Кристиан Жак - Под акацией Запада
Чиновник медлил с решением. Если финикиец его выдаст, он закончит свои дни в тюрьме.
— Ладно, Нариш, я сейчас вам все объясню.
По мере того как говорил Хефат, финикиец спрашивал себя, как такое безумие могло зародиться в голове подданного Фараона. Но он, Нариш, не подвергался никакому риску, и египтянин был прав: если операция удастся, их ждет несметное богатство, и царствование Рамзеса завершится катастрофой.
Меренптах часто вспоминал ливийский мятеж. Он, главнокомандующий, отвечающий за безопасность территории, не сумел предотвратить происки Малфи. Без прозорливости и смелости Рамзеса мятежники захватили бы Дельту, разграбили столицу и убили тысячи египтян.
Научившись на горьком опыте, Меренптах сам осмотрел крепости, которые должны были следить за передвижениями ливийских племен и в случае опасности объявить тревогу. Младший сын царя произвел необходимые изменения, укрепил дисциплину, призвав военных с честью выполнять ответственную задачу по охране границ Египта.
Меренптах не верил в окончательный разгром ливийцев. Конечно, Малфи погиб, но его мог заменить другой, такой же злобный, как и он, и проповедовать войну против Египта. Поэтому главнокомандующий с согласия Рамзеса укрепил защиту северо-западной границы Дельты. Но как будет развиваться ситуация в Хеттской империи? Смерть Хаттусили, умного и здравомыслящего государя, не послужит ли она началом нового конфликта? У хеттов считалось чуть ли не традицией добиваться власти, используя яд или кинжал. И старый император, быть может, ошибался, считая, что уничтожил своих противников, желавших изменить внешнюю политику Хеттской империи.
С нетерпением ожидая достоверных известий из Хеттской империи, Меренптах держал войска в боевой готовности.
Хотя Дозор не пренебрегал рыбой, он отдавал явное предпочтение сырому мясу. С такими же живыми глазами, как и у предшествующих представителей своей династии, пес Рамзеса ценил беседы со своим хозяином, где без добрых слов пища была не такой вкусной.
Царь и Дозор заканчивали свою трапезу, когда во дворец прибыл Меренптах.
— Ваше Величество, я прочел все донесения наших осведомителей из Хаттусы.
Рамзес налил вино в серебряную чашу и подал ее сыну.
— Ничего не скрывай, Меренптах, я хочу знать всю правду до мельчайших подробностей.
— Посол Хеттской империи нам не солгал, наследник Хаттусили твердо решил соблюдать мирный договор и поддерживать с Египтом дружественные связи.
Глава 57
Паводок Нила… Чудо, повторяющееся каждый год, дар богов, который увеличивал усердие населения и его благодарность Фараону, единственному, способному поднять воды реки, чтобы оплодотворить землю.
А паводок в этом году был необыкновенным, одиннадцать метров! С начала царствования Рамзеса живительная вода, вышедшая из глубин небесного океана, всегда была в избытке.
После того как был подтвержден мир с хеттами, эта радостная весть быстро распространилась от одного населенного пункта к другому благодаря многочисленным лодкам, отремонтированным зимой. Как все египтяне, Хефат любовался грандиозным зрелищем: Нил, преображенный в огромное озеро, откуда то тут, то там выступали небольшие зеленые островки. Его семья уехала в Фивы, чтобы провести несколько недель у его родителей, и у него были развязаны руки, он мог поступать по своему усмотрению.
Тогда как крестьяне отдыхали, ответственные за орошение лица работали без передышки. Но Хефат смотрел на паводок другими глазами. В то время как заполнялись водоемы для запаса воды, разделенные земляными дамбами, которые ломали по мере необходимости, Хефат поздравлял себя с гениальной идеей, она сделает его богаче и могущественнее Рамзеса Великого.
Высшие сановники Египта попросили Рамзеса принять их, чтобы представить на его рассмотрение предложение, которое они считали разумным. Не сговариваясь, они пришли к одному и тому же выводу.
Фараон внимательно их выслушал. Царь не высказал категорического отказа, но и не посоветовал им предпринимать намеченные действия. Истолковав слова Рамзеса как одобрение, управляющий казначейством, мужество которого оценили его собратья, отправился в тот же вечер в кабинет Амени, после того как личный писец Фараона отпустил домой своих служащих.
Приближающийся к своему семидесятилетию Амени был похож на того студента, который поклялся в верности Рамзесу до того, как его судьба стала судьбой Фараона: бледный, тщедушный на вид, худой, несмотря на большое количество поглощаемой пищи, с постоянными болями в спине, но способный вынести тяготы, которые пригнули бы к земле любого колосса, неутомимый труженик, точный и ответственный, спавший только несколько часов в сутки и сам прочитывающий все деловые бумаги.
— Неприятности? — спросил он управляющего казначейством.
— Не совсем так.
— Тогда что? Я работаю.
— Мы собрались под руководством визиря и…
— Кто это мы?
— Ну… глава Двойного Белого Дома, земельный управитель…
— Понятно. И какова причина этого собрания?
— По правде говоря, их две.
— Рассмотрим сначала первую.
— За услуги, оказанные вами Египту, все высшие чиновники хотят подарить вам дом.
Амени положил свою кисточку:
— Интересно… А вторая причина?
— Вы много работали, Амени, гораздо больше, чем требовалось. Конечно, из-за вашей преданности вы об этом не думали… Но не настал ли для вас час ухода на отдых? Спокойная жизнь в уютном доме и при всеобщем уважении. Что вы об этом думаете?
Молчание Амени казалось добрым предзнаменованием.
— Я знал, что вы прислушаетесь к голосу разума, — заключил довольный управляющий казначейством. — Мы с удовлетворением воспримем ваше решение.
— Я в этом не так уж уверен.
— Простите?
— Я никогда не отойду от дел, — запальчиво заявил Амени, — и никто, за исключением Фараона, не заставит меня уйти из этого кабинета. Пока он не потребует моей отставки, я буду продолжать работать. Ясно?
— Мы думали, что это в ваших интересах.
— А вы не думайте.
Хефат и финикиец Нариш встретились у египтянина в жаркий летний день. Купец оценил прохладное, легкое и способствующее пищеварению пиво, которое ему подали.
— Я думаю, что проделал превосходную работу, — сказал Нариш, — финикийцы готовы купить Египет. Но вы, Хефат, готовы его продать?
— Я не изменил своих намерений.
— Вы назовете мне точную дату?
— Я не в состоянии нарушить законы природы, но нам недолго осталось ждать.
— И никаких серьезных препятствий?
Хефат щегольнул своей уверенностью:
— Благодаря моему служебному положению никаких.
— Разве вам не понадобится печать верховного жреца Мемфиса?
— Да, но этот верховный жрец — Ка, он занят изучением древних текстов. И он даже не будет вникать в документ, который подпишет.
— Меня занимает один вопрос, — признался финикиец, — почему вы так ненавидите свою страну?
— Благодаря нашей сделке Египет не пострадает и, наконец, откроется внешнему миру, который сметет его старые суеверия и устаревшие обычаи, как этого желал Шенар. Он хотел убить Рамзеса, а я свергну его. Хетты, ливийцы, колдуны потерпели неудачу, и Рамзес чувствует себя уверенно, но я, Хефат, я одержу победу.
— Мой ответ — нет, — сказал Амени наместнику провинции Двух Соколов, силачу с волевым подбородком.
— Почему?
— Потому что ни одна провинция не будет пользоваться привилегиями в ущерб другим.
— Однако же я получил одобрение высших чиновников!
— Возможно, но ни одному чиновнику не дозволено пренебрегать законом! Если бы я при всех обстоятельствах следовал указаниям наших высших чиновников, Египет был бы разорен.
— Ваш отказ окончательный?
— Оросительная система не будет изменена, и вода из водохранилищ будет выпущена в обычное время, а не раньше.
— В этом случае я требую, чтобы царь принял меня!
— Он вас примет, но не заставляйте его попусту терять время.
Наместник провинции, поставленный в невыгодное положение неблагоприятным мнением Амени, не имел шансов получить согласия Рамзеса. Ему ничего не оставалось делать, как вернуться ни с чем в свою провинцию.
Амени был заинтригован.
Наместники шести больших провинций страны просили его утвердить решение оросительной службы Мемфиса: выпустить воду из водохранилищ раньше срока, чтобы увеличить пахотную площадь.
По мнению Амени, это было двойной ошибкой, потому что, с одной стороны, сельскохозяйственное развитие не требовало такой необходимости, а с другой — орошение должно производиться постепенно, а не резко. К счастью, специалисты, занимающиеся орошением, не знали, что большинство наместников с похвальным соблюдением тайны всегда советовались с личным писцом царя, прежде чем что-либо предпринять.
