Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
Да ведь, кто, кроме Него, знает цены на шуке пороков и добродетелей!
Мы закрываем книгу с их жизнеописаниями, и короли, улыбаясь, снова исчезают – так улыбается воздушный шарик, покидая оставленных на земле детей: до свидания!
Верхняя Галилея, Амирим, авг. 1991г (предыдущая редакция)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРИОДА
Эпоха Малых Королей заключает первое пребывание еврейского народа на земле, завещанной ему Богом.
– Что же свершилось на Кнаанской сцене? – спросит читатель. – Рабы-строители, выйдя из левой кулисы с табличкой "ЕГИПЕТ", перешли в правую – "АССИРО-ВАВИЛОНИЯ", потратив на такой переход 890 лет[48]. На каменных рельефах по стенам дворцов на Ниле, Тигре и Евфрате как будто те же ослики, тот же скарб, и те же семиты бредут за осликами в изгнание. Смена места работы? Так стоило ли затевать пьесу? Как понять нам этот сценарий Великого Драматурга?
"Зрители" могут отдохнуть в буфете, а могут и вовсе не возвращаться на свои места, потому что это – всё!
Окончилась пьеса об Аврааме и Сарре. Из Двуречья пришли они в Кнаан, обратно в Двуречье изгнал их потомков Царь Царей Навуходоносор.
Занавес!
Но мой просвещенный читатель знает наперёд, что случится с этими изгнанниками. Он знает, что это не конец пьесы. После недолгого антракта актёры вернутся на ту же сцену, теперь уже из Вавилона...
Стоп! А что это за место? Куда это предки евреев непременно возвращаются, чтобы всё начать сначала?
Это – Эрец-Исраэль, единственная земля, завещанная Богом еврейскому народу. Значит, тому, кто стремится понять замысел Божий, стоит поразмышлять над такой долгой историей, которая накопилась у еврейского народа здесь, в Эрец-Исраэль.
Давайте полистаем вместе учебник истории...
Первый ИСХОД народа в Эрец-Исраэль (ему посвящён праздник Песах – праздник освобождения).
...Ещё не было Синайских заповедей, Храма, Танаха, а значит, не было и иудейской религии. Ещё никто из иврим не слышал и слова такого: "Иерусалим". Что это за Земля Обетованная, не знает никто, включая Моше – того, кто поведёт[49]. Когда приблизятся к ней – тогда он пошлёт разведчиков, чтобы разглядели, что там за земля на самом деле.
А вообще, если уж так хочется уйти, то мало ли стран по соседству с Египтом – и не нужно переходить через "Чёрмное море", а потом ещё тащиться через пустыню. Действительно, ну чего ради?! Этот заика-Моше утверждает, что из Эрец-Исраэль происходит наш предок Авраам-авину[50] и оттуда же пришли сюда, в Египет, правнуки Авраама, в честь которых названы племена: Иуда, Реувен, Иссахар... Но ведь с тех пор прошло более двухсот лет! Пять поколений жили, как сотни других племён в Египте и не слышали ни о какой Эрец-Исраэль, и вдруг этот старик: "Уходим!"
Куда уходим! Мой отец родился в Египте, и мой дед, и дед моего деда. Этот город строила наша семья: вон на том зернохранилище работал мой дядя, отец делал кирпичи для храма, мать всю жизнь проработала в храмовом саду. А старик: "Эрец-Исраэль"!
– Он говорит, что ту землю подарил нам Бог!
– А кто такой Бог?
Вокруг была реальная страна Египет – самая богатая в мире. Ещё тысячелетие она будет служить амбаром азиатам и африканцам, грекам и римлянам. В постоянно голодном, зависящем от засухи, саранчи и набегов кочевников мире, оказаться в Египте – это гарантия выжить[51].
Да, рабы! Но ведь Египет переполнен народами-рабами, причём, не столько приведёнными из военных походов, сколько, подобно иврим, пришедшими сюда добровольно, чтобы спастись от голодной смерти. Народы-рабы готовы за полбовую кашу и ночлег в тростниковой хижине не то что строить военные склады, а работать в каменоломнях, служить в колониальных войсках, сторожить границы империи. Кому тут в голову придёт уйти от реки-кормилицы в пустыню! Там, говорят, два года без дождей – и ни страны, ни народа как не бывало, даже косточки занесёт песком!
Их никто не гнал, наоборот – не пускали. Сам фараон!
Но они поднялись и ушли.
В Эрец-Исраэль.
Второй ИСХОД – им заканчивается эта книга.
Иудеи изгнаны Навуходоносором в Вавилон. Их встречают потомки израильтян, изгнанных сюда же на 140 лет раньше. И все вопросы только об Иерусалиме, о судьбе Храма. Им-то что до того?! У большинства в Вавилоне богатые усадьбы, сады, рабы на полях. А они про Иерусалим!
И будут сидеть на берегах полноводного Евфрата и рыдать о своей пустыне...
Через сорок лет после изгнания в Вавилон придёт благословенный указ нового царя, Кира, разрешающий иудеям вернуться и отстроить свой Храм. Тогда малая группка идеалистов[52] оторвётся от "горшков с мясом" и двинется пешком к головёшкам и обломкам стен Иерусалима.
И опять, как при исходе из Египта, Шехина[53] будет витать над ними, поддерживая надежду и веру на долгом пути из Месопотамии в Эрец-Исраэль. Эти люди победят: они отстроят Храм, восстановят нацию – римские писатели сообщают о миллионе иудеев, только в Галилее.
– Зачем?!– крикнем из "зрительного зала" мы, знающие, чем окончится следующее действие драмы. – К чему этот героический муравьизм? Ваш Храм опять сожгут, города разгромят, тех, кто выживет, прогонят с этой земли. Так стоило ли возвращаться?!
У евреев нет объяснения своей тяге к Иерусалиму, но есть уверенность: да, стоило. Иначе мы теряем Шехину на всех путях нашего народа, без этого наше существование все эти тысячелетия бессмысленно.
– Но кто сказал, что существование народа должно иметь какой-то смысл? – выкрикивают с "галёрки". – Тем более смысл, понятный смертным?
Не знаю.
Но ведь зачем-то были даны нам Десять Заповедей!
Для "чистоты эксперимента" Господь во время отсутствия иврим в Эрец-Исраэль и пребывания в вавилонском плену поселил на их месте самаритян – народ, образованный из населения покорённых Вавилоном стран. Самаритяне, позаимствовав у евреев Танах, не сыграли никакой роли в мировой истории, да по существу, не имели и собственной: сидели на месте и покорно встречали всех завоевателей Кнаана. И хотя самаритяне крепко держались за свою веру, хотя именно Танах делает их народом, история самаритян остановилась в седой древности, за занавесом, испугавшись выйти "на сцену".
О Третьем ИСХОДЕ не пишу – я в нём живу. Он начался с первой русской Алиёй и принципиально не отличается от предыдущих: для большинства ещё нет веры, нет Иерусалима. Оставляется огромная, понятная страна ради неизвестной, лежащей где-то в пустыне...
Все исходы евреев были одинаковы. Один бежал от злой жены, другого выпихнули чуждостью, третий повздорил с властями, четвёртый задыхался от безвестности, пятый желал для себя перемен, шестой разочаровался и больше не верил местным богам, седьмой надеялся, восьмой боялся, девятый хотел "как все", десятый стремился к богатым родственникам, одиннадцатый бежал от бедных, двенадцатый не хотел, чтобы дети жили, как он, тринадцатому было любопытно, четырнадцатый "от ума", пятнадцатый по глупости, шестнадцатый от долгов, семнадцатый "выполняя волю покойного отца"...
А потом судьбы сливаются в единый поток – в ИСХОД, и всё это бурлит, заливая Израиль, пока не впитается в Эрец-Исраэль, и тогда выясняется, что история своими невероятными, непредсказуемыми путями исполняет то самое, изначальное обетование, данное Всевышним Аврааму в окрестностях Шхема: "Потомству твоему отдам я эту землю"[54].
Эфиопская алия…Чудо, повторяющее первый Исход из Египта! Уж сколько раз за эти тысячелетия могли они уйти в "зелёные холмы Африки", но знали, что есть только одно направление для иудеев – в Эрец-Исраэль, и ждали своего часа. Это ожидание момента Исхода сохраняло эфиопских евреев столетие за столетием.
Исход – особое состояние людей, их испытание в составе Народа. Кажется: Господь на Синае посмотрел этот спектакль и увидел, что он – хорош. Сценарий "Переход из великой державы в Кнаан" был закреплён за еврейской историей.
Здесь остановлюсь, поймав себя на том, что попытка атеистического изучения наших хроник приводит к совершенно мистическому предположению: исход в бедную, неизвестную, но данную Богом землю – Эрец Исраэль – это и есть протосвойство еврейской души, а сопротивление ему составляет историю, духовную и материальную, еврейского народа.
Тому, кто не готов принять эту метафизику, стоит попытаться уговорить некую породу рыб, проживающую на тёплых подводных пастбищах, среди жирных водорослей и миролюбивых ракообразных, – перестать уходить на нерест в бедные воды своей прародины, которой они ни разу не видели, и, обдирая бока о скалы и запруды, становясь в пути лёгкой добычей для профессиональных ловцов, браконьеров и хищных животных, добираться до своей "Эрец" и там, прежде, чем умереть от ран и потери сил, вывести потомство (которое, конечно, опять потянется к покрытым сладкой слизью чужим плантациям, чтобы в зрелом возрасте ощутить в крови кипяток, гнавший предков... И так далее, так далее, так…).
