Сакен Сейфуллин - Тернистый путь
А мы, безропотные, ничего не можем поделать, бредем все вперед и вперед.
После этого случая конвоиры-атаманцы, заметив издали караван верблюдов, начинали хвастать друг перед другом:
— Я могу перерубить три аркана с одного взмаха!
— А я четыре!
— Первым я буду рубить! — кричит один.
— Нет я! — спорит другой.
Через некоторое время, поравнявшись с путниками-казахами, головорезы набросились на несчастных. Засверкали сабли. Один за другим падают мешки с верблюдов, сыплется в снег мука, зерно… Все, что можно было стащить с путников: малахаи, шарфы, сапоги — все забрали бандиты.
Миновали Кокчетав. Позади остались густые леса, и перед нами открылся степной простор. Белым морем раскинулась равнина. И кажется, нет ей конца и края, и только где-то вдали сливается с горизонтом это холодное, безграничное степное безмолвие.
Грустная картина предстает перед глазами тех, кто посмотрит со стороны на голую заснеженную степь и людей, медленно бредущих гуськом по узкой тропинке.
Вдали, то исчезая, то вновь появляясь, замаячили двумя точками всадники.
— Коля, сниму я вон тех чертей с одного выстрела, как ты думаешь? — окликнул один конвоир другого.
— Нет, не попадешь, далеко.
— Давай на спор! — не сдавался первый.
— Ладно, стреляй, если попадешь, так и быть, отдам тебе шарф! — согласился Коля.
Всадники приближались. И по посадке, по одежде издалека было заметно, что это казахи…
Атаманец присел на колено и прицелился. Раздался выстрел. Мимо!.. Снова выстрел. И снова мимо. Казахи повернули коней и, подгоняя их плетками, помчались обратно.
Но солдат не унимался и продолжал стрелять, целясь в них, пока всадники не ускакали. Их счастье, что конвоиры были пешими. Все конные бандиты, доехав до Кокчетава, оставили наш караван и уехали вперед.
Все происходящее было для нас непонятно. Когда встречались в Оренбурге атаман Дутов и аксакалы алаш-орды, то, здороваясь по казахскому обычаю, они обнимались. А атаманские солдаты, встречаясь в степи с казахами из аула, считают их мишенью. И стреляют отнюдь не так, как узбекские басмачи стреляли в Мустафу Чокаева, чтобы только попугать. Стреляют настоящими свинцовыми пулями.
Кто здесь прав? Кто виноват? Понять трудно. Аксакалы, начальство делают свое дело, а рядовые атаманцы, конвоиры, солдаты — делают свое.
Пока одни молодчики-белогвардейцы потешались здесь, в степи, над безоружными людьми, другие воители атамана Анненкова рука об руку с казахскими отрядами алаш-ордынцев боролись с большевиками в Семиречье, где-то за Семипалатинском.
В то время как белогвардейцы бесчинствовали в аулах, издевались над мирными казахами на их же родной земле, аксакалы алаш-орды, заложив за губу очередную порцию насыбая из козлиного рога, подобострастно внимали Колчаку и господам офицерам, готовые выполнить любую их просьбу. В то время как атаманцы стреляли по безоружным казахам, казахские аксакалы вместе с атаманом Анненковым создавали в Семипалатинске «добровольное» воинство по борьбе с большевиками из сынков баев да темных обманутых казахов и опубликовали в газете «Сары-Арка» следующее:
«Приказ атамана Анненкова об образовании 1-го казахского полка из числа храбрых жигитов, № 180, пункт 3. Приказываю капитану артиллерии Токтамышеву, прибывшему в мое распоряжение, создать доблестный казахский полк, в который в первую очередь должны войти казахи, владеющие русским языком, а также организовать офицерское училище.
Создание такого полка крайне необходимо для пополнения сил фронта. Да и пора исполнить горячее желание самоих казахов, потому что всем известно, как рвутся они на фронт, чтобы там, грудью защищая родную землю, показать храбрость в уничтожении врага. Они намерены разгромить большевиков в Джетысу.
Первый казахский полк организуется на принципах покорности, беспрекословного подчинения приказам, дисциплинированности. Выучка — по казачьему образцу.
Желательно, чтобы храбрые жигиты не уклонялись от службы, а аксакалы и мырзы в аулах не препятствовали им идти на битву».
«Сары-Арка» № 65
В этом же номере публиковались сведения о помощи войскам алаш-орды на фронтах.
«В прошлом номере нашей газеты сообщалось, что в помощь первому алаш-ордынскому полку начат денежный сбор с населения для отправки посылок казахам, воюющим на Джетысуйском фронте с большевиками»…
Был приведен перечень фамилий аксакалов и господ, избранных для этой миссии. Им выданы документы, на основании которых получены первые пожертвования:
1. Имашем Абдушукиром Жашикбековым, согласно удостоверению № 3, собрано…
2. Членом уездной земской управы Абдулхамитом Балтабаевым собрано… и т. д.
Всего собрано, включая и прежние сборы, 13 272 р. 50 коп.
В то время как одни подданные атамана Анненкова, казахи, обирали население в аулах, другие — «добровольцы» — разбойничали в степи и на дорогах.
Газета не скрывала фактов вымогательства со стороны бандитов и публиковала жалобы.
Вот некоторые из них:
«В декабре 1918 года поступило заявление от жителей аула Кентубек, Семипалатиского уезда, в котором говорилось, что начальник штаба отряда Анненкова Павлодарского уезда обложил аул налогом в 50 тысяч рублей. Налог он собрал и кроме того забрал 10 лошадей.
У Адильхана Жанузакова отобрали 10 тысяч рублей, мануфактуры на 6 тысяч рублей, одного коня-иноходца, одну шубу на волчьем меху, одну шубу на хорьковом меху, 3 стеганых одеяла и 5 пудов масла.
Прибыв за налогом в аул Адильхана Жанузакова вторично, помимо перечисленного отняли много одежды, кошмы, посуду.
У Алдонгара Найманбаева сборщики налога отняли 21 тысячу рублей, 3 лошадей, 2 верблюдов, сбрую, сани и кошмы в придачу.
Конфисковано у большевистской артельной лавки 600 рублей и 10 пачек спичек.
Мынбай Бекбауов вынужден был отдать шубу на лисьем меху, 10 фунтов развесного чая, один малахай.
Кроме того 20 ноября 1918 года от казахов Семипалатинского уезда Бескарагайской волости — Акбара и Беккера Байтеновых и от жен Байтена — Ажыран и Деляфруз — поступила жалоба, в которой говорилось, что 16 ноября на зимовку Байтена Алиева напали бандиты атамана Анненкова во главе с двумя офицерами — русским и китайцем — и в сопровождении еще пяти казаков Корсуской станицы.
При ограблении Байтен Алиев был застрелен русским офицером Пасиным.
Следствием установлено, что награблено на общую сумму 85 тысяч 384 рубля — 20 тысяч деньгами и на 65 тысяч 384 рубля увезено имущества.
К жалобе приложены — акт врача о вскрытии трупа Байтена Алиева и расписка главаря отряда в получении 20 тысяч деньгами от хозяина».
«Сары-Арка» № 65
1919 год
Злодеяния анненковских подлецов до глубины души возмущали русских товарищей. Они подходили к нам и выражали свое сочувствие.
Этап все ближе подходил к Петропавловску. По мере нашего приближения к городу поведение конвоиров несколько изменилось к лучшему, характер их как будто стал мягче.
Мой злосчастный родственник — жиен, никогда не подходил ко мне, и желания с ним разговаривать у меня не было.
Но однажды он заговорил с моим товарищем, намереваясь тем самым наладить отношения и со мной.
— Передайте Сакену, чтобы он на меня не обижался. Ведь солдатом у белогвардейцев я стал потому, что они обещали устроить меня учиться. Вот и приходится выполнять их волю. А если они не помогут мне насчет ученья, я сбегу. Так и скажите Сакену, — просил он товарища.
Я поверил признанию своего жиена, и мы с ним разговорились. Он попросил у меня совета, как ему поступить дальше.
— Ты же сам говорил, что хочешь учиться. Постарайся добиться своей цели. А если пошлют на войну, переходи к красным. Это самое лучшее, — советовал я.
Поначалу разговор у нас не клеился. Я ругал его:
— Зачем ты бросил школу в Акмолинске? Ради чего сделал такую глупость — в лютую стужу поплелся с заключенными в такую даль! Посмотри на себя — лицо обморожено. Сам грязный, чумазый! Неужели ты думаешь, что эти головорезы долго продержатся? А если завтра придут к власти красные, у кого будешь искать защиты?
Но мой жиен был тведро уверен, что расстанется с анненковцами в любом случае — либо уйдет учиться, либо сбежит.
— Что слышно нового о делах в России? — спросил я его.
Он тихонько шепнул:
— Красные наступают. Уже заняли Уфу и Оренбург.
— Да ну! Значит, скоро конец бандитам!
Теперь стало ясно, почему конвоиры стали мягче — красные близко.
Настроение у нас поднялось, тем более, что наконец-то восемнадцатидневный переход наш от Акмолинска до Петропавловска был завершен (5 января вышли, 23 пришли).
Погнали нас по главной улице Петропавловска. Конвоиры не спускали с заключенных глаз, держа оружие на изготовку.
