Юрий Долгорукий - Седугин Василий Иванович

Его подхватили, отнесли в горницу, положили в постель. Той же ночью он скончался.

– Это было Божье наказание за неверие в силу честного и животворящего креста, – со страхом прошептал нарочный…

Юрий понимал, что лишился своего самого сильного и надежного союзника. Но вступивший на престол Ярослав Владимирович Осмомысл приходился ему зятем, поэтому он надеялся на его помощь и содействие.

13 ноября 1154 года умер главный враг Юрия – великий князь Изяслав Мстиславич. На следующий день его со всеми полагающимися почестями и в присутствии множества народа погребли в церкви Святого Феодора в киевском Феодоровском монастыре. Князь Изяслав Мстиславич оставил по себе добрую память не только среди киевлян, но и среди жителей других южнорусских областей. Его действительно любили и потому искренне оплакивали. «И плакася по нем вся Русская земля и вси чернии клобуки, – писал киевский летописец, – яко по цари и господине своем, наипаче же яко по отци». Самого Изяслава автор летописи называл «честным и благоверным, и христолюбивым, славным».

По сложившемуся обычаю, на киевский престол вступил старший брат Юрия Долгорукого – Вячеслав Владимирович. Это был престарелый и беспомощный человек, доживавший последние дни, а потому князья только ждали его смерти, чтобы начать борьбу за Киев.

В конце декабря 1154 года Вячеслав умер. Еще накануне он был «добр и здоров», вечером пировал с дружиной и «ушел спать здоров; якоже легл, тако боле того не встал, ту и Бог поял».

Киевляне оказались в очень тяжелом положении. Пограничные земли грабили и разоряли половцы, они дважды прошлись по Переяславскому княжеству, превратив в пепел множество селений, сожгли Альтинскую церковь с монастырем, монастыри Рождества Пресвятой Богородицы и Святого Саввы. И тогда они пригласили на престол черниговского князя Изяслава Давыдовича: «Поеди Киев, ать не возьмут нас половци. Ты еси наш князь!»

Юрий, получив все эти известия, отслужил панихиду по умершему брату, после чего созвал Боярскую думу.

– Издревле правит Русью род Рюриковичей, – сказал он. – По старшинству занимали князья Киевский престол и царили поэтому мир и спокойствие на Русской земле. Но когда нарушался обычай лествицы, то ввергалась страна в пучину междоусобиц и войн. Правил в Киеве старший брат мой, то и я сидел в Суздали тихо и спокойно. Но Бог призвал к себе Вячеслава, теперь я стал старшим в роде Рюриковичей. Стало быть, сам Господь повелевает мне стать великим князем Руси. Правильно я говорю, бояре?

Бояре согласно закивали высокими шапками.

– Но нарушил старинный обычай черниговский князь Изяслав Давыдович, противу воля Господней захватил киевский престол. Не по закону и не по обычаю стал им он владеть! И надлежит мне вернуть то, что должно принадлежать по праву. Верно ли я излагаю свои мысли, бояре?

И вновь бояре согласно качнули длинными бородами.

– Тогда поезжайте в свои имения, собирайте пеших и конных и приводите в Суздаль. Поведу я их в Киев, прогоню самозванца Изяслава Давыдовича и восстановлю свою власть законную над Русью!

В начале января 1155 года Юрий выступил в поход. Путь его шел через Смоленск. К нему на помощь спешил его брат и милейший друг Святослав Ольгович. Встреча произошла близ города Радогоша. Обнялись, потом стали любовно смотреть друг на друга.

– Немного постарел, но все равно выглядишь неплохо, – покровительственно проговорил Юрий. – Морщины вокруг глаз убрать, так за молодого сойдешь, снова к ханским дочкам ехать можно!

– Шутишь? Какое сватовство, за шестьдесят перевалило!

– Подумаешь – шестьдесят! Душой-то остаемся молодыми. Я еще порой на девушек заглядываюсь!

– Ну, насчет женского сословия ты всегда был не промах, – улыбнулся Святослав. – Где мне за тобой угнаться!

Потом перешли к делам. Святослав рассказал, что черниговские князья возмущены беззастенчивой наглостью Изяслава Давыдовича и станут на сторону Юрия.

– Перед Киевом сначала тебе надлежит прибыть в Чернигов, – советовал Святослав. – Там князья увидят твою силу и перестанут колебаться.

– На моей стороне Галицкий князь, – размышлял Юрий. – Так на кого тогда может рассчитывать Изяслав Давыдович?

– Он остается один со своей дружиной. Едва ли рискнет воевать против тебя. Не надо быть очень умным человеком, чтобы понять, что дело его проиграно.

Так оно и случилось. Прибыв в Чернигов, Юрий получил поддержку всех черниговских князей. Из Чернигова он двинулся на Киев. Изяслав встретил его неподалеку от крепостных ворот и произнес, низко кланяясь:

– Разве я сам пришел в Киев? Посадили меня кияне. А не сотвори мне пакости, твой Киев.

Юрий отпустил его в свои владения, не причинив зла.

Едва ли не весь Киев вывалился встречать нового великого князя Руси. Был день Вербницы, последнее воскресенье перед Пасхой, когда праздновался Вход Господень в Иерусалим, жители в те времена встречали Спасителя пальмовыми ветвями. Теперь киевляне несли ветки вербы с едва набухшими почками. Впереди шествовали епископы и игумены с иконами и хоругвями, за ними шли бояре и купцы в богатых одеяниях, а следом двигался народ киевский, торговый и ремесленный, военный и мирный, свой и пришлый. Все молча и с трепетным вниманием наблюдали за тем, как Юрий сошел с коня, встал на колени, трижды перекрестился, а потом подошел и отведал хлеб-соль. Перед ним расступились, образовался живой коридор и по нему пошел Юрий к Золотым воротам. Шел не спеша, торжественно.

И тогда толпа взорвалась громкими криками. Ликовали все, забыв на время о стойкой неприязни к нему, о том, что еще недавно готовы были убить его, попадись он им на поле боя. Радость людская была от того, что Юрий нес Киеву и стране избавление от половецких нашествий и феодальных смут, нес мир и тишину.

Юрий прошел в великокняжеский дворец, поднялся в гридницу, уселся на трон, погладил золотые подлокотники. Вот снова занял он киевский престол, снова стал хозяином Руси. Это случилось в третий, но наверняка – в последний раз! Теперь он, наученный опытом прежних правлений, умудренный прожитыми годами, будет руководить страной разумно и здраво, не беря во внимание свое настроение или нашептывание окружающих. Он будет таким же прозорливым и проницательным владыкой, каким были его прадед Ярослав Мудрый и отец Владимир Мономах.

Вошел посадник Дмитрий, поклонившись, сказал:

– Вече собралось на Софийской площади. Тебя требует, великий князь!

Юрий не заставил себя ждать. Народ запрудил всю площадь и прилегающие улицы, некоторые взобрались на крыши домов, словно грачи сидели на деревьях. Тишина такая, будто и не было такого скопища людей. Юрий оглядел безбрежное море человеческих голов, ощутил на себе взгляды настороженных, напряженно-внимательных глаз, крикнул зычно:

– Здравствуй, народ киевский!

– Здра-а-а! – ахнула толпа…

– Пришел я к вам, чтобы даровать вольности и вольные обычаи, которые князь Владимир Мономах, отец мой, вам дал и пожаловал. Точно так же и все негодные обычая, которые он уничтожил и упразднил, я отменяю за себя и наследников моих!

– А-а-а! – взволнованно выдохнула людская орава.

– Поганые половцы грабят наши города и села, сжигают наши дома и строения, уводят в полон людей наших. Большие силы двину я на границу со Степью и заступлю пути разбойникам!

– О-о-о! – восторженно охнуло вече.

– Без малого вся Русская земля теперь под моей рукой: сыновья мои сидят в Турове, Вышгороде, Переяславле, Поросье, Новгороде и Суздальской земле, связан я союзническими договорами и братскими отношениями с князьями Черниговскими, и Смоленскими. Лишь Изяслав Давыдович да братья Мстислав и Ярослав Мстиславичи на Волынщине косо смотрят на меня. Но сил у них мало и ни на что они не способны. Так что мир и спокойствие принес я Русской земле!

– У-у-у! – обрадованно взвыл народ.

– Впились в тело народное и пьют кровь разные проходимцы – тиуны и мытники, данники и емцы, вирники и отроки. Взял я с собой из Суздаля своих верных и честных людей, посажу на эти должности и строго следить буду, чтобы творили они свои дела по закону и справедливости!