Михаил Казовский - Евпраксия
— Господи, помилуй! — с ужасом воскликнула Адельгейда-младшая. — Значит, и меня он заставит? Это невозможно. Я не отрекусь от Креста.
Лотта посмотрела на нее укоризненно:
— Вы еще не поняли, ваше величество. Спорен сам вопрос, был ли Сын Божий на кресте распят. На крестах стали распинать много позже, и причем не на Т-образных, а на Х-образных, на одном из которых принял смерть Андрей Первозванный. Тем не менее предположим, что Иисуса распяли. Как же можно поклоняться символу Его гибели? Осенять свое естество? На груди носить? И крестить детей? Николай Чудотворец учит: это один из самых тяжких грехов нашей церкви...
Евпраксию била нервная дрожь. Слабо защищаясь, она произнесла:
— Нет, не может быть. Всем известно: мы, перекрестившись, отгоняем от себя нечистую силу. И лукавый бежит Креста!
— Да, бежит. Но христианство не имеет к этому отношения. Крест несносен для дьявола не как символ христианства, а лишь сам по себе, ибо Крест магичен. Как и круг. Если очертить себя кругом, то нечистая сила за него не проникнет. А при чем здесь христианство? В христианстве круг не сакрален.
Киевлянка продолжала упорствовать:
— Я воспитана на культе Святого Распятия. Отказаться от Него — все равно что отказаться от Родины, ма-
тери и отца, от каких-то фундаментальных истин. Если Крест не свят, что тогда останется от нашего мира?
— Но магометане не почитают Крест и считают Иисуса не Сыном Божьим, но одним из Пророков — и для них мир не рушится, однако.
— Но магометане — неверные.
— А для них неверные — мы.
— Нет, пожалуйста, не пугайте меня! Всё, что вы сказали, ужасно. Я в отчаянии от того, что его величество в Братстве!
Берсвордт утешительно ей поведала:
— Я вначале тоже переживала, мучилась, даже плакала. А епископ Рупрехт мягко, но настойчиво просветил меня и вполне избавил от возникших сомнений. Я прошла церемонию стойко, мужественно, не теряя сознания. А потом на меня снизошел Дух Святой, я воспряла душой и телом и теперь живу по Святым Заветам и Совести. Так что не смущайтесь.
Но несчастная государыня не могла никак успокоиться. Побежала в покои мужа, стала теребить его и расспрашивать. Генрих проявил неожиданную холодность, если не сказать — раздражение, говорил сквозь зубы, хмурился и часто повышал голос. Рявкнул грубо:
— Не закатывайте истерик, ваше величество. Раньше я не мог вам открыться, ибо не считал это своевременным. И сейчас, по-моему, вы еще не совсем готовы к восприятию наших принципов. Вот приедет Рупрехт и ответит на любые ваши вопросы. Кстати, я велел вызвать из Италии Конрада. Потому что обяжу и его вступить в Братство вместе с вами.
— Я в растерянности, милый, — с болью отзывалась Опракса. — И боюсь, что вы требуете от меня невозможного.
Он спросил с издевкой:
— Захотели повторить участь Берты?
Ксюша побледнела:
— Вы меня убьете, если откажусь стать николаит-кой?
— Кто сказал, что я убил Берту? Это ложь. Мы, по-моему, данной темы уже касались. Там, в саду монастыря, в Кведлинбурге. Или подзабыли? Где вы согласились выйти за меня. Если согласились, значит, поняли, что я не убийца.
— Да с чего вы взяли? Просто согласилась, и всё.
— Сочетаться браком с убийцей?
— Может быть.
— Где же ваши христианские моральные принципы?
— Тут и есть: пожалеть убийцу и простить его, возлюбив, точно самого себя.
Самодержец не выдержал:
— Хватит городить ерунду! Чушь собачья. Берта отказалась стать николаиткой, и тогда мы расстались. Только и всего.
— Значит, получается, ваши взгляды для вас выше любви?
— Нет, не выше, но рядом. Я желаю, чтобы взгляды и любовь совпадали.
— Это в идеале. Если же они приходят в конфликт, что вы выбираете?
Венценосец подумал и произнес:
— Безусловно, взгляды. Потому что любовь приходит и уходит, а взгляды неизменны.
— Почему же тогда вы требуете от меня перемены взглядов?
Он опять сорвался на крик:
— Потому что вы вышли за меня! Вы — моя жена! И должны во всем подчиняться! Или же у русских не так?
— Так, конечно, так. Русские еще говорят: муж и жена — одна сатана. Но никак не думала, что в моем случае эта поговорка обретет столь реальный смысл...
Генрих задохнулся от гнева:
— Вы... вообще понимаете, что сказали?! Мало того, что назвали убийцей, так еще и намекнули... на сатанизм?! — Император схватил ее за узкий ворот платья и тряхнул с такой силой, что она едва устояла на ногах. — Маленькая тварь! Прикуси язык — или пожалеешь!
Евпраксия опустила глаза и с усилием прохрипела:
— Извините, ваше величество... Вы неверно истолковали мои слова...
Государь толкнул ее в грудь — так, что Ксюша села в кресло, — и проговорил с неприязнью:
— Прочь идите отсюда. Убирайтесь, слышите? И подумайте как следует обо всем, что произошло. Сделайте разумные выводы. И раскайтесь. Если вы раскаетесь, я для первого раза вас прощу. Станете упорствовать и сопротивляться — уничтожу. — Помолчал и добавил: — Прежде всего, морально. А потом — как знать... — И презрительно повернулся к ней спиной.
Адельгейда вышла.
Целую неделю она терзалась. Всплыли прежние подозрения и страхи. Возникали в памяти разные мелочи, на которые раньше не обращала внимания: да, действительно, Генрих не носил нательного креста (отвечал, что снимает его перед отправлением супружеских обязанностей, так как заниматься грехопадением в кресте богохульственно); никогда не молился при ней у Распятия; никогда не сотворял крестного знамения, заходя в церковь или выходя из нее. Может, он и вправду посланник князя тьмы, как о том болтают в народе? И она, разделяя с ним брачное ложе, обрекает себя на вечные муки? По ночам ей теперь мерещился адский огонь, мерзкие ящероподобные существа с перепончатыми крыльями, окровавленными клыками, острыми когтями и взъерошенной шерстью. Вскакивала с постели в ужасе. Падала на колени, машинально крестилась, а потом, спохватившись, замирала от страха. И не знала, как быть. И рыдала от горя:
— Господи! Вразуми и наставь! Что мне делать? Как себя вести? Кто мой муж — ангел или дьявол? Пресвятая Дева Мария! Помоги, помилуй! Продолжать ли его любить или надо возненавидеть? Я сойду с ума!
Постоянное нервное напряжение отразилось на ее физическом состоянии: часто и сильно болела голова, совершенно не было аппетита, а когда она заставляла себя что-то съесть, возникала нестерпимая дурнота. Под глазами появились круги. На щеках не играл румянец.
Император, видя, что жена сама не своя, начинал сердиться:
— Не смотрите на меня с таким недоверием! Вы клялись в преданности мне. Вот и принимайте как должное!
— Я пытаюсь, ваше величество, — говорила она смиренно. — Но какой-то червячок точит душу. Не могу с собой сладить.
— Обратитесь к лекарю. Пусть назначит вам успокаивающие отвары.
Пригласили целителя аж из Кведлинбурга, наблюдавшего за княжной в бытность ее учебы в монастыре. Доктор осмотрел пациентку, покачал седой головой и проговорил:
— Мне сдается, ваше величество, что причина ваших недомоганий заключается в следующем... — Он в раздумье пожевал нижнюю губу. — Вы на третьем месяце.
Государыня стояла полуодетая, вытянув лицо и не-довязав из тесемок нижней рубашки бантика.
— Я... затяжелела? — ахнула она.
— В этом нет сомнений. К лету разрешитесь от бремени. Надо больше бывать на свежем воздухе и не пить йина. Остальное — нормализуется.
Ксюша, задыхаясь от радости, сообщила своему окружению:
— Я ношу под сердцем плод его величества. Слава Богу!
Груня Горбатка, как всегда, прослезилась:
— Радость-то какая! Я понянчу на старости лет маленького прынца!
Паулина отнеслась более спокойно:
— Удивляться нечему, коли спите вместе. Было б странно, если б этого не случилось. — И, вздохнув, добавила: — Может быть, и мне Бог дарует когда-нибудь счастье нарожать ребятишек...
А фон Берсвордт не без лукавства заметила:
— Ну, теперь его величество с легким сердцем вас благословит на «Пиршество Идиотов»!
— Почему? — не поняла русская.
— Зная, что наследник у вас во чреве — от него.
— От кого ж еще ему быть!
— Вот об этом и разговор.
— Нет, а «Пиршество Идиотов» означает что?
— Так обычно мы зовем в обиходе ритуал вступления в Братство.
— Отчего?
— От его безумств.
— Да каких же, право?
— Скоро всё узнаете.
Самодержец и вправду воспринял новость о беременности жены с удовлетворением. Он прижал Адель-гейду к сердцу и сказал с улыбкой:
— Очень хорошо. Всё идет как нельзя удачно.
Евпраксия спросила:
— Вы про «Пиршество Идиотов», ваше величество?
Государь немного напрягся:
— Вам уже известно об этом?
— Лотта намекала.
— Вот несносная баба, ничего не может держать в секрете!
— Отчего вы хотели мне подобной правды не говорить?
— Дабы не травмировать раньше срока.
— Чем травмировать?
