «Ты отверг слово ГОспода, и ГОсподь тебя отверг, так что не быть тебе царем над Израилем». Когда Самуил повернулся, чтобы уйти, схватил отец мой, царь Саул, его за край одежды и порвал ее. И сказал ему Самуил: «Так и ГОсподь отторг от тебя сегодня царство Израильское и отдал человеку, который лучше тебя».

Вопрос: И ваш отец поверил этому?

Ответ: Он пал перед Самуилом на колени и просил его в присутствии старейшин народа вознести ГОсподу БОгу молитву. А Самуил сказал: «Приведи ко мне Агага, царя амаликитского». Агаг спокойно подошел к моему отцу — я видела это собственными глазами — и сказал: «Значит, горечь смерти миновала?» Мой отец, царь Саул, молча стоял рядом, и на его глазах Самуил, пророк, разрубил Агага на куски пред ГОсподом в Галгале.

Вопрос: И после этого его стал тревожить злой дух?

Ответ: Да.


Принцесса откинулась на подушки. Голубая жилка пульсировала на ее виске. Ее рассказ опечалил меня, дрожь пробежала по моему телу, хотя ночь была теплой.

— Хочешь освежить горло, Эфан?

Принцесса хлопнула в ладоши и приказала появившемуся слуге: «Вина, фруктов, печенья!» Потом она снова обратилась ко мне:

— Я старая женщина, и в памяти моей тысячи воспоминаний, которые иногда, перемешиваясь, устраивав отчаянную чехарду. Но образ юного Давида отчетливо стоит перед моими глазами. Говорят, что он мудро вел все свои дела. А я бы сказала, что он брал каким-то врожденным обаянием. Он завоевывал людей с помощью нескольких слов, одного взгляда, движения руки. Он казался таким сердечным, таким чуждым злу и бесхитростным. Если же все это было неискренним, то в своем лицемерии он уступал разве что змию, уговорившему Еву съесть плод с древа познания добра и зла. Я противилась ему дольше всех. Не было тайной, что уже в ту же ночь, когда музыка его изгнала злого духа, Давид разделил ложе моего отца. Авенир, сын Нира, бывший тогда главным военачальником, утверждал даже, что облегчение царю доставила не столько музыка Давида, сколько он сам. Но я знаю, каким нежным и ласковым мог быть Давид, и что близость его действовала как дождь на иссохшее поле.

Принцесса взяла гроздь винограда.

— А затем — Ионафан. Ты же знаешь ту скорбную песнь, что написал Давид на его смерть:

Я безутешен, брат мой Ионафан,
В тебе я видел свою отраду;
Любовь твоя ко мне была прекрасной,
Прекраснее, чем любовь женщины…

Я часто наблюдала за ними. Не думаю, что они замечали меня или мои чувства. Во всяком случае, Ионафан не замечал. У него были жена и дети, у него были наложницы, но, казалось, благодаря Давиду ему открылся новый смысл жизни. Ионафан снял свой лук, свой меч и свои ножны, даже свои доспехи и отдал их Давиду; он отдал бы ему полцарства, если бы оно ему принадлежало. Давид принял все это со спокойным достоинством; он улыбался, читал свои стихи и играл на арфе. Он утолял желания отца моего, царя Саула, когда тот этого хотел; он лежал с братом моим Ионафаном, позволяя целовать свои ноги, бедра, руки и шею; однажды я, выйдя из себя, сказала в его адрес недоброе, он в ту же ночь пришел ко мне и взял меня.

Принцесса отодвинула виноградную гроздь в сторону. Я подлил в ее кубок вина.

— В то время я думала, что он — это принявший человеческий облик бог Ваал, торжество плотской страсти и одновременно равнодушие, свойственное только богам. В горе своем я воззвала к Яхве, но ГОсподь мне не ответил; Давид же, словно подслушав крик моей души и мои молитвы, заявил мне на следующий день, что он избранник БОжий и, что бы он ни делал, он лишь исполняет волю Яхве. Я никогда не видела БОжьих избранников, кроме Самуила; а Самуил был тощим как скелет, с вечными язвами на голове и гноящимися глазами, с редкой бородкой, заскорузлой от грязи. Так почему же Яхве не выбрать сосуд, более привлекательный? Дальнейшие события, казалось, подтверждали это чудо.

Разве случалось кому-нибудь увернуться от копья моего отца, царя Саула? Оно разило без промаха, пригвождая жертву к стене, в то время как древко еще дрожало от броска. Давид же избежал его трижды. Казалось, что на затылке у него были глаза, и это его спасало. То ли Ионафан слишком уж откровенно проявлял свои чувства к Давиду, то ли Рицпа, наложница моего отца, нашептала что-то Саулу, а может быть, Авенир, сын Нира, стоявший над войском, упомянул в своем отчете о новых песнях, что эхом разносились с холмов: «Не место блудницам средь дочерей Израиля и блудодеям средь его сынов», — распевали левиты; как бы то ни было, злой дух от ГОспода вновь явился моему отцу, царю Саулу, и еще сильнее, чем прежде, завладел им, направляя его мысли и руку.

Иногда меня посещало подозрение, что Давид вел игру со злым духом. Но он это отрицал. Когда моего отца охватывало мрачное уныние, Давид садился у его ног, не дотрагиваясь до него, но так, чтобы отец чувствовал его близость. Затем он извлекал несколько аккордов, откидывал назад голову и начинал петь: о караванах, бредущих навстречу вечернему солнцу, или о печали, охватывающей человека после мгновений любви. И вдруг отец мой вскипает, хватается за копье, бросок — и древко дрожит в стене. «За что, — вопрошал Давид. — Какую дерзость я себе дозволил? За какой проступок ты хочешь лишить меня жизни?»

Принцесса Мелхола задумчиво покачала головой; это была лишь ничтожная часть того ужаса, который ей довелось пережить; но она была дочерью царя, дважды — женой царя и научилась обуздывать свои чувства.

— Однажды я спросила его: «Давид, любимый, неужели тебе никогда не бывает страшно?» Он взглянул на меня и сказал: «Сердце мое полно страха. Я поэт; у меня достаточно воображения, чтобы представить, как копье вонзается в мое тело».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*