Александр Майборода - Путь на юг
— Чтобы прогнать разбойников, ему требовалась помощь, но никто не пришел к нему на помощь, кроме карельского князя, — сказала Голубка.
Князь Радосвет почувствовал, как к его лицу прилила горячая кровь: осенью в Руссу приходил гонец от Гостомысла с просьбой о помощи, но князь Радосвет тогда, узнав, что князь Буревой погиб, не поверил, что Гостомысл сможет заменить отца, и уклонился от помощи.
— Вот как оно вышло, но кто же знал... — только и смог пробормотать князь Радосвет. Поймав осуждающий взгляд дочери, вспыхнул. — Не упрекай меня, я тут ни при чем — город не захотел вступать в войну против данов.
— Батюшка, но ты же князь и у тебя своя дружина! — сказала Голубка.
— Это не твое дело! — жестко отрезал князь Радосвет.
— Да, князь, — покорно склонила голову Голубка. Но не утерпела и уколола: — А ведь Гостомысл мог взять в жены меня.
Князь Радосвет ударил кулаком ладонью по столу, так что тот едва не развалился, и решительно встал.
— Некогда мне с тобой лясы точить.
— Да, князь, — с внешним смирением проговорила Голубка и опять уколола: — Отрок говорил, что у Гостомысла большая и сильная дружина. Батюшка, но я не хочу, чтобы ты убил Гостомысла или он тебя.
Раздосадованный разговором, князь Радосвет вышел из комнаты дочери, раздраженно хлопнув дверью.
Разговор с дочерью внес в душу князя беспокойство. Он и до этого не очень верил, что ему удастся стать во главе славянских племен, а теперь сомнения еще больше усилились.
Чтобы не томить душу сомнениями, князь Радосвет сказал, что сомнения только губят планы людей, и запретил себе думать об этом. Разумеется, из этого у ничего не вышло.
Перед закатом князь Радосвет на всякий случай усилил охрану стен своими дружинниками.
Глава 81
Летние ночи короткие и светлые, не успеешь сомкнуть глаза, как уже рассвет. Учитывая, что по задумке требовалось еще до рассвета расставить чучела, Гостомысл приказал войску выдвигаться к Руссе с наступлением темноты.
Идти пришлось на ощупь, но помогала проведенная посольством Мороза разведка; во время разведки кормчие расставили сигнальные вешки. А мимо города не дали пройти сторожевые огни на башнях.
Таким образом, еще до восхода солнца корабли Гостомысла подошли к городу и начали высаживаться на берег у пристани.
Все было проделано настолько скрытно, что сторожа на пристани были захвачены врасплох и были повязаны, не успев поднять тревогу.
Возможно, в других городах такое бы и не прошло, особенно в тех, что располагались на границах с чужими племенами, но в отличие от них Русса находилась в глубине славянских земель и давно не подвергалась нападениям, поэтому сторожа вели себя на редкость беззаботно.
Тем не менее дело было сделано, и Гостомысл, в окружении бояр, стоял на пристани и наблюдал за действиям своих войск.
Корабли врезались носами прямо в болотистый берег, воины по толстой доске, проложенной вдоль корабля и выступающей вперед на три-четыре шага, пробегали на нос и прыгали на твердую землю, даже не замочив ног.
Ночь была хороша. Тихо шелестела листва. В лесу пел соловей. Любовное пение не могло заглушить даже глухое бряцанье железа и натужное кхеканье.
Пробежав немного вперед, воины натыкались на своих командиров, которые выстраивали их в линию. Выстроившись, воины тут же втыкали в землю рядом собой колья с чучелами.
Все это происходило в темноте, едва ли не на ощупь, но без суеты и криков.
С городских стен этого не видели. Там в башнях горели слабые огни, иногда слышался стук деревянных колотушек ночных сторожей.
Неожиданно в городе хрипло кашлянул петух. Гостомысл почувствовал, как у него екнуло сердце.
— Обнаружили?
— Нет...
Минута тишины.
Только соловей еще больше распалился — его не касались заботы людей, у него было дело поважнее всего на свете — любовь.
Но вот тишину разорвал звонкий, словно серебряный, петушиный крик. Тут же заголосили и другие петухи, и покатился переклик: сначала по городу, затем перекатился куда-то далеко-далеко в леса.
— Все, скоро рассвет, — сказал Медвежья лапа. — Я пойду, посмотрю, что делается в отрядах.
— Иди, — сказал Гостомысл.
Медвежья лапа скрылся в темноте. Гостомысл обернулся на восток — над лесом застыло пушистое нежно-розовое облако.
— Похоже на ягненка, — задумчиво проговорил Гостомысл.
— Кто? — спросил Ратиша.
— Облако, — сказал Гостомысл.
Ратиша взглянул на восток.
— Ну да.
— И звезды вроде стали ярче, — сказал Гостомысл.
— Это в конце ночи всегда так бывает, — сказал Ратиша.
Неожиданно с реки потянуло сырым холодом, и Госто-мысл поежился. Ратиша тут же заботливо накрыл его плечи теплым плащом.
— Укройся, князь. А то неровен час — прицепится лихоманка. А тебе болеть нельзя, — тебя ждут великие дела.
Гостомысл завернулся в плащ. Звезды поблекли, мигнули и стали быстро угасать. Начало мрачнеть.
— Что это?
— Туман накатился, — сказал Ратиша.
Из темноты вынырнул Медвежья лапа. На его лице — непривычная широкая улыбка,
— Что там? — нетерпеливо спросил Гостомысл.
— Все хорошо. Наши под стенами, — проговорил он.
— Туман, — сказал Гостомысл.
— Это хорошо — со стен не разберутся, где настоящие воины, а где чучела. Твой план, князь, похоже, удастся - -они испугаются. С чучелами войско кажется огромным, таким огромным, что с таким войском и я не решился бы сразиться.
— Уверен, сражения не будет, — сказал Гостомысл. — Главное, чтобы никто с перепугу не стал стрелять.
— Наши предупреждены. А вот за русов не ручаюсь. С перепугу, чего угодно сотворят, — сказал Медвежья лапа.
— Но лучше, чтобы не было войны. Убивать своих — последнее дело, — сказал Гостомысл.
— А стены у них и в самом деле гнилые, — сказал Медвежья лапа. — В крайнем случае у нас есть метательные орудия. Мы все равно победим.
Глава 82
Ночью князь Радосвет спал плохо: едва он закрывал глаза, перед ним вставали какие-то мерзкие лики — нечистая сила строила рожи и надсмехалась.
А когда князь просыпался, то на сердце, словно замшелый камень чувствовался, — ему чудилось, что по реке подходит Гостомысл с войском. Князь с тревогой выглядывал в окно, из которого была видна река. Но ночь хотя и была светлая, но луны не было, и потому на реке ничего не было видно.
Наконец князь вспомнил, что, принимая решение отвергнуть старшинство Гостомысла, ни он, ни городские старшины не вспомнили, что им следует посоветоваться с богами.
Теперь князь Радосвет понял, что ночные кошмары не вря тревожат его —- это боги напоминают о себе.
«Утром призову волхвов!» — сказал князь Радосвет и почувствовал, как на его сердце полегчало.
Обрадовавшись, князь выпил чарку малиновой медовухи и лег спать.
Он спал спокойно и безмятежно. Радосвету снился луг, полный белых ромашек. Он снова был молод. Он собирал ромашки в букет, чтобы подарить той, которую любил.
Боги не тревожили его.
Но князь Радосвет и не догадывался, что боги не тревожили его не потому, что он вспомнил о них, а потому что все уже решилось без него.
Внезапно луг исчез. Кто-то тряс князя за плечо. Радосвет открыл глаза и увидел, что над ним стоит воевода, и его лицо испуганно.
Сквозь окно брезжил слабый утренний свет.
Радосвет сел в постели.
На душе щемила горечь ушедшего времени. Глаза мокрые от слез.
Радосвет провел по лицу рукавом рубахи. На рукаве остался темный мокрый след.
— Что случилось? — быстро спросил князь Радосвет.
— Под стенами стоит войско, — сказал воевода.
— Это Гостомысл, — сказал князь и потянулся за одеждой.
— Войско очень большое, — сказал воевода.
— Когда он подошел? — спросил Радосвет,
— Наверно, ночью, — сказал воевода.
— А почему меня сразу не разбудили? — спросил Радос-
— Никто не заметил, как подошло войско, — сказал воевода.
Радосвет рассердился:
— Почему сторожа спали?
— Не спали сторожа, — сказал воевода.
— А почему же они не заметили? — спросил Радосвет.
— Слишком тихо подошло войско Гостомысла, — сказал воевода.
От этого сообщения сердце князя, словно холодным инеем покрылось — если войско Гостомысла сумело подойти скрытно, то оно могло также внезапно взять и город.
— Одеваться! — приказал Радосвет.
Слуги тотчас принесли одежду и доспехи, и через десяток минут князь был готов. Еще не успели затянуть ремни, а князь уже бросился из комнаты. Пришлось слугам бежать за ним, чтобы застегнуть последние застежки.
Вскоре Радосвет был на стене.
Тут уже был и Судиша, и кое-кто из городских старшин.
— Что тут? — спросил князь Радосвет.
