Юрий Хазанов - Мир и война
Разговоры, разумеется, доходили до него и раньше, что не все на Кавказе поддерживают Советскую власть, есть такие, которые от службы в армии уклоняются, а то вовсе на сторону немцев переходят. Больше всего из числа чеченцев и ингушей. Но ведь и украинцы, и русские тоже к противнику переметываются. Нет разве?.. Юрий не питал никаких симпатий к появлявшимся иногда в Ольгинской из соседнего селения Чермен сытым, богатым с виду ингушам в шикарных кожаных пальто, которые занимались вроде бы каким-то снабжением. Но в то же время сочувствовал тем ингушским парням, кто жаловался, что хотят в армию, а их почему-то не берут. Почему?.. Юрий тоже не понимал.
Уже начинался рассвет, когда в составе небольшой автоколонны с десятком вооруженных солдат в кузовах и сопровождающим офицером-«кавалеристом» Юрий въехал на площадь одного из горных селений. Годекбн называется это место, где сидят почтенные старики, где решаются важные житейские дела, играют дети. Сейчас здесь остановилось с дюжину автомашин. Из них сразу выпрыгнули молодые парни с винтовками, другие, тоже с оружием, сгоняют на площадь невооруженных людей с узелками, портфелями, чемоданами. Больше ничего брать не разрешается. На них орут, приказывают никуда не отходить, грозят… Юрий в полном недоумении, в каком-то ступоре смотрит на все это. Что происходит?
С противоположного конца площади щелкнул выстрел. Вслед за ним раздаются дикие вопли, но кричат не по-русски, Юрий ничего не может разобрать. Однако через минуту становится ясно: какая-то древняя старуха, не понимающая русского или вообще не вполне отдавая себе отчета в том, что делается, вознамерилась вернуться в оставленный дом — то ли взять чего-то, то ли чтобы вообще больше не уходить оттуда. Молодой белобрысый солдатик, выполняя приказ, возьми и пальни в нее. И наповал.
Пришлось вмешаться командиру-«кавалеристу», кольцо солдат сомкнулось тесней, люди замолчали. Тело старухи унесли…
А вот что Юрий своими глазами не видел, но позднее узнал от очевидцев…
В одном высокогорном ауле, куда на машинах не проехать и откуда забрали всех буйволов и лошадей, так что жителям предстояло добираться по крутым снежным тропам на своих двоих до мест погрузки, объявили, что все больные, престарелые, женщины с малыми детьми, беременные должны для своего же удобства остаться и ждать, пока за ними приедут. Когда остальных увели, всех прочих загнали в большой колхозный сарай и подожгли его, а тех, кто пытался спастись, расстреляли из пулеметов. (Свидетельства Дзияудина Мальсагова и Эльберта Хамзатова.)
Описанное выше случилось в Галанчожском районе. Подобное происходило и в других местах. Жгли не только людей, но и книги, и старинные рукописи на чеченском и ингушском. Делали это открыто, не опасаясь никаких вполне явных сопоставлений с теми, против кого шла война, о ком в лозунгах и песнях писалось, что надо их убивать и давить, как «гнилую фашистскую нечисть». (Свидетельство Ивана Сергеева, директора библиотеки.)
Однако чувство дружбы — не основанной на марксистско-ленинском учении об интернационализме, но обыкновенной, человеческой — не совсем оставило тогда людей. Многие грузины служили в своих церквах молебны по невинно-убиенным чеченцам и ингушам, пытались укрывать живых в своих домах, за что нередко расплачивались тюрьмой и ссылкой. Кумыки сохраняли чеченские кладбища. Горские евреи отказывались занимать пустующие дома и квартиры высланных…
Совершенно секретно.
Народному комиссару госбезопасности
товарищу Берия Л.П.
Докладываю, что к погрузке переселяемых чеченцев и ингушей было приступлено 23.02.44 в 5.00. Всего принято для конвоирования и отправлено 180 эшелонов по 65 вагонов в каждом с общим количеством переселяемых 493269 человек. Срок пребывания в пути от 9 до 23 суток. В пути следования народилось 56 человек, сдано в лечебницу 285 чел., умерли 1272 человека.
Начальник конвойных войск НКВД
генерал-майор БочковУказом Президиума Верховного Совета СССР от 8 марта 1944 года за образцовое выполнение задания товарищи Берия, Кобулов, Серов и Круглов награждены орденами Суворова 1-й степени. (Боевым орденом, который по статуту дается крупным военачальникам за успешное проведение фронтовой или армейской операции.)
И последний документ.
Из справки отдела спецпоселений НКВД (на октябрь 1946 года):Всего на спецпоселении — 2463940 чел. Из них: мужчин — 655674, женщин — 829084, детей до 16 лет — 979182.
В числе спецпоселенцев (целиком весь народ): чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки, крымские татары, немцы Поволжья. А также (частично): болгары, греки, турки, курды, истинно православные христиане, переселенцы из Литвы…
Стоит добавить, что массовое выселение людей (одна из форм геноцида) вовсе не явление войны. Эти методы отрабатывались в Советском Союзе куда раньше, в начале 30-х годов на так называемых кулаках, на казачестве, а до этого на российских китайцах, корейцах…
Тем же морозным февральским днем, когда светило солнце и, словно пылинки, крутились в воздухе мелкие — куда мельче, чем замерзшие слезы, — снежные частички, Юрий доставил на железнодорожную станцию очередные сотни две вырванных из своей земли и домов, ошалевших от горя людей, которых конвоиры тут же заталкивали в промерзшие товарные вагоны.
О чем он думал тогда — Юрий? На дне его склонного больше к эмоциям, нежели к анализу, сознания копошился один вопрос: почему?.. Почему, если кто-то из этого народа (о других Юрий еще не знал) перешел к немцам или отказался служить в нашей армии, почему наказывают всех — несчастных воющих старух (одну уже убили на его глазах), женщин, детей?.. Почему?..
ГЛАВА IX. Снова дороги. «Все не так, ребята…» Юрий в Европе. Обнаженная на балконе. Роман с писарем штаба. Новые комбаты — новые ссоры. Нелепая смерть лейтенанта и десять суток ареста. Война окончилась. Юрий чуть не попадает под военный трибунал. Трофейный бум. Возвращение на родину. Принц и черноглазая Оля… Командировка в Москву. Третий этаж… три звонка…
1
Как вы, наверное, успели заметить, аббревиатура «СВГК» означает «Ставка Верховного Главнокомандования». Возможно, поэтому 9-й автополк СВГК швыряли с одного конца линии фронта на другой, не жалея ни машин, ни бензина, заставляя совершать длиннейшие пустопорожние рейсы. Впрочем, что-то почти все время перевозилось: если не для фронта, то для тыла, а то и для личных нужд какого-нибудь большого начальства. (На полную катушку перевозки развернулись позднее, когда война окончилась…)
После доблестной победы над чеченцами и ингушами полку приказано было двинуться на новых машинах в Белоруссию, которую только-только начали освобождать. Там был он придан 16-й воздушной армии, и в том, что за годы войны ее самолеты совершили около 280 тысяч боевых вылетов, что многие соединения стали гвардейскими, что свыше 27 тысяч военнослужащих получили награды, а 200 стали «героями», некоторые из них даже дважды и трижды (но все же меньше, чем пятикратный «герой» Л.Брежнев), — была немалая, видимо, заслуга и 9-го автополка, доставлявшего в эту армию горючее и боеприпасы.
Однако если во время войны и сразу после нее Юрию лестно бывало слушать или воображать что-то о своей, пускай крошечной, роли во всем этом, то впоследствии — хорошо это или плохо — разговоры на подобную тему вызывали у него лишь скуку, а то и раздражение… Но, собственно, почему? Не думаю, чтобы нормальный американский или английский офицер испытывал стыд или неловкость за то, что ему пришлось принимать посильное участие в войне. Скорее, наоборот. Потому что знал, ради чего это делал, и уж, конечно, не сожалел о том, что получилось в результате. Другими словами, потому, что этот офицер был нормально патриотичен. С Юрием обстояло не так. Разумеется, он не мог и подумать произнести те слова, что выкрикнула несчастная Зина в его нетопленой московской квартире зимой 41-го: «Пускай бы уж немцы победили!..» Но чем больше отдалялась война, тем сильнее становилась горечь от сознания, что всё получилось навыворот — «все не так, ребята», как позднее пел Владимир Высоцкий… Словно бы страна, и армия, в которой Юрий служил, не вышли победителями, а платят за что-то и кому-то — если не репарациями, то внутренним раздраем и раздрызгом, а также бедственным унизительным положением по сравнению со страной побежденной… (Впрочем, почему я употребляю выражение «словно бы»?..)
Мы, как слепцы, сраженные войной,
Бренчим все той же нищею струной…
Когда бы знать, за что я воевал,
То лучше б сразу: хлоп — и наповал:
В кубанских плавнях, в Крйстцах, под Москвой,
Или под Веной — в землю головой…
И даже страшной мыслью согрешу —
За что прощенья у людей прошу:
Что лучше был бы я сожжен в печи,
Или в лубянской каменной ночи
Расстрелян пьяным парнем из ЧК,
И кровь стекала б в землю с желобка;
Иль в душегубке бы угарный газ
Меня от этих унижений спас —
От дикой боли за свою страну,
Где натянули до конца струну,
Где обездолен равно — конный, пеший…
Вот он — предел, его же не прейдеши!
(Это написано уже в 1991 году — конечно, под настроение, но, увы, и в последующие годы Юрий не мог бы, при всем желании, взять обратно эти греховные слова.)
