Фаина Гримберг - Клеопатра
— Я приеду, — сказала она. И старалась говорить просто, естественно, обыденно...
Она вышла к воротам, проводить его и его свиту малую. Он ехал верхом. Она шла медленно, и он видел, что она не притворяется, а и вправду слаба женски-болезненно. Он сильно наклонился с коня и поцеловал её в щёку...
Она медленно возвратилась в дом. Отчего так больно? Он, должно быть, не умеет ещё быть мужчиной. Не разорвал ли он ей в женском месте?.. Сидела в нужнике позади ванной комнаты на стульчаке из известняка; стены, выбеленные известью, окружили её сердито и скучно, и будто хотели зажать, раздавить... Чувствовала, что внизу липко от крови. Заплакала беспомощно, склонив голову к правому плечу... Стояла в коридоре, припав плечом к стене, и плакала... Ирас бережно вела её к Хармиане... Только Ирас! Больше никто не любил её!.. Потом Хармиана воркующим странно голосом уговаривала её не плакать и говорила, что ничего плохого не случилось, и бережными плотными пальцами ощупывала, трогала её женское место... Потом Маргарита сидела на горшке обливном, и женское её место впитывало пар от мягко-душистых разваренных растений... Боль уходила, растворялась в этом пару целебном... Она прикрыла согнутые голые ноги полами домашней пёстрой распашной одежды, упёрла локти в колени, подпёрла щёки ладонями...
— Всё хорошо, всё хорошо! — повторяла Хармиана. — Надо всего лишь много ебаться, чтобы доебаться до наслады...
— Ты-то откуда знаешь такие добрые слова и дела?
— Был один. Рассказал мне. Ксинос.
Маргарита засмеялась дерзко; сама чувствовала, что дерзко:
— Был один?
— Один из тех, которых много было, — отвечала Хармиана, усмехнувшись.
Маргарита смеялась дробно. «Ксинос»! — «Кислый»!..
— Будет ещё хорошее, — сказала Хармиана, — только надо подождать...
После Маргарита удивлялась: как не догадалась, почему надо подождать!..
* * *
Она понимала, почему выжидали Максим и Аполлодор. Это было просто понять. Они, конечно, не хотели появляться, пока с ней был её брат-супруг. Теперь уже настоящий супруг!.. Потом приехал Максим и глядел-поглядывал, ждал её слов. Уже знал, что случилось...
Это забавно, а ведь история Египта и Рима могла бы сложиться несколько иначе. Предположим, что несмотря на свою юность, Птолемей Филопатор сумел бы доставить сестре-супруге наслаждение, привязать её, как привязывает мужчина женщину. И она бы последовала за ним в Александрию, и они бы выступили против Цезаря, то есть против Рима, то есть против Цезаря... Тогда не было бы легенды о любви Цезаря и Клеопатры, а была бы другая легенда — о юных влюблённых супругах, решившихся бросить вызов Риму; о юных влюблённых, завершивших собою звонкую, авантюрную, интеллектуальную династию Птолемеев. Но так или иначе, жизнь династии Птолемеев должна была бы завершиться, а Египет Птолемеев должен был сделаться провинцией Рима, владением Рима!..
— Если ты думаешь, будто что-то изменилось, — сказала она Максиму, — ты думаешь неверно. Говори, что я должна делать!
— Я вижу, — начал он медлительно, с едва загаданной насмешливостью в голосе, — я вижу, что царица обрела уверенность в себе. Римлянин хотел бы увидеться с тобой, царица!
— Ты уговорил Цезаря?
— Если я передам ему твоё согласие, он приедет сюда. Это будет опасная для него и тайная поездка, но его смелость известна тебе!
— Ты сказал, что я красива? — Она произнесла это и даже и не подосадовала на себя, потому что разве это не было важно: красива она или же не красива?..
— Это важно, — отвечал Максим, — это имеет значение, твоя красота, царица. Будет очень хорошо, если между тобой и Цезарем сложатся дружеские отношения. Я не шучу! Именно дружеские! А что касается каких-то других отношений, я об этом не говорю! А важнее всего то, что от твоего имени Цезарь может вести войну с армией твоего брата. Трон Египта будет твоим, потому что Рим победит непременно! О дальнейшем покамест не думай. Пусть Цезарь простит тебе долг твоего отца. Пусть в Египте останется несколько легионов. Но Египет по-прежнему останется страной Птолемеев, их царством, а ты станешь царицей Египта. Может быть, речь пойдёт о продаже зерна в Рим на льготных условиях, но подобные переговоры ты предоставь мне!..
Она согласилась встретиться с Цезарем... Она понимала, что её брат и, наверное, Арсиноя будут непременно пользоваться всей этой евнухоидной, скопцовской риторикой, распуская павлиньи хвосты речей о справедливости, честности и патриотизме. Потин и Теодот будут вилять, в свою очередь, перед Цезарем своими собачьими куцыми хвостами, уговаривать его, потихоньку скалить зубы. Аполлодор говорит, что Цезарь назвал это «азиатской дипломатией», то есть политикой хитрости и увёрток... А вот она не будет лгать! Она любит свою Александрию и она хочет жить в Александрии и быть царицей! Всё остальное — ложь! Первый Птолемей завоевал Египет, потому что был сподвижником великого Александра и умел воевать! Птолемеи создали Александрию, Александрию с её портами, Библиотекой и Мусейоном! Вот правда! И никаких мутных рассуждений о справедливости, честности, патриотизме, верности и прочих мутных абстракциях!..
Вечером Хармиана сказала, что это хорошо, то есть то, что Маргарита согласилась встретиться с Цезарем:
— Это хорошо. Вот то, что сейчас ты с ним встретишься, царица, это хорошо!..
Но тогда Маргарита ещё не совсем понимала...
* * *
Она готовилась к этой встрече. Надо было одеться красиво, изящно, но не настолько нарядно. Велела Ирас принести уборный ларец. Там, среди колец и браслетов, оказался почему-то один большой острак, черепок с записью её стихотворения. Но это уже было всё равно!.. Румяна и краски для век и для губ засохли, она давно не приказывала красить её губы, щёки и веки... Откуда было теперь взять новые краски? Хармиана сказала, что красота царицы свежа и без искусственных красок:
— Но всё же надо немного подкрасить губы. Неприлично выходить с голым лицом!..
Маргарита на мгновение нахмурилась, свела брови:
— Перестань болтать! Если неприлично, достань краски!..
Хармиана послала одного раба верхом в соседний городок. Ирас отправилась с ним, также верхом. Они купили и привезли краски и новые кисточки в шкатулке розового дерева... Хармиана одела Маргариту в клетчатое коричневое платье с длинной юбкой, узкой в бёдрах. Волосы чёрные царицы Хармиана тщательно расчесала частым деревянным гребнем, пышный красивый узел уложила, подняла на маковку... Красками свежими слегка освежила лицо Маргариты...
Царица знала, что Цезарь приедет сегодня вечером, Максим предупредил её. Она знала, что на больших расстояниях усадьба окружена будет пикетами — тайными отрядами римлян, переодетых в обычную одежду горожан. В лощине оставались их кони под присмотром их конюхов...
Легенда рассказывает, будто Цезарь уже расположился в александрийском царском дворце, фактически в резиденции юного Птолемея. И туда-то и проникла якобы Клеопатра, а Цезарь вовсе и не ждал её появления! Её же якобы привёз в лодке Аполлодор, увёрнутую в ковёр. Цезарь приказал (якобы — опять же!) развернуть этот ковёр... И Клеопатра, юная красавица, предстала перед ним!.. Легенда о ковре, конечно, призвана подчеркнуть фактическое заключение брака между римским полководцем-диктатором и египетской царицей опальной. Согласно древним и очень стойким традициям, невесту полагалось, завернув в плотную ткань-покров, нести к жениху и его родичам. Даже и в новое время невеста во время традиционной турецкой свадьбы прикрыта красным плотным покрывалом, которое называется «дувак». А Мельников-Печёрский[45] пишет об эрзянской свадьбе следующее: «...надевают попоняху — покрывало с рукавами, расшитыми шёлком. Эту попоняху накидывают на голову и закрывают всю невесту. Её берут девки под руки, выводят и потом кладут в телегу головой вперёд...» Клеопатра справляла свадьбу три раза. И по меньшей мере два раза её оборачивали ковром брачным. Но именно с Цезарем Клеопатра не вступала в законный брак! Всем хотелось видеть эти отношения брачными, потому что иначе эти отношения не так просто понять! Но эти отношения брачными не были!..
* * *
Вечер выдался какой-то очень сырой. В такие вечера налетают комары, если не затянуть окна тонкой металлической сеткой, и наутро лицо и шея опухают, зудят и болезненно краснеют. Но если затянуть окна сеткой, тогда комары не смогут влететь...
Рабыня зажгла бронзовую лампу. Маргарита сидела на высокой плотной зелёной подушке перед столиком низким резным деревянным. Лампа на подставке высокой светила ярко. Она уже столько слышала о нём, что в любом случае вид его должен был её разочаровать, потому что ведь он в любом случае должен был оказаться всего лишь человеком!.. Она устала нетерпеливо ждать, и теперь ждала терпеливо. Сидела непринуждённо, охватив руками колени...
