Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2
Аудитория зашумела. Кто-то стал смеяться, показывая пальцем на чернявого парня, явно еврейской национальности, тихо сидевшего во втором ряду.
— Слышишь, американос, твоя любимая Америка не первая… Ты еще не умер?
Кто-то удивленно смотрел на Савву Николаевича, не понимая, как такое может быть: им все твердили, что Америка — это все! А тут вдруг такой облом!
— А может, у этого профессора того, крыша поехала… Не может из своего совкового прошлого выйти, вот со злости и несет несуразицу…
Савва Николаевич понимал, что затронул очень горячую тему, но как иначе воспитывать студентов, если не говорить всю правду…
— Господа студенты! Хочу вам сказать, что на первом месте по качеству жизни стоит Норвегия, очень северная страна с суровым климатом, не менее суровым, чем у нас в России. Но, несмотря на это, там живут, можно сказать, при полном социализме, как, впрочем, и в Швеции… Эти две страны, кстати, часто делят между собой пальму первенства.
— Яшка, вот куда тебе нужно ехать — в Норвегию или Швецию, а не в Америку, — обернувшись к чернявому пареньку, произнес шустрый студент, сидящий перед Саввой Николаевичем.
— Ну если кто-то хочет себе выбрать ПМЖ, как говорят сейчас продвинутые, то лучше все же в Швецию, — улыбнулся Савва Николаевич.
— Там больше социальных гарантий, это точно. В Норвегии тоже их много, но норвежцы более националистически настроены, чем шведы. Хотя нужно сказать, что в скандинавских странах чужаков вообще не любят.
— А там что, одни исключительно чистокровные шведы или норвежцы живут? — задала вопрос высокая, красивая студентка…
— Нет, Яна, там живут и русские красавицы. Ты что, фильм «Интердевочка» не смотрела? — крикнул кто-то из задних рядов.
В группе зашумели и захихикали. Савва Николаевич решительно взял инициативу в свои руки.
— Тихо, тихо, ребята. Конечно, Владимир Кунин своими пассажами про русских красавиц сделал себе писательское имя. В общем-то дешевый ход, но сработал… Хотя нужно сказать, что сами шведы были не в восторге от его книги. Ее там просто запретили печатать. Вот вам и урок о свободе большинства… Свобода всегда регулируется.
— Почему? — послышались со всех сторон возгласы студентов.
— Не знаю — Савва Николаевич действительно не до конца понимал мотивы запрета, если он действительно существовал. — Вероятнее всего, писатель Кунин не очень правильно отразил образ шведов, как бы это сказать, их недостаточно гостеприимное отношение к чужакам, — ответил Савва Николаевич. — В общем-то каждая страна должна защищать свои порядки, своих граждан. Однако государство это палка о двух концах. В доме, где прописалась злость, не бывает порядка, — продолжил мысль Савва Николаевич. — Истина прописная, все о ней знают, но часто люди делают все, чтобы она торжествовала. Сколько внешне благополучных семей и у нас в стране, и за рубежом! Но отчего мир вдруг взрывается очередным вулканическим выбросом эмоций в отдельно взятой семье, когда богатые и счастливые, казалось бы, родители убивают собственных детей. Или наоборот, дети из богатых семей берут пистолет и стреляют в собственных приятелей, учителей или во всех подряд. Но это лишь видимая глазу и сложная часть гигантской трагедии, что происходит в преисподней человеческой души. Вулканическая магма выливается наружу в крайнем случае, а все остальное спрятано далеко от всех, замаскировано мишурой благополучия и внешнего порядка. Господа студенты, мне хотелось, чтобы вы поняли главное — уважающая себя страна, семья, если хотите, каждый из нас должны уметь защищать себя, свои устои, свои культурные ценности. Как только мы прекращаем это делать, то превращаемся в подобие человека. Наш русский поэт Велимир Хлебников считал себя космополитом, неизменно говорил и писал, что он — комиссар всей Земли. Тем не менее, самое главное, он всегда считал себя глубоко русским человеком и не мыслил быть никем другим… Вот вам и космополит.
— Первый раз слышим о таком поэте. Что он написал, чем знаменит? — зашумели студенты.
Савва Николаевич удивился не меньше студентов.
— Вы что, действительно не знаете поэта Хлебникова?
— Первый раз слышим, — ответил студент с задних рядов. — Фамилия какая-то простецкая.
— Хлебникова, вот певица, кажется, такая существует, — проговорила высокая, красивая брюнетка, сидящая рядом со столиком.
— Нда-а… Вот оно что? Наш университет состоит из двух десятков факультетов. Вы учитесь на медицинском, который всегда относили к гуманитарным, а не знаете поэта Велимира Хлебникова. Ну предположим, он труден для восприятия. Хотя скажите, а вообще вы каких русских поэтов знаете? — решил спровоцировать студентов Савва Николаевич.
— Некрасова, Пушкина, Лермонтова… — стали выкрикивать ребята имена.
— Замечательно! А еще?
— Есенин, Маяковский, Пастернак, Маршак…
После Маршака студенты рассмеялись.
— Еще Михалков с дядей Степой, — ехидно пошутил кто-то.
А что и Михалков, и Маршак — наши русские поэты, своеобразные, но поэты… — согласился с улыбкой на лице Савва Николаевич. — Однако хотелось, чтобы вы вспомнили и таких прекрасных поэтов — Баратынского, друга Пушкина Дениса Давыдова, Державина, Ломоносова. А как можно забыть эстета русской поэзии Александра Блока. Разве прилично их не знать. Каждая эпоха рождала своих замечательных поэтов. Лишь безвременье и лихолетье не плодоносят: все выжжено вокруг, некуда семена кинуть. Но рано или поздно найдется народный гений, воспоет и лихое время. Нашелся же Нестор, написавший «Слово о полку Игореве»… Через столетия, но написал о том сложном и трагическом времени на Древней Руси. Так было и так останется. Интересно, а кого вы можете назвать современным поэтом? Назовите хотя бы пару имен… — Савва Николаевич перевел свой взгляд на аудиторию.
— Игорь Крутой, Игорь Николаев, Стас Михайлов, — стали выкрикивать студенты, явно задетые замечанием преподавателя об их невежестве…
— Отчасти верно. Признаюсь, не слышал о Михайлове. И Крутой, и Николаев — сочинители песенок, часто весьма сомнительного качества. Им до поэзии, как до небес. Хотя не спорю, были отличные поэты-песенники и в советские времена. Один из ныне здравствующих — сочинитель песен Николай Добронравов. Они вместе с женой и известным композитором Александрой Пахмутовой написали десятки прекрасных песен, которые поют до наших дней…
— Это типа «Бони М», только советского разлива? — съязвила высокая и симпатичная студентка.
— Точно, Вероника, а еще вспомнил: Юрий Антонов, какой-то Доризо. Вот кумиры тех лет, — подхватил рыжеволосый студент, молчавший до сих пор.
— Так, друзья мои! Давайте разберемся по порядку. «Бони М» — это голландская группа африканцев по происхождению, сделавшая в семидесятые годы карьеру на мелодичных и очень ритмичных песнях. Но никакого отношения не имеющая к советской, русской культуре. Очень была популярная группа у нас в стране, совершенно точно. Но — как экзотический элемент в нашей достаточно пуританской культуре тех лет. Юрий Антонов и Николай Доризо неплохие поэты, особенно Доризо. На его стихи много хороших песен написано. А Юрий Антонов и сейчас популярен, у него очень теплые песни, отражающие дух того времени. Поэтому его песни и сегодня так востребованы. И настоящих поэтов вторая половина двадцатого века тоже много родила. Например, Николай Рубцов. Кто из вас слышал об этом поэте? Никто? Жаль, а вы найдите его в Интернете, почитайте о нем… Трагическая судьба, как у всех великих русских поэтов. Его убила жена в припадке не то ревности, не то зависти. Причины убийства до сих пор не разгаданы. Кстати, его жена совсем недавно давала интервью по телевидению, назвав поэта пьяницей-дебоширом. Правда одна, Николай Рубцов — поэт, по силе таланта близкий к Сергею Есенину. Татьяна Глушкова замечательный поэт, кто о ней знает? Тоже никто! Сергей Курнов? Кто что знает об этом талантливом поэте наших дней? Вот такая нерадостная статистика. Гаррики, ксюши, галкины и сердючки заполнили собой все телеэкраны и радиоэфиры. О высоком и прекрасном никто ни слова. Обсмеять, обхамить, обгадить свое прошлое, восторгаться чужим достижением и богатством, чужим образом жизни — удел их недалеких умов. Их раздражает истинный талант. Они его на дух не переносят. Потому и не допускают никого к эфиру.
— Может, нет сейчас талантливых поэтов и писателей, — заявил серьезный рыжеватый парень.
— Почему нет? Они есть и будут. Но любой талантливый человек, тем более если он гений, скажем, как Пушкин, Есенин, Михаил Шолохов, — он, прежде всего, патриот.
— А что вы понимаете под этим словом, Савва Николаевич? — спросил кто-то из задних рядов. — А как же Бродский. Вы его почему-то не назвали среди поэтов. Потому что еврей?
— Что понимаю? А все, что касается моей Родины. И березка, которую посадил дед перед отправкой на фронт, и скворечник на ней, который я сделал сам и повесил его с помощью старшего брата. И победа над французами в первую Отечественную войну. И гениальный одноглазый фельдмаршал Кутузов, с русскими солдатами разбивший вдребезги Наполеона. И, конечно же, победа над фашистами во Второй мировой. Юрий Гагарин, Галина Уланова, Алексей Стаханов, выход в космос первого человека — это все мы, моя страна. Как этим не гордиться! Японцы гордятся «тойотой», они считают ее лучшей машиной в мире. Американцы — своими «крайслерами», «фордами» и небоскребами, немцы «мерседесами», а мы, создав лучшие в мире ракеты, самолеты, балет, искусство, — вроде бы хуже их? Нет, так не бывает… Если только к власти не приходят люди, не понимающие прошлое своей страны, а слово «патриот» для них ругательное. Абсурд! Сегодня хотят править страной без идеологии. А без идеологии жить невозможно. «Америка для американцев!» Никого не смущает этот лозунг. Не подают в суд на тех, кто об этом говорит открыто. На каждом американском доме флаги, утро дети начинают в школах с пения гимна Америки. У нас вывеси лозунг «Россия для русских!» — привлекут за экстремизм. Мол, в России проживает 130 народов. В Америке, кстати, не меньше. Вот поэтому поэты в нашей стране сегодня никому не нужны. Они утонули, как подводная лодка «Курск». Но не бывает страны без своих поэтов-символов, как Грузия без Шота Руставели, Украина без Тараса Шевченко, Казахстан без своего акына Джамбула. Дух нации в ее песнях и поэзии. Лишите народ этого, замените, кем хотите: Джоном Ленноном, Полом Маккартни или Майклом Джексоном с Мадонной, но без Есенина, Твардовского или, скажем, Иосифа Бродского — еврея по национальности, но русского по сути и духу, — и нет страны! Поэтому в России поэт всегда был и останется больше, чем поэтом. И пока у нас не появятся настоящие поэты, будущее мне представляется с трудом, — подвел черту Савва Николаевич.
