Лев Демин - Глеб Белозерский
- Подумаем, князь Искандер, над твоими словами. Подумаем и решим, - наконец ответил Берке. - А сейчас иди. Мне нездоровится. Мы еще встретимся, поговорим.
Проходила неделя, другая, и хан снова приглашал Александра Ярославича для нудного и, казалось, безрезультатного разговора. Речь шла о том же. Великий князь получал сведения от надежных людей, что тем временем некоторые приближенные хана из воинственной партии, навещая его, настаивали на походе на Русь. Хан выслушивал, отмалчивался и никакого решения не принимал. Александр Ярославич, встречаясь с Берке, продолжал приводить свои доводы.
- Есть надежный способ, великий хан, чтобы смягчить недовольство русичей и избежать волнений.
- Какой способ, князь?
- Упраздни баскачество. Баскаки корыстолюбивы. Они превышают полномочия, которые ты им дал. Каждый не ограничивается десятиной, а старается приумножить поборы ради собственной выгоды.
- У тебя есть примеры, чтобы обвинять моих людей?
- Есть, великий хан, и множество. Отдай сбор дани в руки самих князей. Сбор дани всегда будет вызывать недовольство, но теперь оно будет обращено не против твоих людей и Орды, а против самих князей. С этим недовольством мы как-нибудь справимся сами.
- Возможно, ты прав, князь. Подумаем, подумаем…
- И еще дозволь молвить, великий хан.
- Говори. Что еще у тебя на уме?
- Ты требуешь, чтобы русские князья со своими дружинами участвовали в твоих походах.
- Разве они не мои подданные?
- Конечно, все мы твои подданные. Но посуди сам… Твои люди - опытные воины. Нам ли тягаться с ними. Мы земледельцы, ремесленники, рыбаки, лесорубы. Если мы оторвемся от земли, от промыслов, привычных занятий, ты не получишь с нас большую долю ханской десятины. Выгодно ли тебе такое?
- Подумаем, подумаем, - слышал Александр Ярославич от хана. И опять беседа прерывалась до следующей встречи. Но все-таки, чувствовал великий князь, Берке медленно, со скрипом, но поддавался его уговорам.
И вот первая серьезная уступка. Берке согласился не привлекать русских князей для ханских походов. Но при этом сказал Александру Ярославичу не без издевки:
- Прибедняешься, Искандер. Вот ты говоришь - нам ли, русичам, тягаться с вами, ордынцами? Какие убогие! А шведов и немцев разбили? А кто были твоими воинами? Русичи.
Александр Ярославич действительно прибеднялся, хитря и льстя хану. И умный Берке это понимал. Он дал понять великому князю, что к предложению упразднения баскачества относится одобрительно. Пусть дань собирают и доставляют в Орду сами русские князья. Но с решением такого серьезного вопроса не следует спешить. Сперва все следует взвесить, обсудить с ближайшими советниками.
Встречи Александра Ярославича с ханом продолжались. Берке продержал великого князя до глубокой осени. Было очевидно, что хан не предпримет военного похода на Русь: не были настроены большинство из его родственников и вельмож. Не до того им было. В ханском окружении шла непрерывная борьба за власть. Соперники грызлись между собой, претендуя на ордынский престол после Берке. Осторожный хан мог предвидеть, что военачальник, оказавшийся во главе войска, мог воспользоваться своей силой и совершить переворот: захватить власть в Орде, свергнуть и умертвить старого, немощного хана.
Напряженная обстановка при ханском дворе, долгие беседы с Берке расшатывали здоровье Александра Ярославича, никогда не жаловавшегося до этого на свое физическое состояние. Приехал он в Орду человеком здоровым, бодрым и выносливым, а выехал из ханской столицы совсем больным и разбитым.
Умер Александр Ярославич на обратном пути в возрасте всего сорока трех лет. Стариком его никак не назовешь.
О внезапной кончине Невского сразу же поползли слухи. Не отравили ли его недруги? Да, надо признаться, недруги у Александра Ярославича были. Недруги сильные и влиятельные среди ханских вельмож и даже членов ханской семьи, принадлежащие к воинственной партии, стоявшей за поход на Русь. Порой они проявляли открытое недовольство влиянием Александра Ярославича на Берке, уступчивости хана в некоторых вопросах. Могли они положить в пищу великого князя медленнодействующий яд? Конечно, могли.
Но это были только предположения. Бесспорных свидетельств об отравлении Александра Невского нет и, вероятно, никогда не будет.
Выслушав отца Максимиана, Глеб Василькович поблагодарил его за обстоятельное повествование и спросил, верит ли он в отравление.
- Александр Ярославич знал, что в Орде он встретит не только сторонников, но и заведомых недругов, - сказал священник. - Поэтому всегда был предельно осмотрителен и осторожен. Пищу принимал только из рук надежных людей. Я не очень верю в отравление.
- В чем же тогда причина его преждевременной кончины? - спросил Борис Василькович.
- Слишком тяжелой была поездка. Утомительно нудные и вроде безрезультатные переговоры с ханом. Угрозы со стороны недругов. До последнего момента не было полной уверенности, что ханские полчища не двинутся на Русь. Сердце не выдержало волнений. Александр Ярославич выехал из орды совсем больным.
- А как умер Невский? - задал вопрос Глеб.
- Это было в Городце, небольшом приволжском городе. Великий князь стал жаловаться, что покалывает сердце. Потом почувствовал себя немного лучше и попросил свиту, чтобы все оставили его одного. Видимо, попытался уснуть. Когда я через некоторое время вернулся к его постели, чтобы проведать, Александр Ярославич был уже бездыханным. Это случилось в доме городецкого воеводы…
Погребальный звон колоколов стоял над Владимиром. Гроб с телом Александра Ярославича Невского братья и ближайшие родственники взвалили на плечи и понесли в усыпальницу в подвале собора. Монашеский хор исполнял траурные песнопения.
Едва прошли похороны, как разгорелся спор между старшими из оставшихся в живых братьев покойного, Ярославом Тверским и Андреем Суздальским. Оба претендовали на наследие Невского. Летописные документы и родословные не сообщают дат рождения этих князей. Поэтому трудно сказать, кто из них был старшим по возрасту и больше имел прав на великокняжеский стол. Оба брата Александра Невского были сыновьями Ярослава Всеволодовича и Ростиславы-Феодосьи, дочери Мстислава Мстиславича по прозванию Удалой, княжившего одно время в Новгороде.
Братья надеялись решить спор, взывая к главному баскаку Амрагану. Но ордынский представитель, как говорится, умыл руки и не стал вмешиваться в распри князей. Пусть разбираются и решают спор сами. Взывали князья Ярослав и Андрей и к митрополиту Кириллу, остававшемуся еще во Владимире, приводя в свою пользу разные доводы. Ярослав Ярославич доказывал, что владеет Тверским княжеством, более влиятельным, обширным и заметным государственным образованием, чем Суздальская земля. Андрей Ярославич уверял, что был близок к покойному великому князю, который как-то с глазу на глаз высказался:
- Ты моя правая рука, Андрей. Тебе я передам великокняжеский стол.
Говорил ли Невский такие слова, никто подтвердить не мог. Свидетелей не было. Андрей во всеуслышание заявлял, что может поклясться на Евангелии, что Александр Ярославич ему такие слова говорил.
Митрополит Кирилл не разрешил спора братьев. Напрашивается вопрос - почему? Летописные источники и родословные, как известно, не донесли дат рождения братьев. Историки высказывают предположение - а не были ли Ярослав и Андрей братьями-двойняшками, близнецами? Если это так, то спор из-за великого княжения осложнялся.
Кирилл в конце концов сказал братьям:
- Пусть хан решит вашу тяжбу. Поезжайте оба в Орду. Кто приедет с ярлыком, тот и великий князь.
Андрей из-за болезни не рискнул поехать в Орду, чтобы оспаривать у брата великое княжение. Поехал Ярослав, Андрей остался во Владимире фактическим хозяином.
Забегая вперед, скажем, что Ярослав Ярославич вернулся в следующему году от хана с ярлыком на великое княжение. Андрей Ярославич к тому времени умер. Политической фигурой он был малозаметной, бесцветной. Похороны его прошли незаметно, на них не приехали многие из родственников, в том числе братья Васильковичи. Со смертью Андрея вопрос о великом княжении сам собой решился. Наследником Невского стал Ярослав Ярославич.
А Глеб Василькович стремился поскорее возвратиться в свою вотчину к семье, увидеть жену, сына. Но оставался нерешенным вопрос с настоятелем Спасо-Каменного монастыря.
Князь Глеб обратился к владыке Игнатию.
- Ты обещал, владыка, подобрать настоятеля на Кубену.
- Не забыл еще обещание. Но видишь, придется задержаться во Владимире, пока пребывает здесь митрополит, - сказал Игнатий. - А настоятеля непременно подберем.
Игнатий представил Глеба митрополиту Кириллу, который, благословив князя, стал расспрашивать его о положении дел в Белозерской земле, о церковной жизни. Глеб Василькович пожаловался, что язычество пустило слишком глубокие корни и преодолевать его невероятно трудно.
