Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
В следующие два раза, собираясь на свидание, Скарлетт говорила Кэт, что едет на фосфатную фабрику, объясняла, что там пыльно и грязно, девочке там делать нечего. Потом придумала заседание скучного благотворительного комитета.
Лгать дочери было неприятно, и еще Скарлетт почудилось, что мадемуазель Леру о чем-то догадывается. Однако отказываться от свиданий с Эдвардом она не желала, ее тянуло к нему, хотя она не считала это влечением сердца. Скарлетт признавала достоинства Дугласа – быстрый ум и деловитость, но более ей импонировали его броская внешность и сильное тело. Он умел доставить удовольствие, и она пылко отвечала на его ласки.
«Эдвард нравится мне, он дарит мне радость, и все-таки я не люблю его, – рассуждала Скарлетт сама с собой. – Любовь – чувство всепоглощающее, жертвенное. Когда-то я готова была на все ради Эшли. Ради Ретта я и сейчас, не задумываясь, отдала бы жизнь. А мое чувство к Эдварду – лишь влечение плоти. Встречаться с мужчиной, только чтобы удовлетворить похоть! Скажи мне такое лет двадцать назад – я бы плюнула этому человеку в лицо. Но, видно, тело имеет над нами большую власть, чем мы думаем. До того как познала чувственное удовольствие, мужские домогательства я считала пыткой. Меня более привлекали воображаемые чувства, идеальная любовь. В Ретте я нашла и сильную личность, которой можно восторгаться, и любовника, научившего меня ценить постельные радости. А разыгравшийся аппетит требует удовлетворения. Быть может, удовлетворенный, мой аппетит поутихнет? Ведь никогда я не испытывала подобного. А может, дело тут в тайне, окружающей наши свидания? Спеша на Нассау-стрит, я уже горю от нетерпения».
Когда они встречались на людях, по делу, Дуглас держался невозмутимо, будто не было тайных свиданий. Скарлетт тоже вела себя с ним лишь как с поверенным в финансовых делах. Взяв этот тон, они ни разу не изменили ему. Можно было подумать, что страсть их рождалась в съемной комнате на Нассау и там же оставалась, когда они покидали ее.
Не только Кэт и гувернантка заметили, что на лице Скарлетт больше не видно следов безутешной скорби.
– Мне кажется, дорогая, вы ожили после того, как навестили родных в Джорджии, – высказалась как-то миссис Брютон, часто заглядывавшая к Скарлетт. – Вы уже не сидите дома взаперти, взялись за дела. Этот ваш Дуглас – интересный мужчина…
Скарлетт надеялась, что Салли упомянула про Эдварда без задней мысли, и поспешила объяснить его частые визиты:
– Он очень компетентный человек, Ретт доверял ему. Я тоже доверяю, но предпочитаю делать это не с закрытыми глаза. Кое-чему научившись у него, я могу теперь осуществлять контроль над своим состоянием.
– Производство удобрений, банки, акции… Вам не скучно?
Скарлетт с улыбкой покачала головой.
– Можете не верить, Салли, но это даже интересней утренних сплетен на рынке.
Миссис Брютон расхохоталась:
– Я всегда утверждала, что вы самая оригинальная женщина в Чарльстоне.
– О, нет! Пальма первенства принадлежит вам. Мне бы никогда не пришло в голову украсить колокольчиками колеса своего экипажа.
– А мне бы никогда не пришло в голову читать биржевые сводки!
Скарлетт сумела перевести разговор об управляющем в шутку, но понимала, что следует быть постоянно начеку. Один неверный шаг, один пылкий взгляд на людях – и их с Эдвардом связь станет предметом для сплетен в гостиных Чарльстона. Не исключено, что сейчас ее не будут судить слишком строго, все-таки она вдова. Зато Эдвард женат! Пару раз он намекнул, что ради нее готов на развод. Возможно, эти слова были подсказаны пылкой страстью, а если не так? Ему, пожалуй единственному, известны истинные размеры ее состояния, и может ли он не думать об этом? Он кажется порядочным человеком, честно ведет дела Батлеров, но, распоряжаясь чужими миллионами, разве можно не завидовать, не мечтать о таком же богатстве для себя?
– Что вы думаете по поводу Сезона, Скарлетт? Вы ведь не носите траур, – отвлекла ее от мыслей о Дугласе Салли.
– Сезон? Нет, я не останусь в городе. В это время года в Лэндинге чудесно. Там мы проведем Рождество и пробудем месяца два-три. Заодно я разберусь с делами на плантации, проверю тамошнего управляющего. Розмари говорила, что он человек добросовестный, и все-таки присутствие хозяев в имении всегда подстегивает.
– Не знаю, не знаю, – пробормотала Салли. – Мне кажется, вам пора вернуться к светской жизни. Сезон в этом смысле лучше всего. Музыка, танцы, обширное общество, много мужчин. Вы не думаете о новом замужестве?
– Зачем? – пожала плечами Скарлетт.
– Чтобы ощущать мужскую поддержку. Женщины чувствуют себя уверенней, когда они замужем.
– Я обходилась без поддержки мужчины многие годы, Салли, вам это известно. И, если говорить откровенно, мне нравится чувствовать себя самостоятельной.
– Вы о делах, а я о… Лично меня после сорока пяти эта сторона брака перестала интересовать, но вы, Скарлетт, еще молоды. Не стоит хоронить себя во вдовстве – поверьте. Конечно, Ретт был исключительный человек…
– Вы полагаете, Салли, я могу встретить второго такого?
– Пусть не такого, но мужчину! Не лишайте себя супружеских радостей, иначе потом пожалеете. Жизнь намного быстротечнее, чем нам кажется.
Скарлетт грустно кивнула. Выходит, подобные мысли посещают не только ее.
– И все-таки замуж я не собираюсь.
– Отчего?
– На этот вопрос существует несколько ответов, хотя хватило бы и одного, главного. Замуж стоит выходить только по любви. Лишь такой брак способен принести истинное счастье. Я трижды выходила замуж и знаю, что говорю. Вторая причина – то, что вступая в брак, каждый мужчина надеется скрепить его общими детьми.
– Но вы еще достаточно молоды! – возразила Салли.
Скарлетт незаметно вздохнула.
– После рождения Кэт детей иметь я не могу. И, выйдя замуж, я обреку своего избранника на бездетность.
– Можно найти достойного среди вдовцов с детьми…
– Салли, только не вздумайте поставить на ноги весь Чарльстон в поисках подходящего жениха! – шутливо воскликнула Скарлетт.
– Хорошо, не стану, – рассмеялась миссис Брютон. – А третья причина тоже имеется?
– Я слишком богата.
– Слишком?.. Мне казалось, дорогая, что вы никогда не относились к деньгам с отвращением.
– Именно поэтому. Я все время помню, что немногие могут похвастаться подобным состоянием. Поверьте, я не кичусь им. Но и из рук выпускать не хочу, напротив, собираюсь приумножить – мне это интересно. И в любом кандидате на мою руку я буду видеть посягателя на мой кошелек. Зрелые люди не вступают в брак очертя голову. И меня не покидает мысль, что, выбирая меня, мужчина будет оценивать не меня как женщину, а прежде всего мое состояние. Он захочет прибрать его к рукам, распоряжаться капиталами, имением. А я не желаю выпускать из рук власть. Был лишь один мужчина на свете, оставляющей за женщиной право на ведение финансовых дел, на собственный бизнес.
– Ретт?
– Да, он всегда позволял мне делать, что захочу, да еще советами помогал. Лишь однажды…
Скарлетт умолкла на полуслове.
– Что? Расскажите, дорогая.
– Это было давным-давно, в Атланте, еще до гибели Бонни. Он вынудил меня продать лесопилки. Причем обставил дело таким образом, что я и не поняла, как сделала это. Но причина была не в том, что его раздражал мой бизнес, а в ревности.
У миссис Брютон глаза загорелись от любопытства:
– Обоснованной?
– Я не изменяла мужу, – поджала губы Скарлетт и почувствовала, что краснеет, потому что сейчас изменяет его памяти.
Свидания на Нассау-стрит продолжались. Но после того как одно из них сорвалось – Кэт заявила, что она все-таки хочет посмотреть на производство удобрений, – Скарлетт решила отправить дочь в сопровождении гувернантки в Лэндинг.
– Мне кажется, Кэти, тебе скучно здесь. Ты привыкла к простору – на плантации его предостаточно. Там можно кататься верхом. Я пока останусь в Чарльстоне, недели на две, на три. У меня есть кое-какие дела, которые надо завершить до начала Сезона. А потом я приеду, и зиму мы проведем вместе – в тишине и покое Данмор-Лэндинга.
Глава 21
После отъезда дочери Скарлетт встречалась с Эдвардом почти ежедневно. Пыл его не угасал, ей даже показалось, что к плотскому влечению, которое он, без сомнения, испытывал с первой встречи, прибавилось искреннее чувство. Впрочем, этот рассудочный человек привык контролировать свои эмоции. Даже страсть его была серьезной и совсем не походила на безумства Ретта.
Когда миновали три отпущенные недели свободы, Скарлетт с сожалением покинула Чарльстон, договорившись с любовником, что пару раз в месяц он будет приезжать в Лэндинг «с отчетом».
Дуглас не вытерпел двух недель, примчался через десять дней. Скарлетт стоило труда не выказать радость – в эту минуту она осознала, что тоже скучала по нему. Как только они уединились в кабинете, Эдвард тут же заключил Скарлетт в объятия и прильнул к губам. Но она, едва ответив на поцелуй, отстранилась:
