Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта

— Но это же моя картина! Моя картина! — художник обрадовался, как ребенок. — Молодец, Джулио, молодец! Вы разыскали ее! Я просто счастлив! Мне так жалко было, что она похоронена в каком-то мрачном аббатстве посреди моря.

Серпьери буквально рот открыл от изумления.

— Боже мой! — воскликнул он. — Какая красавица! Где вы ее нашли?

Кальдерара подошел ближе, изучая картину:

— Поздравляю, Джулио, ваша новая любовница действительно прекрасна. К тому же молода.

— Но это вовсе не любовница, маркиз.

— Ладно-ладно, кого вы хотите обмануть! — цинично усмехнулся Кальдерара.

— Да уж, в чем, в чем, а в женщинах вы разбираетесь, — продолжал Горани.

— Но я показываю вам произведение искусства, — возразил Веноза. — И тут следует отдать должное таланту Аппиани.

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться Кальдерара. — Теперь всем будем рассказывать, что любовница у вас — неосязаемая девушка с картины.

Серпьери и Аппиани рассмеялись.

Джулио покачал головой:

— Какой же вы… Фома неверующий! Совсем не понимаете, что такое любовь к искусству.

ТЕАТРАЛЬНОЕ КАФЕ

Джулио вошел в заполненную нарядными гостями залу маркизы дель Донго. Большая аллегорическая фреска целиком закрывала потолок. Античные боги и богини возлежали на облаках, а на них с обожанием взирали римские легионеры на колесницах. Боги роняли с пронзительно голубого неба гирлянды роз, вокруг которых порхали пухлые, с безмятежными личиками амуры. Этой умиротворенности явно недоставало простым смертным, прохаживавшимся под величественным плафоном.

Днем после обеда Джулио хорошо отдохнул и потому на вечернем приеме выглядел весьма моложаво. Фрак из черного бархата, отделанный кружевами и серебряным позументом, превосходно сидел на Джулио и отлично сочетался с брюками и черными атласными туфлями, украшенными бархатными бантами. На левой руке сверкало массивное кольцо. Едва граф вышел в гостиную, улыбаясь и раскланиваясь во все стороны, как сразу же оказался в центре всеобщего внимания. Особенно оживились женщины. Каждая старалась заставить Джулио взглянуть на нее.

Стоит ли удивляться, подумал граф, ведь большая часть мужчин в этом зале либо старики, либо уроды. У некоторых на лицах темные пигментные пятна, признак больной печени. У других недоставало зубов или они почернели.

Женщины, конечно, более умело скрывали свои недостатки. Обладательницы плохих зубов старались не открывать рот, когда улыбались, и смеялись одними глазами. Слишком полные бедра дамы скрывали под широкими юбками, а взгляды мужчин привлекали глубоким декольте. Каждая женщина в этом зале умело выставляла напоказ самое красивое, что у нее было. И каждая старалась отодвинуть старость.

Веноза тоже делал все возможное, чтобы не стареть. Каждое утро тщательно осматривал себя в зеркало, был умеренным в еде, много ездил верхом и занимался фехтованием. Граф выбрал этот вид спорта потому, что он приводит в движение все мускулы, а самое главное, заставляет быть бдительным, ловким, гибким. Конечно, физические упражнения требовали немалого терпения, особенно в последние двадцать лет. Каждый день Джулио отрывался от дел на два часа, чтобы поддерживать себя в отличной форме.

В глубине гостиной граф увидел австрийского эрцгерцога, управлявшего Миланом от имени кузена — императора. Рядом с ним стояла его молодая подруга, высокая брюнетка с вытянутым лицом, графиня Розмари фон Шробер. Возле царственной особы полукругом расположились придворные. Засвидетельствовав свое почтение эрцгерцогу, они незаметно удалялись.

Его королевское высочество эрцгерцог Фердинанд Карл Антоний Габсбургский был четвертым сыном императрицы Марии Терезии и всегда служил главной мишенью для нападок всех, кого не устраивали реформы императора Иосифа. Приветливо кивая друзьям и знакомым, Джулио подошел к маркизе дель Донго. В этот вечер она выглядела особенно привлекательной — изумительные глаза, нежный взгляд, чудный овал лица, копна темно-русых волос. Граф с поклоном поцеловал маркизе руку и с видом соблазнителя улыбнулся придворным дамам, окружавшим ее кресло подобно букету цветов. Девушки зашуршали веерами.

— Похоже, эрцгерцог сегодня в хорошем настроении, — заметил Джулио, бросив взгляд в сторону Фердинанда.

— Да, сегодня все как будто неплохо. И мой муж ведет себя скромно, — сказала маркиза, выразительно указав на него взглядом.

Джулио расхохотался. Маркиза намекала на то, что ее супруг, который только что вернулся из родового замка Грианг на озере Комо, в этот вечер был поглощен ухаживанием за своей любовницей.

— Я решила — пусть муж развлекается, так по крайней мере он не будет досаждать мне и позволит жить в свое удовольствие.

— Вы очень искусны, — заметил, улыбаясь, Джулио.

— Вам тоже, граф, известны муки любви. Поэтому вы понимаете меня. А теперь идите, эрцгерцог заметил вас, поговорим позже.

Веноза пробился сквозь толпу гостей. Подойдя к его высочеству, он склонился перед ним в поклоне. Весьма длинный и очень тонкий нос — вот что, безусловно, выделяло лицо Фердинанда Габсбургского. И к этому было практически нечего добавить, говоря о внешности эрцгерцога. Что же до характера, то аристократы хвалили его за скромность. Фердинанд поддерживал хорошие отношения со всей миланской знатью, хотя ни с кем особенно не сближался. Граф Веноза попал в число немногих, с кем у правителя сложились действительно теплые отношения. Возможно, потому, что Джулио никогда ни о чем не просил его высочество, а может быть, потому что не угодничал. И в этот вечер, увидев Джулио, эрцгерцог обрадовался, лицо его осветилось приветливой улыбкой.

— Посмотрите на Венозу, — сказал маркиз дель Донго своей жене, — ведет себя точно хозяин. Держит в руках нашего эрцгерцога и вертит им, как хочет. И это не так уж трудно, — с усмешкой объявил он, — если учесть, какой он тщедушный.

Маркиза ответила ему недовольным жестом и пояснила:

— Джулио — настоящий джентльмен, и эрцгерцог мне нравится. Он не такой вульгарный, как многие из ваших друзей.

Маркиз переменил тему:

— Похоже, граф Веноза влюбился. Я слышал это от Кальдерары. Я не хотел верить, не может быть, решил я, у него столько женщин, никакая не отказывает, стоит только пожелать. Было бы безумием с его стороны попасть в ловушку. Хотя…

Веер маркизы энергично задвигался.

— Если это так, я рада за него.

— А вы разве не знали? — продолжал муж.

— Взгляните на Терезу Бласко Беккарию, — вместо ответа предложила маркиза. — Мне кажется, она скучает. Почему бы вам не составить ей компанию?

— Да-да, — согласился дель Донго, несколько ошарашенный. Он не понимал, чем эта болтовня так раздосадовала его жену. Ведь он хотел только узнать, кто же новая любовь Венозы… Ну кто поймет этих женщин!

Этим вечером Тереза Бласко Беккария выглядела усталой и раздраженной. Она без конца то раскрывала, то складывала веер. Корсаж платья из зеленого бархата, в которое она была одета, приподнимал навстречу любопытствующим взорам довольно плоские груди. Но тот, кто переводил глаза выше, встречал пугающий своей твердостью взгляд уже немолодой женщины. Подле Терезы сидел ее сын, тучный молодой человек в розовой двойке, с равнодушным, пустым лицом, обрамленным тусклыми каштановыми волосами. Расположившиеся неподалеку от хозяев дома граф Серпьери и маркиз Кальдерара лениво перебрасывались замечаниями о присутствующих:

— Сын Терезы, несомненно, совсем не унаследовал красоту отца, — бросил Серпьери.

— И уж тем более его ум, — добавил Кальдерара.

Но вскоре их внимание привлекли графиня Беккария и направившийся к ней дель Донго.

— Маркиз, посмотрите на графиню Беккарию, она, похоже, сейчас взорвется. Должно быть, узнала, что Джулио влюблен, но неизвестно в кого Новость оказалась для нее слишком неожиданной, и она еще не успела переварить ее. Говорят, она устроила заговор даже против молодой Висконти.

Подойдя к Терезе Беккария, маркиз дель Донго завел с ней оживленный разговор, но, очевидно, не смог улучшить ее настроение, так что Тереза решительно отошла от хозяина дома, и он, несчастный, не нашел ничего лучшего, как присоединиться к Серпьери и Кальдераре, появившимся поблизости.