Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2
— А что вы понимаете под этим словом, Савва Николаевич? — спросил кто-то из задних рядов. — А как же Бродский. Вы его почему-то не назвали среди поэтов. Потому что еврей?
— Что понимаю? А все, что касается моей Родины. И березка, которую посадил дед перед отправкой на фронт, и скворечник на ней, который я сделал сам и повесил его с помощью старшего брата. И победа над французами в первую Отечественную войну. И гениальный одноглазый фельдмаршал Кутузов, с русскими солдатами разбивший вдребезги Наполеона. И, конечно же, победа над фашистами во Второй мировой. Юрий Гагарин, Галина Уланова, Алексей Стаханов, выход в космос первого человека — это все мы, моя страна. Как этим не гордиться! Японцы гордятся «тойотой», они считают ее лучшей машиной в мире. Американцы — своими «крайслерами», «фордами» и небоскребами, немцы «мерседесами», а мы, создав лучшие в мире ракеты, самолеты, балет, искусство, — вроде бы хуже их? Нет, так не бывает… Если только к власти не приходят люди, не понимающие прошлое своей страны, а слово «патриот» для них ругательное. Абсурд! Сегодня хотят править страной без идеологии. А без идеологии жить невозможно. «Америка для американцев!» Никого не смущает этот лозунг. Не подают в суд на тех, кто об этом говорит открыто. На каждом американском доме флаги, утро дети начинают в школах с пения гимна Америки. У нас вывеси лозунг «Россия для русских!» — привлекут за экстремизм. Мол, в России проживает 130 народов. В Америке, кстати, не меньше. Вот поэтому поэты в нашей стране сегодня никому не нужны. Они утонули, как подводная лодка «Курск». Но не бывает страны без своих поэтов-символов, как Грузия без Шота Руставели, Украина без Тараса Шевченко, Казахстан без своего акына Джамбула. Дух нации в ее песнях и поэзии. Лишите народ этого, замените, кем хотите: Джоном Ленноном, Полом Маккартни или Майклом Джексоном с Мадонной, но без Есенина, Твардовского или, скажем, Иосифа Бродского — еврея по национальности, но русского по сути и духу, — и нет страны! Поэтому в России поэт всегда был и останется больше, чем поэтом. И пока у нас не появятся настоящие поэты, будущее мне представляется с трудом, — подвел черту Савва Николаевич.
Но разговор пошел все дальше и дальше, увлекая студентов. И тут оказалось, что болеют поэзией и пишут стихи многие студенты.
— Алена вот пишет, но ее никто не читает, — попытался превратить разговор в шутку бойкий рыжеволосый студент.
— Алена, чего не даешь почитать? — закричали со всех сторон.
Скромная девушка, сидящая около двери, как-то потупилась и ничего не ответила.
— А для этого есть в Интернете сайт, так и называется — Стих. ру. Размещайте Алена, не стесняйтесь.
Чувствуя, что аудитория завелась, опытный Савва Николаевич решил: пора заняться собственно темой сегодняшнего семинара.
— Давайте перейдем к теме занятия. — Савва Николаевич посмотрел на часы. — Мы увлеклись социальными условиями жизни в той или иной стране на примере поэзии. Но точно так же обстоят дела с любой другой профессией, скажем, сталевара, шахтера, мебельщика или, например, менеджера. Их качество жизни и отдача обществу зависят от многих условий, в том числе от уровня здоровья в стране. А здоровье, как вы знаете, в рекламе не нуждается.
И Савва Николаевич плавно перевел разговор в русло своей профессиональной работы. Главное, чего он достигал, это чтобы студенты задумались не только над болезнями, а над тем, что их порождает. Тайные пружины общества — вот что должен знать современный врач, принимаясь за лечение пациента. Без этих знаний лечение — пустая трата времени и перевод денег на таблетки. Професор был глубоко убежден, что когда-нибудь «таблеточная медицина» отомрет, и все вернется на круги своя, людей снова будут лечить словом, а болезни будут предупреждать на подходе, создав такие аппараты, которые восстановят нормальную работу всех клеток организма. Иначе для чего прогресс.
На выходе из аудитории Савву Николаевича окружили несколько студентов. Среди них он узнал и девицу, которая пишет стихи.
— Мы хотели вас попросить устроить вечер встречи, где можно было бы поговорить о поэзии, о поэтах и вообще обо всем… И об Интернете тоже.
— Алена, спасибо за предложение, я подумаю. Когда-то студентом, примерно в вашем возрасте, я впервые увидел живого поэта. Некоего Кукина. Тогда в Питере были два очень похожих друг на друга поэта — Кукин и Клячкин. Вот к нам в общежитие и приехал этот самый Кукин. Собрались в холле на этаже, дело было в воскресенье. Вышел невысокий, невзрачный человек лет тридцати — тридцати пяти и без предисловия стал читать свои стихи. Мне тогда показалось, что свершилось некое чудо. Я стал понимать, о чем написаны стихи. Когда читаешь бегло стихи в книге, они как-то ускальзывают, трудно уловить смысловую нагрузку, то, что хотел сказать поэт. И совсем иное, когда ты вживую слышишь самого автора. Это было для меня потрясением. С тех пор я стал понимать стихи.
— Так вы приходите, я для вас прочитаю свои стихи — смущенно продолжила Алена.
— Хорошо. Если для меня и собственного сочинения, обязательно приду. — Савва Николаевич улыбнулся. — Мне пора. До свидания.
Они расстались, довольные друг другом.
Глава 16. Свобода и свиньи
Жизнь столь богата парадоксами, что трудно даже себе представить. Сегодняшние либералы и демократы лет этак двадцать назад были полными антиподами. Конечно, они не стояли с пистолетами в руках и не расстреливали где-нибудь в подвалах Лубянки инакомыслящих и диссидентов, нет, до этого дело не доходило, но то, что грудью защищали прежние идеалы, это факт. Таких перевертышей оказалось так много, что, собственно, о каком-то конкретном трудно говорить. Масса, вернее, их количество перешло в другое качество, а это, как ни крути, другая философия.
Савва Николаевич всегда ловил себя на мысли, что те публичные люди, которые сегодня суетятся на экране телевизора и что есть сил поносят вчерашнюю жизнь, на самом деле вруны. И непонятно, когда они больше врали — тогда, в прошлой своей жизни, или сейчас, с пеной у рта разоблачая ее пагубность.
Вот и этим вечером такие же мысли посетили его. Он сидел дома с внуком Дениской, который приехал погостить на ноябрьские праздники, но простудился и заболел. Дениска лежал под пледом на диване в большой комнате и смотрел телевизор. Рядом за столом расположился Савва Николаевич. Он собирался было что-то почитать, достал очки и разложил на столе любимую газету «Завтра», как Дениска прервал его намерение, воскликнув:
— Деда, смотри, опять эти два чудика спорят. Ты за кого?
Савва Николаевич перевел взгляд на экран. Там шла очередная передача «Суд времени». Неплохая задумка — показать истинное лицо того или иного исторического персонажа либо целого события. Кто такой Иван Грозный: созидатель или разрушитель страны? Октябрьская революция — шаг вперед в истории России или прыжок без парашюта? Нечто странное было в этом шоу, странное не в смысле исторической правды или кривды, а в бессмысленности самого суда над историей. Ей, истории, наплевать, что по поводу Ивана Грозного думает какой-нибудь судья с грузинской фамилией и антисталинской риторикой. Для него все тираны равны: и Нерон, и Петр Первый, а раньше Иоанн Васильевич, потом Сталин, Гитлер, Чаушеску, Брежнев. Список можно продолжать до бесконечности, как вверх, так и вниз по исторической лестнице. Tак, глядишь, и до самого Господа Бога доберется какой-нибудь ретивый судьишка. А что? Повод есть: велел же Господь разрушить Содом и Гоморру, города, где свирепствовала демократия, повальный грех и пьянство, которые стали синонимами красивой жизни… Чем не тиранский метод? Дай волю этим судьям, они всех, кто не соответствует их видению, в порошок сотрут, сожгут на кострах, распянут на крестах, выкинут на улицу умирать от холода и голода и питаться на помойках. По делам вам, вы не «Наши». А кто наш? И тут возникает загвоздка. По идее основателей движения «Наши», это должна быть продвинутая молодежь, студенты, занимающиеся продвижением нынешних либеральных ценностей. Оказывается, «Наши» также не любят перевертышей, кто бы они ни были. На Селигере парни и девчонки, собранные со всей страны, защитники устоев власти, осознали, что такие судьи, как этот обросший щетиной, в круглых очках человек с белой пеной в уголках рта, как у коня, жующего железные удила — вранья, не нравится им, и все тут. И вот портрет «судьи» над историей стал мишенью для расстрела. Страна ужаснулась очередной раз, когда молодая смена всаживала пулю за пулей в омерзительную физиономию судьи.
— Слушай, Денис, а тебе что, нравится эта передача?
— Да так себе! По крайней мере в ней есть спор. Кто кого переспорит, уже интересно. Кроме того, деда, выясняются факты, которые были засекречены. Мне важно, что сталкиваются мнения. Вот этот защитник с армянской фамилией Карнукян хорошо и четко всех положил на лопатки. Респект! Залюбуешься. Я не знал, что у него много сторонников. Вчера была первая передача. Он выиграл со счетом в девяносто процентов. Так проголосовали телезрители. Даже я голосовал, вышел в Интернет и проголосовал за него.
