Валерий Кормилицын - Держава (том первый)
Покряхтев для солидности, и поправив золотой перстень на пальце, купчина выпятил грудь, демонстрируя окружающим булавку с крупным бриллиантом в галстуке, и золотую цепь от часов. Именно собачью цепь, а не цепочку.
Супружница его, сняв фетровые светло–серые ботики, одетые для тепла, продемонстрировала ботинки из белой лайки, и поправила складки жёлтого платья из лионского бархата, сверкнув нанизанными от запястья до локтя золотыми браслетами. Затем поправила перед зеркалом здоровенный кулон на груди и бриллиантовые бусы на шее, повела головой, чтоб народ полюбовался блеском диадемы из драгоценных камней, и гордо взяв супружника под руку, стала подниматься по покрытой ковром и убранной цветами лестнице.
Наверху, приглашённых встречал хозяин.
Немного огорчённая Ирина Аркадьевна поднялась следом за денежными мешками, протянула руку для поцелуя и, выслушав дежурный комплимент, прошла в гостиную, где попала в объятия Машеньки Новосильцевой. Сын с Любовью Владимировной следовали за ней.
Растерявшийся Аким с интересом окинул взглядом декольтированных дам с длинными, выше локтя, перчатками и кавалеров во фраках.
«Военных почти нет, вместо них — студенты», — отметил для себя, с кокетством давешней купчихи поправив штык–нож на поясе.
На бал он прибыл в юнкерской форме.
«Два кавалериста всего, — высокомерно оглядел уланских подпоручиков в сапогах без шпор, отстегнувших и передавших лакею сабли. — Николаевское училище, наверное, заканчивали.., катались друг на друге», — отстегнул штык–нож и протянул лакею.
Шпоры и холодное оружие на танцах неположены. Это он помнил и без мадам Светозарской.
«Придёт ли Натали», — огляделся по сторонам и услышал:
— Ирочка, этот красивый юноша твой сын? — Под руку с матерью к нему подошла хозяйка дома.
Щёлкнув каблуками и склонив на секунду голову, Аким представился ей, оценив мужским уже глазом тонкую фигуру, обаятельную улыбку с ямочками на щеках, голубые глаза и ровные белые зубы.
Пахло от женщины духами французской фирмы «Коти», как и от матери.
Сказав подобающий комплимент, Аким с облегчением отошёл к окну и, приподняв портьеру, глянул на вечернюю, освещённую фонарями улицу.
Любопытствующая толпа на противоположной стороне тротуара уже рассеялась. У подъезда остался дежурить лишь наряд полиции.
«Приедет Натали или нет? Она говорила, что тётя её столбовая дворянка, в десяти поколениях москвичка и, к тому же, имеет неплохую деревеньку под Москвой. Уж коли Новосильцевы пригласили эти две денежные кубышки, то столбовых дворян и подавно должны привечать», — опустил портьеру и подтянул белые замшевые перчатки.
Раздались нежные звуки вальса, и Аким отстранённо любовался танцующеми парами, где–то в глубине души надеясь на встречу с Натали.
Видимо прошёл слух, что на балу присутствуют жена и сын царского генерал–адьютанта, и Аким временами ловил на себе любопытные взгляды.
Ирина Аркадьевна пользовалась ошеломительным успехом. Помимо высокого статуса, она выделялась красотой, элегантностью и аристократизмом. Присутствующий на балу репортёр журнала «Вестник моды», что тоже являлось прогрессом, вьюном крутился около высокопоставленной петербурженки, пытаясь получить комментарии по поводу бала, нарядов гостей и рождественской Москвы, но увы, генеральше было не до него.
К тому же уланский подпоручик, якобы случайно, опрокинул его треногу с фотоаппаратом, чем привёл в умопомрачительный восторг чету Сапожниковых.
«Кавалерист не хочет огласки, — хмыкнул Аким, — наверное, по месту службы ждёт богатая невеста из старых дев».
И тут Рубанов увидел ЕЁ…
«Нет! Деньги не заменят Любовь! — подумал он, обходя стоявших у окон и стен кавалеров и дам. — Мадам Светозарскую бы сюда, — стал настраивать себя на бодрый армейский лад, потому что внутри чувствовал непозволительные для юнкера роты Его Императорского Величества страх и растерянность, — она бы мигом направила всех танцевать, объяснив, что прислоняться к стенам или колоннам, держа при этом руки в карманах, является предумышлением супротив хозяйки дома. Ну почему, почему я такой трус», — нацепил на лицо независимую усмешку сорви–головы из лучшего военного училища России.
Увидев растерянные, робкие его глаза и прилипшую к лицу циничную гримасу, Натали улыбнулась, каким–то женским чутьём замечая, как ухмылка всё испытавшего дуэлянта, меняется на мягкую и застенчивую улыбку стеснительного в дамском обществе человека.
«Боже, неужели я люблю его», — вспыхнула она, наблюдая, как Аким с изысканной вежливостью кланяется и целует руку её тёте.
«Умеет держать себя в обществе, воспитан, но немного застенчив… Так это, даже, и хорошо», — мигом раскусила Рубанова сорокалетняя ухоженная дама, разбиравшаяся в мужчинах не только интуитивно, но и на основании жизненного опыта, выслушивая неловкий, но всё равно приятный юношеский комплимент:
— Я представлял вас чопорной пожилой дамой с лорнетом у глаз и сухо поджатыми губами, а вы такая… — многозначительно замолчал он, паузой подогревая интерес к словам.
— Какая такая? — с некоторой долей жеманства в голосе поинтересовалась тётка Натали.
— Такая молодая и интересная, — покраснел от своих слов.
— Скажете тоже, — довольно произнесла женщина, слушая, как путаясь в словах от волнения, племянница представляет ей молодого человека.
— Тётушка, это Аким Рубанов, о котором я вам говорила, — неизвестно отчего ужасно покраснела она.
«Да девонька, похоже, не в шутку влюблена», — отметила для себя женщина и завистливо вздохнула.
— Это моя тётушка, папина сестра, Бутенева Зинаида Александровна, — представила Акиму свою родственницу.
— А меня, господин первый сенной площади гуляка, вы не заметили? — упрекнула Рубанова стоявшая слева от Натали красавица, на которую юнкер и взаправду, от волнения видимо, не обратил внимания.
— О-о, Ольга-а, — голосом оперного Онегина пропел он. — Простите-е! Рад вас видеть, — наклонился и поцеловал её руку.
— Мы уже на «вы?» — упрекнула его подруга Натали.
— Это от вежливости, — пришла на выручку Зинаида Александровна.
Скромный молодой человек, положительно, начинал ей нравиться.
В ту же минуту к ним, с поклоном, приблизился кавалерийский подпоручик и витиевато изъясняясь, пригласил Ольгу на танец.
Когда первое волнение сошло, Аким смелее уже глянул на Натали и поразился, как она изменилась и расцвела. Перед ним стояла не та угловатая девочка из гимназии, а невысокая, стройная девушка в прекрасно сшитом платье из бледно–розового атласа. Шею её украшали две нитки жемчужных бус, в руках она держала небольшую сумочку и веер. Белоснежные перчатки закрывали её руки выше локтей. А в глазах полыхало зимнее московское танго…
Аким хотел пригласить её на танец, но всё не мог решиться.
И вновь выручила тётя.
— Молодые люди, наверное, собираются танцевать, а мне надо подойти к знакомым, — оставила их наедине Зинаида Александровна.
«Вот молодец. Прям капитан Кусков в юбке», — похвалил женщину Аким.
Спасибо, она не умела читать мысли и не узнала о комплименте.
— Ты изменилась, — взял девушку за руку Аким. — Разреши пригласить тебя на вальс, — склонил перед ней голову.
— Разрешаю, — доверчиво положила руку ему на плечо.
Не успели отдышаться после танца, как к ним подлетел репортёр.
Скороговоркой представившись, сходу взял «быка за рога»:
— Господин юнкер, как вы оцениваете наряды присутствующих дам? — И видя, что никак не оценивает, обратился к его спутнице: — Сударыня, что вы можете сказать о присутствующих кавалерах и их костюмах?
— Гоголь уже всё сказал… — И, видя удивлённое лицо репортёра, продолжила: «Сам Чичиков любил цвета оливковые или бутылочные «с искрою», приближающейся, так сказать, к бруснике. Имел фрак «цвету наваринского дыму с пламенем», — поражённый репортёр, чего–то записав в блокноте, ретировался.
Не менее поражённый эрудицией Натали, Аким пригласил её танцевать, подумав, что классные дамы Мариинской гимназии и мадам Светозарская сечас бы возмутились, поскольку нескромно несколько раз подряд приглашать одну и ту же даму. Поэтому, для приличия, на следующий танец решил пригласить Ольгу.
Достав из сумочки бальную книжечку, та зачитала:
— Вальс — Сергей, который Трубецкой. Затем Аполлон…
«Лакей что ли?» — опешил Аким.
— … Опять подпоручик, потом Костик, за ним юноша в оранжевом жилете, следом — студент… Ага! Свободен танец падепатинер…
— Чего-о? — ещё раз опешил Рубанов. — Это мы пока не проходили… После отпуска обучать станут. А чего–нибудь попроще нет?
— Есть, — рассмеялась Ольга. — Падеспань.
Аким похлопал глазами.
— А кадрили, мазурки, полонеза или вальса нет? — без особой надежды поинтересовался он. — Венгерка с краковяком тоже подойдут.
— Очень нескоро. Свободен ещё падекатр.
![Антон Волков - Битва за Свет [СИ]](/uploads/posts/books/272911/272911.jpg)
