Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 2
Таргудай, наконец, прискакал с тремя тайчиутскими нойонами от своего войска на высокий склон и, встав рядом с Унэгэном, широко открытыми глазами уставился на крошечные из-за дальности чужие войска. Нойоны опоздали к стычке и увидели только конец ее, когда войско пришельцев отступало с потерями. Таргудай, досадливо хлопая кнутом по голенищу гутула, переспрашивал Унэгэна о происшедшем. Тот, удерживая беспокойного коня поводьями, рассказывал, вытянув правую руку вперед.
– Те, по повадкам, онгуты, а не чжурчжени, – почтительно говорил он, после того, как рассказал о стычке, – облаву крыльями пытались делать. Чжурчжени так не делают, они стараются ударить прямо в середину и разбить по частям. А эти, бегущие, по числу людей видно, генигесы, с верховьев Шууса идут…
– Сам вижу, где онгуты, а где генигесы, – зло прохрипел Таргудай, не отрывая взгляда от дальней низины, где стояли пришельцы, – принесли чертей на хвосте… эти генигесы всегда с собой какую-нибудь пакость приносят…
– Ну что, дядя Таргудай, – с беспечной улыбкой на лице заговорил племянник его Моричи-нойон, поправляя на голове железный шлем с торчащей вверх кистью из белых конских волос, – перейдем реку и поможем нашим соплеменникам?
Тот округлил на него глаза, дернул головой.
– Ты что лезешь вперед старших? – воровато оглядевшись по сторонам, тихо сказал ему. – Ты мне тут все войско хочешь положить? А дальше мы с чем пойдем, ты подумал дурной головой?
– Но ведь это соплеменники наши… – возразил было тот.
– А кто потом твоих детей от татар и чжурчженей охранять будет?.. – вконец разозлился Таргудай – Соплеменники, что ли?
Тот расстерянно пожимал плечами.
– Если своего ума нет, слушай меня и помалкивай!.. – он злобно оглядел других нойонов. – Что-то слишком много умных стало! Может еще кто-нибудь поучит меня?
Те молчали.
– Нет уж, мы как шли, так и пойдем дальше. Ты, Унэгэн, со своими нукерами гони обозы побыстрее вперед. Бейте нерасторопных, колите их копьями! Мы должны опередить этих генигесов, пока они не переправились, и оставить их у себя в хвосте… Когда за тобой гонится голодный волк, оставь за собой кусок мяса и он остановится, знаете?.. Вы, – обратился он к нойонам, – скачите к войску и передайте всем: сзади больше стеречь некого, враги на юге, всем идти рысью вперед!
Нойоны ускакали.
Оставшись один, Таргудай еще некоторое время смотрел на южную низину, где войско чужеземцев медленно, как стая волков обложив раненого зверя, преследовало войско отступавших, и потом тронул коня вперед размашистой рысью, обгоняя возы. Злобным взглядом он окидывал рвущееся вперед кочевье.
– Гоните, гоните их! – крикнул он нукерам, и без того озверевшим с кнутами. – Вскачь пускайте быков!
Передние быки, угнув головы, ворочая красными глазами, пошли тяжелой рысью под уклон. Арбы тряслись, отчаянно скрипели и трещали, казалось, они не выдержат такой езды, еще немного и развалятся на ходу.
Тэмуджин, нахлестывая своего быка, увидел, как вдруг с переднего воза, на котором ехал Сулэ, выпал плохо закрепленный чугунный котел. Тяжело виляя, он покатился в сторону и, перевернувшись, лег невдалеке от него верх дном. Сулэ, увидев свою оплошку, с тоскливым ужасом в глазах смотрел, как удаляется от него хозяйская драгоценность, беспомощно оглядывался по сторонам.
Обеими руками придержав на шее кангу, Тэмуджин на ходу выпрыгнул со своего воза, подобрал упавший котел и, отскочив в сторону, едва не попав под ноги бегущего сзади быка, снизу вверх забросил тяжелый котел в свой быстро уносящийся мимо воз и, бегом догнав его, на ходу запрыгнул сзади, ухватившись за высокую решетку арбы. Он с трудом залез на сваленный в кучу скарб, ногами придавив густо измазанный сажей котел между вышитыми синим и красным шелком овчинными одеялами, затем переполз на свое место впереди и, усевшись, переводя дыхание, с досадой и отвращением рассматривал свои измазанные сажей ладони. Поднял взгляд на Сулэ, но тот, уже не глядя на него, погонял своего быка.
Возы спустились по восточному склону в низину и пошли по низкому берегу, не сбавляя хода. Подуставшие быки то и дело сбивались на шаг, но, понукаемые руганью и крепкими ударами прутов, снова переходили на рысь. Войско тайчиутов, подтянувшись и сбившись плотнее, быстро переваливало через сопку, передние сотни на быстрой рыси проходили мимо возов, обгоняя.
После спуска на низкий берег не стало видно на южной стороне ни кочевья генигесов, ни двух ощетинившихся друг против друга войск. Время от времени со склона только что пройденной сопки спускались во весь опор дозорные, оставленные там, и сообщали нойонам о том, что делается за рекой. Тэмуджин, проезжая мимо, слышал, как гонец на запыхавшемся соловом коне доносил Таргудаю:
– Возы их в двух перестрелах от брода, быки еле тянут, видно, реки не перейдут, застрянут…
– Знаю, говори где войска стоят! – обрезал его Таргудай.
– Войско генигесов в одном перестреле от возов, загородило дорогу и стоит, а онгуты за ними тоже в перестреле стоят, выжидают… видно, ждут, когда эти войдут в воду, тогда легче всего перестрелять их с берега…
– Без тебя знаю, что легче, – снова оборвал его Таргудай. – Ты лучше хорошенько запоминай то, что я тебе сейчас прикажу: отсюда поедешь обратно на сопку, и когда возы генигесов подойдут к броду на один перестрел, дашь мне знак… поставишь своего солового головой на север, чтобы отсюда было видно, понял?
– Понял.
– Скачи, да передай всем, чтобы хорошенько всю степь оглядывали, – строго наказывал он, – не покажется ли другое какое-нибудь войско. Смотрите мне, не проморгайте, а то потом я вам глаза повыкалываю!
Отправив дозорного, Таргудай в сопровождении ближних тайчиутских нойонов повернул на восток и на ходу совещался с ними. Скучившись тесной толпой вокруг него, сутулясь в своих седлах, те глухо говорили между собой:
– Онгуты, наверно, уже увидели нас…
– Если мы их увидели, то и они не слепые.
– Если наше трехтысячное войско они на горе увидели, – доказывал всем Хурэл-нойон, сдерживая разгоряченного иноходца, – то они должны подумать: а нет ли у нас и в низине столько же или еще больше, и потому будут осторожны.
– Это нам на руку…
– Они и на генигесов не торопятся, потому что засады боятся, думают, что это наша приманка…
Выслушав всех, Таргудай заключил:
– Пусть они между собой думают да гадают, что им в головы взбредет, а мы за это время оторвемся от них.
Передние возы прошли после спуска около перестрела и достигли широкого песчаного брода. Скот генигесов, почти полностью переправившись через реку, уходил на восток; гонимые несколькими стариками и подростками, выбирались на берег последние коровы и козы. Табуны тайчиутов к этому времени далеко оторвались от возов и теперь заходили за дальние увалы, скрываясь из глаз.
Возы айла Таргудая шли среди первых.
Тэмуджин, подъезжая к броду, где двое генигесских подростков на конях без седел последними выходили из воды, выгоняя отставших коз и телков, в одном из них узнал старого знакомого, с кем они боролись на играх в генигесском курене позапрошлым летом. Тот, оглядывая проезжающие мимо возы, тоже увидел Тэмуджина, удивленно раскрыл рот, оглядывая на нем кангу.
– Здравствуй, брат Тэмуджин, а что это за канга на тебе? – простодушно спросил он. – И разве ты теперь в тайчиутском улусе?
– Да, пока я с тайчиутами, – напустив на себя бесстрастный вид, ответил Тэмуджин и искоса оглядел запотевшего его вороного коня. – Дядя Таргудай к себе позвал, вот и живу в гостях…
– За что же это тебя? – расспрашивал тот, указывая на кангу.
– Да ни за что, коня одного из табуна угнал… скоро снимут.
– Строго у вас, оказывается… а мы вот всю ночь бежали от онгутов, – устало сказал тот и тут же повеселел: – ну, теперь-то мы вместе, у вас войско большое, объединятся наши и покажут этим онгутам!..
Другие пастухи генигесов, коротко переговорив с тайчиутскими харачу и обрадованно переглядываясь между собой, поспешили к своему стаду. Моложавый старик, старший над ними, окриком позвал знакомого Тэмуджина и тот, поворачивая коня, улыбнулся на прощание:
– Ну, еще увидимся с тобой, теперь-то мы вместе.
«Они надеются на тайчиутов! – с тяжелым чувством думал Тэмуджин, провожая взглядом повеселевших генигесских пастухов. – Радуются, что в тяжелую пору встретились соплеменники, а Таргудай не о них думает, он хочет их на съедение врагам оставить…»
С бессильной злобой он оглядывался на трусливо бегущих от врага соплеменников, сжимал кулаки и поднимал глаза в пасмурное небо: «Почему я не на коне с оружием в руках? Я бы в два дня пробрался к отцовскому войску и обратился к Сагану с призывом объединить рода под моим знаменем!..» Небо молчало…
Возы, вразнобой скрипя потертым деревом, с тяжелым стуком бычьих копыт прошли мимо брода и теперь шли над обрывистым яром. Сзади до слуха Тэмуджина вдруг донеслось:
