Александр Майборода - Путь на юг
— Сам смотри, князь, — невесело сказал Судиша.
Часть третья
Глава 83
Вот и ласковый утренний ветерок стал сносить туманную дымку Вот и солнце подняло край над верхушками леса и рассыпало лучи мелкими искрами по реке. По воде пошли круги — плескалась проснувшаяся рыба.
— А рыбалка тут должна быть и в самом деле хорошая, — заметил Мороз.
— Не до рыбалки нам сейчас, как бы кровью воду не замутить, — невесело проговорил Гостомысл.
Гостомысл не был уверен, что дело обойдется без сражения, и его страшила мысль, что ему придется сражаться за город и, возможно, при этом будет убита та задорная девчонка, что так понравилась ему в прошлом году: ведь во время сражения к каждому воину не приставишь стражника; и не прикажешь ему, прежде чем убить противника, вглядываться в его лицо.
Правда войны заключается в том, что в них прежде всего гибнут те, кому война не нужна и кто меньше всего желал ее. Златой телец и жадность — причина всех войн. Золото оплачивается жизнями и кровью невинных. Для человека дороже всего жизнь. Но для тех кто околдован златым тельцом, жизнь других не стоит и ломаного гроша.
Как ни странно, Гостомысл не жаждал золота. Но он обязан был требовать золото от других.
И он не мог отступить в своем требовании и проявить сострадание и жалость к другим людям, потому что он был князь. Князь, отступив во имя гуманности и человеколюбия, неминуемо потеряет доверие дружины, в которую пришли люди, сделавшие убийство источником дохода. Людей уважающих только жестокость и силу, может вести за собой только человек, превосходящий их в этом.
Гостомысл уже терял дружину, из-за чего находился на краю гибели, и то, чего другие только страшились, он испытал на себе. Поэтому он был обязан, в случае сопротивления русов, без колебаний приказать убить всех, даже тех, кого он любит, ибо власть и любовь несовместимы.
Тяжкие размышления Гостомысла прервало прикосновение тяжелой руки. Это Медвежья лапа положил руку на гтлечо Гостомысла.
Угадывая мысли Гостомысла, он проговорил:
— Не бойся, князь, они не будут воевать.
Гостомысл, раздосадованный тем, что чужой человек
угадал его мысли, вспыхнул.
— А я и не боюсь, воевода.
На лице Гостомысла отразилась неприязнь, и воевода понял, что задел то, куда посторонних не пускают.
— Вот и хорошо, — сказал Медвежья лапа. — Наше войско сильно, и русам не выстоять против нас.
Гостомысл взглянул на воеводу и медленно проговорил:
— Ты, вот что, воевода, прикажи командирам отрядов... если русы будут сопротивляться... убить всех. Никого не жалеть.
— А что делать с теми, кто будет сдаваться? — спросил Медвежья лапа.
— Я же сказал — убить всех! — раздраженно бросил Го-стомысл и отвернулся.
Медвежья лапа бросил на Гостомысла изумленный взгляд, но кивнул:
— Сейчас прикажу Это правильное решение — сопротивление должно быть подавлено так, чтобы отбить у других охоту сопротивляться.
— Ты поменьше разглагольствуй, — перебил его Госто-мысл. — Я знаю, что правильно, а что неправильно.
— Да, князь, — сказал Медвежья лапа, слегка покраснев.
Он дал знак посыльным, чтобы те подошли к нему Посыльные приблизились, и Медвежья лапа передал им слова Гостомысла и велел передать их дословно командирам отрядов.
Гостомысл мрачно наблюдал за распоряжениями воеводы. Отданное распоряжение ему было не по душе, но он и не подумал отменить его или смягчить.
Когда посыльные убежали, Гостомысл, глядя на багровое солнце, проговорил:
— Как только солнце оторвется от леса, давай сигнал на штурм.
— Мы еще не вели с ними переговоров, — сказал Медвежья лапа.
— Вчера им было сказано все, что надо, — сказал Гостомысл.
— Но они не дали ответа, — сказал Медвежья лапа.
— Им было дано достаточно времени, чтобы принять решение. Ждать бесконечно я не буду, — сказал Гостомысл.
Медвежья лапа поднял руку:
— Сигнальщики!
К нему подбежали сигнальщики с рожками.
— Как только опущу руку, дадите сигнал на приступ, ^ сказал Медвежья лапа и взглянул на солнце.
Восходящее солнце, поднимаясь из леса, меняло мрачный кровавый цвет на веселый желтый.
Медвежья лапа вздохнул, — день обещается хороший, только многим сегодня не придется порадоваться радостям весеннего дня.
Глава 84
Радосвет выглянул из-за частокола.
Одного взгляда хватило ему чтобы понять, что дело проиграно. Ряды воинов Гостомысла стояли совсем недалеко от стен; несмотря на то, что они были недалеко, утренний туман скрывал их лица и размывал фигуры.
— Их очень много, — сказал князь Радосвет и почувствовал в душе странное облегчение, наверно, оттого, что наконец стало ясно — войны не будет.
Судише тоже было ясно.
— Я думаю, нет смысла воевать с князем Гостомыслом, — сказал Судиша старшинам.
С ним согласились, — а чего ломать старый порядок, если он и так всех устраивал?
— А где князь Гостомысл? — спросил князь Радосвет.
— Не видно, — проговорил кто-то из стоящих неподалеку воинов.
— Наверно, еще не подошел, — сказал князь Радосвет.
— Открывайте ворота. Надо встретить его со всеми почестями, когда он подойдет, — сказал Судиша и покосился на старшин, — скажите своим — пусть собирают дань. И хлеб с солью, и вино принесите поскорее. Да на золотом блюде. — Он вздохнул. — Нора идти встречать нашего господина. — И начал спускаться со стены по крутой лестнице. За ним пошли старшины.
Князь Радосвет задержался. Он приказал дружинникам присмотреть за сторожами, чтобы никто из них не вздумал нечаянно пустить стрелу в воинов под стенами.
Глава 85
Хотя русы и были гонористы, но они были часть словенского племени, родней.
Медвежья лапа не сомневался, что его войско возьмет город русов. Но взятие города приступом обязательно обернется реками крови.
Поэтому рука воеводы застыла в воздухе, и, казалось, Медвежья лапа молил богов, чтобы те предотвратили кровавую резню. Солнце уже оторвалось от зубастого леса; сигнальщики приложили рожки к губами и белыми пузырями надули щеки; и рука Медвежьей лапы дрожала, в бессилии готовая упасть.
Рука не опускалась.
Гостомысл бросил злой взгляд:
— Воевода, ты что заснул, — давай сигнал!
Рука пошла вниз, но тут что-то стукнуло тяжелое за воротами, и ворота стали медленно открываться.
— Стой! — сказал Гостомысл.
— Сигнальщики, погодите с сигналом! — сказал Медвежья лапа.
Щеки опали, рожки опустились.
Из ворот показались люди. Они приветственно замахали руками. К ним подбежал какой-то воин, перекинувшись с русами несколькими словами, побежал назад.
Вскоре на пристань прибежал посыльный.
— Они сдаются, —- выпалил он, еще не добежав до Гостомысла.
— Ну, хватит, — сказал Гостомысл с посветлевшим лицом. — Воевода, давай сигнал — пусть наши возвращаются к кораблям. А нам пора идти в город.
Сигнальщик дунул в трубу, и над рекой пронесся тягучий звук. Воины тут же отступили к кораблям, прихватив при этом чучела. Чучела бросили в корабли и стали выстраиваться в колонну для торжественного входа в город.
Пока строились, из ворот вышли нарядно одетые люди.
— Вот и все, — облегченно проговорил Гостомысл, увидев встречающих его лучших людей города.
Дело было сделано — Русса встречала Гостомысла как господина, а значит, и остальным славянским племенам оставалось только последовать их примеру.
Глава 86
Тем временем в Белой Веже события приобретали угрожающий характер.
Вечером князь Вячеслав по-свойски зашел в гости к городскому голове Бориславу. У Борислава был самый большой двор в Белой Веже.
На стол Борислав выставил ромейское вино и хорошее угощение. Пока пили вино, шел тихий домашний разговор о городских делах, затем Борислав спросил:
— Князь, я слышал, ты недавно проводил волхвование?
Вячеслав помрачнел. С минуту молчал, затем неохотно проговорил:
— Было дело.
Борислав взглянул ему в лицо.
— Судя по твоему виду, предсказания волхва не совсем хороши.
— Не знаю, — сказал князь. — Он говорил так смутно, что я до сих пор гадаю над его словами.
— Так что же он сказал? — спросил Борислав.
Князь наклонился к уху головы.
— Никому я этого не говорил. Но тебе скажу. Потому что от моей судьбы зависит и твоя судьба. А от твоей — моя.
— Так что же он сказал? — с испугом, отшатнувшись, спросил Борислав.
Князь понизил голос:
— Он показал мне кровавую звезду и сказал: «Эта звезда встает над тобой. Будут реки крови».
Выслушав князя, Борислав побледнел и спросил:
— Кто это собрался напасть на нас?
