Сергей Сиротинский - Путь Арсения
Кровавая бойня, учиненная царем 9 января в Петербурге, всколыхнула всю Россию. Неудачи на фронтах войны на Дальнем Востоке еще больше усиливали ненависть к царизму. По всей стране начались забастовки. Стачки принимали политический характер. Бастующие рабочие не ограничивались экономическими требованиями, выходили на улицы с боевым лозунгом: «Долой самодержавие!»
Владимир Ильич Ленин с радостью отмечал огромный рост политического развития рабочего класса России. Своими успехами революционное движение было полностью обязано работе партии большевиков. В то время как буржуазные партии, вкупе с меньшевиками, удерживали рабочий класс от политической борьбы, большевики неустанно вели агитацию среди рабочих и крестьян, повышая политическое сознание масс, поддерживая активные политические лозунги, призывая к вооруженному восстанию против царизма. Забастовки в Петербурге, Москве, Варшаве, Риге, Лодзи, Баку и других городах показывали, на какую огромную высоту поднялось рабочее движение, что в стране назревают условия для вооруженного народного восстания.
Такова была в общих чертах политическая обстановка в то время, когда партия послала в Иваново-Вознесенск Михаила Фрунзе.
Иваново-Вознесенск 4 в те годы на приезжего человека производил исключительное впечатление. Это был город резких контрастов. Рядом с роскошными особняками фабрикантов и купцов ютились жалкие, деревянные хибарки. Великолепные господские сады соседствовали с мусорными свалками. Безумная роскошь миллионеров и рядом — ужасающая нищета рабочих.
Иваново-Вознесенск был в то время одним из крупнейших в России центров текстильной промышленности. Ткани, вырабатываемые в этом городе, расходились по всей стране и за ее пределами. Фабриканты горделиво называли Иваново-Вознесенск «русским Манчестером», по имени английского текстильного центра — города Манчестера. Ивановские текстильщики, выпускавшие много миллионов метров тканей, сами ходили в лохмотьях, работали по 12—13 часов в сутки. Нищенского заработка едва хватало на то, чтобы не умереть с голоду.
Дикие, произвольные штрафы, гнусные издевательства, непосильно тяжелый труд — вот из чего складывалась жизнь ивановского текстильщика. Поэтому страстные, убеждающие слова большевистской агитации находили дорогу к сердцам ивановских пролетариев. В Иванове большевикам удалось быстро завоевать доверие рабочих. Большевики говорили правду, не создавали иллюзий, не обещали «мирным», «семейным» путем разрешить противоречия между рабочим классом и капиталистами. Большевики указывали единственно правильный путь к победе — организацию рабочих, объединение их вокруг партии большевиков, партии рабочего класса; большевики разоблачали преступную соглашательскую политику мелкобуржуазных партий меньшевиков и эсеров, призывали массы к вооруженному восстанию. Это трудный, тяжелый путь, но только он может обеспечить победу.
Фрунзе благодаря своему открытому, прямому характеру, сердечной подкупающей простоте быстро снискал любовь и доверие рабочих. Он с головой окунулся в работу революционера-профессионала; он агитатор, организатор митингов, демонстраций. Весь свой юношеский пыл, энергию, упорство и мужество вкладывал он в свою работу. Старые, потомственные пролетарии не только прислушивались к его словам, но и советовались с ним. Этот успех был успехом большевика, отдавшего всего себя Делу рабочего класса, последовательного и непримиримого борца за интересы пролетариата.
Вскоре Северный комитет РСДРП направил Михаила Фрунзе, как партийного организатора и агитатора, в город Шую, расположенный неподалеку от Иваново-Вознесенска. В Шуе предстояло не только укрепить партийную организацию, сплотить вокруг нее рабочих, но и повести решительную борьбу с окопавшимися там эсерами, меньшевиками, анархистами. Это было чрезвычайно важное задание. К тому времени иваново-вознесенские рабочие готовились к крупной политической забастовке. Для ее успеха нужно было укрепить связи с рабочими других городов. Находясь в Шуе и работая там, Фрунзе не порывал связи и с Ивановом. Он часто, иногда по нескольку раз в неделю, бывал в Иванове, выступал на собраниях, вел беседы с рабочими. Говорил Фрунзе образно, задушевно. Жизнь рабочих он знал, как свою собственную, умел затронуть самые заветные чаяния угнетенного рабочего человека. Это очень нравилось рабочим.
Приближался день начала забастовки, в связи с этим Михаил надолго задержался в Иванове. Опытный агитатор, которого хорошо знали рабочие, он был здесь необходим и незаменим. Партия готовилась к тому, чтобы перевести экономическую забастовку во всеобщую стачку, то есть, кроме требования увеличения зарплаты и уменьшения рабочего дня, выставить требования политических прав: свободы слова, организации, митингов, собраний и т. д. Чтобы выполнить эту задачу, от большевиков-аги-таторов требовались большой такт, осторожность, умение ясно изложить перед массами рабочих важнейшие задачи предстоящей борьбы.
Михаил не знал отдыха. Он успевал бывать на многих фабриках, в казармах и общежитиях, в ближайших деревнях, где жили многие рабочие. Он проникал в цехи, вел агитацию у станков, раздавая прокламации. По ночам, на пустырях и за городом, собирал сходки активных рабочих, выступал на этих сходках с яркими, взволнованными речами. Это была самоотверженная, вдохновенная работа болыиевика-подполыцика.
12 мая 1905 года в Иваново-Вознесенске вспыхнула прогремевшая на всю Россию знаменитая ивановская забастовка текстильщиков. В первый же день прекратили работу 45 тысяч рабочих. Через несколько дней бастовало уже около 70 тысяч человек.
Город замер. Испуганная, растерявшаяся полиция притихла. Владимирский губернатор одну за другой слал в Петербург истерические депеши, требуя присылки войск. Фабриканты, купцы, крупные чиновники в панике бросали свои особняки и покидали город.
Бастующие предъявили властям и фабрикантам следующие требования: установление 8-часового рабочего
дня, свобода слова, собраний, стачек, немедленный созыв Учредительного собрания на основе прямого, равного и тайного голосования, увеличение заработной платы, введение отпусков роженицам, ликвидация фабричной полиции и фабричных тюрем-кутузок, прекращение произвола, издевательств и оскорблений со стороны администрации. Один из пунктов гласил: «Начальство и войска не должны вмешиваться в дела рабочих, иначе за последствия не ручаемся».
Рабочие вышли на улицы. На площади около городской управы состоялись грандиозные митинги с участием десятков тысяч человек. С «трибуны», огромной бочки из-под сахара, один за другим выступали ораторы. Тут были старый ткач, революционер-большевик Федор Афанасьев («Отец») и Михаил Фрунзе. Небывалое явление — на трибуне появляются «женки». На этих митингах работницы, жены и сестры рабочих, впервые в Иванове, выступают с политическими речами. День подходит к концу. Последним говорит рабочий с фабрики Грязнова Михаил Лакин. Взволнованный, громким голосом он читает стихотворение Некрасова:
Где народ, там и стон. Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил...
Притаившись во дворе управы, тупой и невежественный полицейский торопливо пишет донесение начальству: «Смутьян, читал недозволенные стихи».
Пять дней продолжались митинги на площади. Здесь же для руководства забастовкой от каждой фабрики были избраны «уполномоченные», объединившиеся в «Совет уполномоченных». Этот «Совет уполномоченных» фактически был одним из первых Советов рабочих депутатов в России, прообразом будущих органов Советской власти. Стачкой руководил Северный комитет большевиков. Поздними ночами, после митингов, собирались уполномоченные. Они обсуждали планы дальнейших действий.
17 мая митинги на площади были запрещены. Тогда, по решению Совета, их перенесли на берег речки Талки. Михаилу Фрунзе пришла в голову идея использовать это место для политического просвещения рабочих масс. Так был создан знаменитый «Университет на Талке». Здесь рабочие слушали лекции по истории классовой борьбы, изучали политическую экономию. Безостановочно работал печатный станок, дававший до 3 тысяч листовок в день. Фрунзе читал лекции в «Университете», вел индивидуальные беседы с рабочими, посещал заседания «Совета уполномоченных», писал прокламации и учил рабочих печатать их на станке. 3 июня, по приказу владимирского губернатора Сазонова, отряды пьяных казаков, полиции и черносотенцев напали на бастующих, находившихся на берегу Талки. В результате — много убитых и искалеченных рабочих. Безоружные, они не могли дать должного отпора казакам. Но и это злодеяние, учиненное полицией и казаками, не сломило боевого духа бастующих. На Талке состоялся огромный митинг. Кто-то из выступавших ораторов предложил просить губернатора, чтобы он разрешил бастующим рабочим собираться на Талке. Но этому оратору не дали договорить:
