Серж Арденн - Черный граф
– Я ищу одного человека. Его имя Хромой Роже. По нашим сведениям он, до недавнего времени, находился в Анжу. Весьма велика вероятность, что он и сейчас, где-то поблизости.
Взволнованный мушкетер устремил пылающий взор в безучастные глаза маркиза.
– Мне нужен этот человек. Нужен живым, только живым, и чем скорее, тем лучше.
С тем же равнодушием, маркиз, поставив на стол фужер, зазвонил в колокольчик. Показался лакей, с маленьким раскладным столиком для письма. Взявшись за перо, торчавшее из медной чернильницы, де Сабле, начертал на листе бумаги всего несколько слов, после чего, жестом, приказал слуге убраться.
– Не беспокойтесь шевалье, и будьте уверены, его уже ищут.
Гасконец с недоверием глазел на маркиза.
– Где вы остановились?
– В «Щите Франции».
– Если он в Анжу, не позже чем завтрашним вечером, его вам доставят. Если он покинул провинцию, дело может затянуться. В любом случае, месье, я имею перед вами обязательство, а это лучшее ручательство, поверьте мне.
ГЛАВА 29 (123) «У старого моста»
ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ АНЖУ. ГОРОД АНЖЕР.
Той же, щедрой на события, ночью, когда мессир д'Артаньян по воле Его Величества Случая попал в переделку, на одной из улиц Анжера, вследствие чего свёл знакомство с маркизом де Сабле, а комнату гостиницы «Королевская лилия», где поселились де База и де Сигиньяк, посетили, сначала таинственный аптекарь, метр Клюшо, затем причудливый капуцин, и наконец был найден кулон, объяснявший если не многое, то причину, по которой люди Черного графа назначили встречу на старом мосту, анжуйцы готовились к опасному свидвнию. В связи с перечисленными событиями, господа де Сигиньяк и де База, прибывали в тревожном ожидании. Мрачный и молчаливый Жиль, заряжал пистолеты, а Гийом, сидя за столом, разглядывал карту, нанесенную на лоскуте пергамента, ту, что извлекли из медальона принадлежащего мадемуазель Камилле, в виде меча тамплиеров.
– Что ж, вскоре следует отправляться к мосту. Хочется надеяться, что капуцин не обманул нас и успел предупредить хоть кого-нибудь из людей кардинала.
– Весьма сомнительно.
Прошептал де База, не отрываясь от пергамента.
– Ты полагаешь?
– Если бы он справился, любезный мой виконт, то, скорее всего уже бы вернулся. А если бы вернулся, то подал бы знак, как уговаривались.
– Да, ты прав, черт возьми.
Сигиньяк сложил пистолеты в подседельную сумку.
– Послушай Жиль, я конечно не уверен…
Произнес шевалье, склонившись над картой.
– …но мне кажется, что это всего лишь часть целого.
– Ты о чем?
– О карте, из кулона Камиллы.
Друзья принялись разглядывать план, составленный из линий, литер и цифр.
– Вот погляди, две стороны пергамента, имеют продолжение, вот здесь и здесь, рваный край.
– Да, пожалуй ты прав. Значит можно предположить, что есть ещё, по меньшей мере, три части карты?
– Очень похоже на то. Я бы даже побился об заклад.
– Но где же они? Неужели покойная мать Камиллы отдала кому-то ещё три медальона?
– Маловероятно. Но идея с четырьмя медальонами мне нравится.
Гийом, словно завороженный размышлениями о тайне медальонов, прошептал:
– Вот так история, Жиль, вот так история…
Послышался шелест клинка, входящего в ножны.
– Ладно, оставим до времени все эти тайны. Сейчас нам следует приготовиться к встрече с нашими таинственными «друзьями». Мне что-то подсказывает, что сие свидание, вряд ли будет приятным.
Через некоторое время, вооруженный, будто направляется на войну, де База, спустился в конюшню, где один из трактирных слуг запрягал их лошадей. Гийом вывел готовых к путешествию скакунов на задний дворик, разглядев во мраке силуэты де Сигиньяка и Камиллы. Жиль, стараясь подавить волнение, подошел к девушке, взяв её за руки.
– Милая Камилла, за медальон можете не беспокоиться, он спрятан в надежном месте.
Нам же, этой ночью, предстоит весьма небезопасное предприятие, которое, увы, нуждается в вашем участии. Таковы ужасающие условия этой дьявольской игры. Поверьте, более всего на свете, я не желал бы, видеть вас, рядом с нами, на этом проклятом мосту. Но я, поверьте, не в силах, что-либо изменить. Могу лишь обещать вам, что за вашу безопасность и я, и Гийом, готовы без раздумий положить свои жизни. Это всё, что у нас есть, и мне очень хотелось бы, чтобы этого было достаточно.
Девушка, опустив глаза, обреченно кивнула, будто подавленная неотвратимостью невольница, смерившаяся с оглашенным смертным приговором. Жиль, глубоко вздохнул.
Когда, через три четверти часа, анжуйцы вместе с Камиллой приблизились к небольшому полуразрушенному мосту, что находился к северу от Анжера, на реке Майенн, из-за городских стен донесся колокольный звон, возвестивший о наступлении полночи. Промозглый густой туман, словно хлопья облаков спустившихся с неба, стоял над рекой, окутав поросшие осокой пологие берега, и одинокие деревья, возвышавшиеся у края болот. Пред взором путников предстала никчемная переправа, потерявшая свою значимость ещё со времен Карла Любезного1, попросту груда камней, на нескольких изувеченных опорах, нависшая над изумрудными водами Майенна. Отовсюду слышались трели беззаботных лягушек. Звенели цикады.
– Не веселое место.
Прошептал шевалье, нащупав, под плащом, рукоятку пистолета.
Камилла, душу которой переполнял ужас, подняла к небу глаза полные слез, разглядывая круглую, словно серебряное блюдо, луну. В этот мучительный миг, она вспомнила молодого испанского графа, который поклялся во, чтобы то ни стало отыскать её. Вспомнила его прекрасные глаза, его клятву и обещание, которое дала в ту незабываемую ночь: «глядеть каждый вечер на луну, вспоминая о пылком испанце». Сердце забилось в груди, словно предвещая беду. Она вдруг испугалась, что больше никогда не увидит испанца, такого нежного и романтичного, милого и верного, своего Риккардо, быть может, в этот миг, где-то далеко-далеко, мечтающего о ней. Слезы, будто хрустальные капли, сверкающие в свете луны, покатились по её щекам. «Где ты? Где ты, мой милый Риккардо. Если ты помнишь и любишь меня, сделай так, чтобы я сегодня не умерла. Оставь мне надежду ещё, хотя бы раз, увидится с тобой». Девушка вздрогнула, когда услышала из-за тумана, с той стороны реки, оклик.
– Луара!
Де База выехал вперед, вглядываясь во мглу. Разглядев в клочьях тумана тени трех всадников, он обернулся, кивнув де Сигиньяку. Жиль крикнул в ответ.
– Сена!
Двое всадников, что прибыли к древней переправе с другого берега, неспешно двинулись к мосту. Жиль положил свою ладонь на руку девушки, она, в ответ, с безудержным беспокойством, взглянула на него. Виконт кивнул, прошептав:
– Пора. Не бойтесь, я с вами.
Жиль и Камилла, выехали на мост. Де База достал из-за пояса пистолеты, провожая взглядом неспешно движущегося друга со спутницей. Стук копыт о камни моста, донесся из мрака, нависшего над водами реки. Съехавшись на средине, Жиль, сжимая под плащом эфес, внимательно осмотрел двух мужчин, прибывших с той стороны. Те, в свою очередь, смерили напряженным взглядом виконта. Один из незнакомцев откинул полы плаща, демонстрируя де Сигиньяку вложенную в ножны шпагу, и торчащий из-за пояса пистолет, нетронутое оружие, свидетельствовавшее о его добрых намерениях. Он поднял вверх правую руку, обратив в сторону анжуйца пустую ладонь с растопыренными пальцами. Левой рукой, мужчина отвязал от седла, набитый монетами кошелек, протянув его виконту. Жиль, приняв кожаный мешочек, едва заметно кивнул. Их взгляды, словно сверкнувшие в ночи клинки, пересеклись, что побудило незнакомца, потянув за повод, заставить лошадь развернуться и направиться к берегу.
– У вас на все лишь несколько мгновений, не разочаровывайте меня, месье.
С нескрываемой угрозой, вымолвил анжуец. Сколь, не красноречив был взгляд Камиллы, де Сигиньяк, готовый сгореть от нежелания оставлять девушку с незнакомцем на этом чертовом мосту, переборов негодование, направил своего скакуна в сторону, где ожидал Гийом.
Всадники, уже достигли каждый своего берега, когда с моста послышался крик Камиллы, и возглас незнакомца.
– Нас обманули! У неё ничего нет!
Друзья ударили шпорами рысаков, стремительно рванувших вперед, высекая искры о кладку старого моста. В этот миг, из густых стеблей осоки, появились немногим менее дюжины людей с аркебузами и мушкетами. Во мгле показались красные огненные пятнышки тлеющих фитилей, после чего тишину ночи, разорвали хлопки выстрелов.
Свист смертоносного свинца, донесся с обеих сторон. Конь де Сигиньяка встал на дыбы, захрипел и повалился на бок, нашпигованный раскаленными, остывающими в теле рысака сферами. Жиль, покатился по стертому булыжнику, в последний момент, успев вцепиться в остатки изувеченного парапета, едва не свалившись в воду, на вытянутых руках повиснув над чернеющими где-то там, внизу, волнами Майенна. С головы де База, пуля сбила шляпу, но шевалье, обхватив шею своей кобылы, направил вороную на зов девушки. Камилла визжала и извивалась словно змея, отбиваясь от незнакомца, пытающегося обхватив её за талию, перетащить к себе в седло. Двое, бросившиеся на помощь товарищу головорезов, с того берега, преградили путь Гийому, едва не добравшегося до призывающей на помощь девушки. Зазвенели шпаги. С берега, где появились люди Черного графа, послышался звон упряжи и скрип подъехавшего экипажа. Взобравшись на мост, Жиль разрядил оба пистолета, намереваясь поразить чернеющие из камышей силуэты. На берегу, где показалась карета, послышались возгласы, беспорядочные выстрелы и звон клинков. Встревоженный, не в состоянии ничего разобрать в жуткой ночной кутерьме виконт, расслышал, за спиной, топот приближающейся кавалькады. Он обернулся, и, выхватив шпагу, приготовился к смерти, в последней своей схватке, любой ценой не желая пропустить негодяев на мост, где сражался его единственный, оставшийся в живых друг, погибающий под градом ударов, превосходящего противника. В этот момент он не испытывал страха, у него не было на это ни времени, ни сил, он чувствовал лишь отчаяние, горечь поражения подкатившее к горлу. Его правая рука сжимала шпагу, левая кинжал, а горящие в ночи глаз расширились, в надежде поскорее разглядеть надвигающуюся, неминуемую смерть, чтобы успеть нанести удар первым.
