Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
Дуглас не вытерпел двух недель, примчался через десять дней. Скарлетт стоило труда не выказать радость – в эту минуту она осознала, что тоже скучала по нему. Как только они уединились в кабинете, Эдвард тут же заключил Скарлетт в объятия и прильнул к губам. Но она, едва ответив на поцелуй, отстранилась:
– Я рада, что ты приехал, но… Днем – ты мой поверенный. Надеюсь, ты помнишь?
– Забыть об этом трудно, миссис Батлер, – скупо улыбнулся Дуглас, и Скарлетт показалось, что это напоминание его обидело.
Желая сгладить неловкость момента, она торопливо сказала:
– Я проведу тебя по дому и покажу, где находится моя спальня. Твоя комната в другом крыле. Я буду ждать тебя после полуночи. Или нет, я сама приду к тебе. В темноте ты можешь наделать шуму.
Вскоре после полуночи Скарлетт вошла в одну из комнат в гостевом крыле и покинула ее незадолго до рассвета.
Утром она предложила Дугласу прокатиться верхом, но он ответил, что не силен в этом виде спорта. Скарлетт была поражена – впервые, пожалуй, она встретила мужчину, не умеющего ездить на лошади. Они прогулялись по саду, и после ланча Скарлетт проводила любовника на пристань. Накануне он приехал на паровом катере и на нем же отправлялся обратно.
Три раза в течение месяца Дуглас приезжал в Лэндинг, и Скарлетт считала дни до очередного его визита. Она коротала время за счетами в кабинете, с книгами в библиотеке и в прогулках верхом по окрестностям.
Изучив хозяйство Данмор-Лэндинга, она поняла, что дела в нем идут не столь хорошо, как казалось на первый взгляд. Розмари восстановила далеко не все рисовые плантации. Бывшие поля все больше заболачиваются, зато самые лучшие земли отданы в аренду фермерам. Скарлетт уже раскаивалась, что подписала контракты на этот год, но при заключении следующих решила предложить арендаторам заброшенные поля – пусть восстанавливают на них систему ирригации. А если не согласятся, она не станет продлевать договоры. Таким образом, площадь под рисом увеличится почти вдвое. Конечно, она лишится денег за аренду земли, и при этом придется нанять еще работников. Произведя тщательные вычисления, Скарлетт все-таки утвердилась в своем решении, потому что все равно останется в прибыли. А если фермеры пойдут на ее условия, то и земля не будет пропадать и деньги за нее она получит.
Скотный двор содержался в порядке и полностью обеспечивал обитателей имения молоком, сливками, маслом, мясом и яйцами. На огороде выращивали все необходимые овощи, сад изобиловал яблоками, абрикосами, персиками. Шпалеры винограда тянулись от реки вверх по склону, и несколько бочек домашнего вина хранилось в подвале.
Январь подходил к концу, в саду витал аромат цветущих камелий. Скарлетт полюбила прогуливаться среди куртин, а Кэт вообразила, что вьющиеся меж кустов тропинки – это лабиринт, и то и дело затевала игру в прятки. Скарлетт иногда соглашалась поискать дочку, но чаще отказывалась, полагая, что в ее возрасте глупо прятаться или носиться по саду. Забавы Кэт с удовольствием разделяла мадемуазель Леру, легкая и подвижная.
Дугласу тоже нравилось гулять среди цветов. Скарлетт предпочла бы верховую прогулку, но поскольку любовник не ездил на лошади, для разговора наедине перед его отъездом пришлось выбрать наиболее укромное местечко в саду – уединенную скамейку на берегу пруда, там, где кусты подступают почти к самой воде.
Она присела, Дуглас последовал ее примеру. На сосредоточенном лице Скарлетт можно было прочесть следы тревоги, и Эдвард, участливо взяв ее за руку, поинтересовался, в чем дело.
– Не знаю, как и быть, – вздохнула она. – Боюсь, тебе больше не следует приезжать сюда.
– Почему?
– Нынче ночью, когда я возвратилась от тебя, то застала в своей комнате Кэт.
– Что?!
– Ей приснился сон, и она прибежала рассказать его мне – так уже бывало. Во всем остальном Кэт очень уравновешенный ребенок, но сны ее настолько яркие, а порой такие страшные, что она прибегает вся в слезах.
– Возможно, ей надо принимать бром? – предположил Дуглас. – Это успокоительное средство считается действенным.
– Повторяю, она не истеричка. И сны ее всегда об одном…
– О чем же?
– Об отце. Ей снится Ретт. Сегодня она опять видела его. На сей раз верхом на лошади он скакал по вельду. Кэти уверена, что он спешит домой, и пришла обрадовать меня… А меня не оказалось в спальне.
– И что ты ей сказала?
– Сказала, что те, кого мы помним, снятся нам чаще всего.
– А о том, почему тебя не было?
– Сказала, что мне вдруг стало душно, и я вышла подышать на террасу. Эдвард, тебе не надо приезжать в ближайшее время.
– Я с ума сойду без тебя! – воскликнул он, стискивая ее руки.
– Мне самой будет тяжело, но я что-нибудь придумаю. Например, скажу, что хочу побывать на заключительном балу Сезона, и приеду в город на несколько дней.
– Это в середине февраля? – переспросил Эдвард.
– Да, бал святой Цецилии приходится на тринадцатое. Накануне Дня святого Валентина. Пойдем, дорогой, скоро приходит твой катер.
Они встали и, обойдя пруд справа, направились к пристани.
Они отошли шагов на пятьдесят, когда слева из-за кустов на берег выбежала бледная Кэт и следом за ней пунцовая мадемуазель Леру.
– Кэт, – взяла она за руку девочку, не отрывавшую глаз от удаляющейся парочки, – думаю, тебе не надо говорить маме, что мы все слышали.
– Это все вы! – вдруг взорвалась Кэт. – Это вы затащили меня сюда, нарочно затащили, чтобы я услышала! И за руку держали, и рот прикрывали…
Эжени с опаской оглянулась, но Дуглас со Скарлетт уже скрылись из глаз.
– Кэт, ты сама хотела играть в этом конце сада. Я спряталась, а ты меня нашла…
– Вы подслушивали, и меня заставили подслушивать. А я ничего не желаю знать! Слышите, ни-че-го! – сверкая зелеными глазами, отчеканила Кэт и, вскинув черноволосую головку, направилась к дому.
За ужином дочь была настолько молчалива и сосредоточена, что Скарлетт забеспокоилась:
– Золотце, ты все еще переживаешь из-за своего сна?
– Нет, – односложно ответила Кэт.
Скарлетт хотела узнать, в чем причина меланхолии, но на все ее вопросы Кэт отвечала только «да» или «нет».
Гувернантка тоже сидела, сама на себя не похожа. За все время трапезы она не проронила ни слова, хотя обычно считала хорошим тоном поддерживать за столом беседу.
Не найдя с кем поговорить, Скарлетт закончила свой ужин молча.
Наутро катером в Данмор-Лэндинг доставили телеграмму, пришедшую в дом на Баттери. Отчего-то, когда брала ее в руки, у Скарлетт дрогнуло сердце. Она нетерпеливо сорвала ленту, склеивающую листок, и развернула его. Из груди исторгся невольный крик и слезы радости сами собой полились из глаз, когда она прочла две коротких строчки:
«Мистер Батлер нашелся. Отправляемся ним Глазго Чарльстон двадцать пятого января. Уильям Дэвис».
Глава 22
Как обычно, в субботу дел в конторе на Лонг-стрит было немного. В лавке, торгующей старательским снаряжением, пусто – всем, кто отправляется на поиски алмазов известно, что накануне воскресенья она открыта лишь до обеда. С рабочими, которые трудятся на участках миссис Батлер, ее управляющий уже расплатился, оставшиеся деньги сдал в банк, расположенный по соседству. Туда же отправилась горстка алмазов, добытых за неделю.
Мистер Дэвис добросовестно относился к своим обязанностям и особо щепетилен был с деньгами и ценностями. Еще в юности, когда учился в закрытой школе в Эксетере, ему понравился девиз французских рыцарей, позже превратившийся в поговорку: «Fais ce que tu dois, et advienne qui pourra» – «Делай что должно – и будь, что будет». Он старался следовать ему, особенно в первой части. Что же касается второй – Уильям Дэвис не любил неожиданностей и полагал, что, исполняя свой долг честно, их легче всего избежать.
На этот раз, покончив с исполнением своего служебного долга еще до обеда, мистер Дэвис принялся убирать документы и запирать ящики, поглядывая при этом в окно. В углу кабинета стоял зонтик, но разве способен он защитить от летних ливней в этом краю? В конце октября дождь может пойти в любую минуту. К тому же жара… Девису больше нравились здешние зимы. И днем не слишком жарко, и ночью не чересчур холодно. Когда зимой он объяснял своему пятилетнему сынишке, что на Британских островах июль самый жаркий месяц, тот не верил и никак не мог понять, отчего в северном полушарии все иначе. Сам Уильям, конечно, понимал отчего и надеялся, что к тому времени, когда сын подрастет и ему придет время учиться в университете, они с семьей вернутся в Девоншир, где все как положено: зима – зимой, лето – летом, и солнце движется по небосклону слева направо, а не наоборот.
Дождя пока не было, и Дэвис рассчитывал посуху добраться до дома, где его ждет обед и мирный семейный вечер. Завтрашний день он проведет с книгой в тени своего сада. Любопытный Джон будет то и дело отвлекать его, приставая со своими бесконечными вопросами, а двухлетняя Энни – ползать в песке под ногами. Воскресный отдых в кругу семьи – что может быть лучше!
