Давид Малкин - Король Шаул
Поздравления и подарки принимал король Шаул – причёсанный, с подправленной бородой, в белой праздничной рубахе и новых сандалиях. Иногда он подходил к служанкам, осторожно брал у них из рук младенца и подносил к самому лицу, будто хотел ещё раз услышать запах маленькой, безволосой головы. Несколько раз Шаул заглядывал в тёмную и прохладную комнату, где лежала его Рицпа. Мейрав жестами показывала ему: всё в порядке, спит – и Шаул возвращался к гостям. Соседи, родственники, воины и командиры, десятки знакомых и незнакомых Мейрав людей ели, пили и вели беседу.
Подошла женщина, предложила помочь, но Мейрав отказалась – хотела побыть с Рицпой наедине и поговорить с новой женой своего отца. Михаль шепнула на ухо Мейрав:
– Попроси Рицпу уговорить Шаула вернуть Давида из пещер – ведь он там один, без семьи.
Неужели, подумала Мейрав, эта гордячка не знает того, о чём судачат по всему Кнаану? У Давида в пещерах не одна, а две жены, а сколько от них детей – неизвестно. Да и сама Михаль после побега мужа выдана за Палтиеля бен-Лаиша. Другое дело, что у неё нет детей, и она не любит своего нового мужа-крестьянина, и продолжает плакать о Давиде. Ну, тут уж ничего не исправишь.
Год назад, как раз на обрезание первенца Шаула и Рицпы Армони, Мейрав подарила им целый ворох одежды от своих малышей и поздравила, а потом, отведя молодую мать в сторону, попросила:
– Уговори короля не убивать Давида. Пусть хотя бы в пустыне оставит его в покое.
Ответ Рицпы был совершенно неожиданным:
– Он любит Давида.
Рицпа приоткрыла веки, улыбнулась Мейрав и опять уснула. Дыхание её было лёгким, и пот больше не собирался в морщинах на лбу цепочками капель.
Мейрав знала Рицпу с малых лет, они были ровесницами, а их матери, Ахиноам и Ая, дружили. Кто бы мог предсказать тогда, что своенравная, с мальчишеским характером Рицпа превратится в тихую, заботливую жену Шаула, с которой он вот уже более двух лет не разлучается ни в Гив’е, ни в военном стане в Михмасе!
Когда король впервые представил всем Рицпу, люди были смущены – кто её молодостью рядом с седым Шаулом, кто рассказами о её скитаниях вместе с пророками по Земле Израиля. Мейрав было неприятно видеть свою знакомую на месте матери, Ахиноам.
В комнату заглянул Адриэль и знаками позвал Мейрав. Она поправила платок на спящей Рицпе и вышла к мужу.
Адриэль сегодня помогал Шаулу делать обрезание младенца. У маленького Мефибошета не было в живых дедушки, который должен держать внука на коленях во время церемонии брит-мила, и эту роль исполнил Адриэль. Каменным ножом, который хранился в семье Кишей, Шаул обрезал Мефибошета, как праотец Авраам обрезал сына своего Ицхака на восьмой день после рождения. И произнёс те же слова: «Благословен будь ты, Господь Бог наш, творец Вселенной, освятивший нас заповедями своими и повелевший нам приобщить этого мальчика к союзу Авраама».
Младенец, которому дали капельку вина, крепко спал, как спали при обрезании все сыновья иврим до него. Потом он вскрикнул и плакал, пока его перевязывали, и опять уснул, уже вступивший в союз с Богом. Вокруг каменного стола теснились дети и женщины, с интересом и удовольствием, наблюдая за действиями Шаула. Мужчины уже сидели за накрытыми столами и одобрительно посмеивались. Потом все, кроме младенца и его матери, веселились. Мафибошет спал, а она плакала. Отчего плачут матери-иврим в такие минуты? Может, им жалко дитя, у которого отрезают кусочек кожи; может, ещё больно стоять после недавних родов; а может, так велит обычай – плакать. Кто их знает!
И Рицпа не смогла бы объяснить, почему она плачет. Их с Шаулом поздравляли, им несли подарки, она никогда не бывала на празднике, где собиралось столько гостей со всего Кнаана. Все её целовали, желали многих детей, советовали, как пеленать и кормить, в чём-то утешали – она не сознавала в чём, говорили, что понимают её счастье – она не знала, какое. Стояла и улыбалась, пока ей вдруг не сделалось плохо. Шаул успел подхватить жену. Он отнёс её в самую дальнюю, тёмную и прохладную комнату, Мейрав прибежала следом, и, когда лекарь Овадья подтвердил, что Рицпа здорова, только очень ослабла после родов, Шаул ушёл к гостям и увёл из комнаты всех, оставив Рицпу на попечение своей старшей дочери.
Мейрав хотела сказать Рицпе, что она, так же, как и все вокруг, любит её и больше не ревнует к памяти матери. Только бы Шаулу было всегда хорошо с новой женой, как теперь. Михаль как-то сказала, что Рицпа настраивает Шаула против дочерей, но это она сгоряча. Мейрав должна была понять, поговорив с Рицпой, отчего Шаул так странно отнёсся к рождению детей у неё, старшей дочери, и так нетерпеливо ждал наследников от младшей. Это была не обида, скорее, недоумение: почему они, две сестры, стали не равны в глазах отца?
– Как там? – спросил жену Адриэль.
– Спит.
– Совет хочет передать ей подарок. Князь Яхмай спрашивает, могут ли они войти?
– Нет, нет! – замахала руками Михаль. – Дайте человеку собраться с силами.
– Хорошо, – сказал Адриэль, – я передам твои слова.
Он, было, направился к гостям, но жена остановила его, взяв за руку.
– Ты был с ними рядом, когда Рицпа упала. Что она сказала отцу?
– Не слышал я, – отмахнулся Адриэль.
– Рицпа показывала на младенца и что-то шептала отцу. Вспомни, ты же был рядом?
– Ты вот о чём! Она сказала Шаулу: «Видишь, твой сын беззащитней всех в доме. Ты должен... Ради него...» Я не расслышал.
– А он? Я видела, как отец поцеловал Рицпу и что-то ей ответил.
– Он повторял: «Мы будем жить. Мы будем вместе».
– А когда принёс её сюда, – задумчиво продолжала женщина, – пока он укладывал её, то, думая, что никого рядом нет, спросил: « Ты хочешь, чтобы я повторил твои слова в нашу первую ночь?» Она ответила: «Повтори». И тогда он сказал: «Если нас с тобой никто не любит, будем любить друг друга».
– Смотри-ка! – прервал жену Адриэль.
Мейрав обернулась и увидела, что у входа в комнату улыбается Рицпа.
– Ложись! – крикнула её Мейрав. – Тебе нельзя!
– Ты разве не слышишь? – спросила Рицпа.
Только тогда до слуха Мейрав дошёл писк младенца в соседней комнате.
– Ложись, ложись! – замахала она руками. – Я всё сделаю.
Пеленая младенца, Мейрав спохватилась, что шепчет ему: «Мы будем жить, мы будем вместе!».
Она поняла, что ей и сегодня не удастся поговорить с Рицпой.
Глава 7Утром басилевс Ахиш сидел в своей дворцовой библиотеке и слушал толстого вельможу, который читал ему свои записи, сделанные во время службы писцом в филистимском стане в Гив’е. По всему побережью шли приготовления к войне – так стали филистимляне называть свой поход вглубь Кнаана. Уже был готов план разгрома армии короля иврим и покорения последних городов и селений, не признавших власти басилевса. Население Изреэльской долины будет уведено в рабство, а на его месте поселятся племена-союзники, прибывающие в Филистию с островов, спасаясь от нашествия дорийцев. «За полученные от нас наделы земли племена с островов будут всегда союзниками Филистии, – сказал Ахиш на совете серенов.– В местах, где особенно много населения, как в Гив’е, мы восстановим свои военные лагеря, и из них солдаты будут следить за отправлением обозов с данью на побережье».
Филистимляне, их слуги и рабы – все готовились к войне. Из кузниц доносился грохот – там ковали ободы для колесниц и цепи для больших партий будущих рабов. Затачивались мечи и наконечники копий, подгонялось снаряжение, солдаты мечтали о будущей добыче, писцы рассчитывали, сколько наберётся воинов и повозок.
Молодые солдаты проводили дни в учебных боях на песке.
К верховному жрецу пришли серены пяти племён Филистии просить благословления для армии и её командующего – басилевса. Верховный жрец собрал в храме Дагона жрецов племён для гадания на священных жертвах. Толпа, собравшаяся на площади перед храмом, ждала. Результатов гадания ожидал у себя во дворце и басилевс Ахиш, ждали и вожди племён, приплывших с островов и размещённых пока в лагерях на побережье.
– Так же пахал на волах их будущий король, – сказал вельможа, оторвавшись от записей в дневнике.
Басилевс встрепенулся, кивнул и велел продолжать.
– «Пашут они на паре волов. Сбруя состоит из деревянного ярма, которое волам кладут на затылок. Нет ни постромков, ни даже вожжей. Управляют упряжкой длинной палкой и, смотря по тому, как волов бьют, они идут в нужную сторону, быстро или медленно. Умелые иврим с парой волов, на которых сидит мальчик, могут даже по очень большому полю проводить совершенно прямые борозды...»
А если король иврим не спустится в Изреельскую долину? – думал Ахиш. – Что толку будет от филистимских колесниц?
Вельможа отпил воды и продолжил чтение.
– «Как они собирают урожай? Многие растения вытягивают с корнем, но большинство злаков срезают маленьким серпом. С поля колосья перевозятся на волах на общий ток селения, где каждая семья иврим имеет свой участок. Молотьба происходит так: быков и ослов проводят по снопам...»
