Блиц-концерт в Челси - Фавьелл Фрэнсис
Один из членов команды Джорджа Эванса оказался моим добрым знакомым. Я дала ему прозвище Таппер [63] – он был настоящим экспертом по рытью проходов и укреплению тоннелей. Однажды Таппер делился со мной опытом. «Прежде чем начинать работу, хорошенько простучи поверхности. Вот так. По звуку сможешь определить, есть там полость или предстоит идти через твердую породу. Слушай», – Таппер взялся экзаменовать меня – он стучал по разным участкам развалин, которые они разбирали, и спрашивал: есть полость или нет? Но я не обладала его тонким профессиональным слухом, для меня звук везде был одинаков. «Никогда не берись за дело без предварительной проверки, не бросайся рыть землю, как твоя „немецкая колбаса“», почуявшая куриную кость», – наставлял мой друг. Это было еще одно из его железных правил: «Сначала реши, где ты намерена прокладывать тоннель, и простучи поверхности – вот так…» Сейчас, стоя возле воронки на Шоуфилд-стрит, я видела Таппера за работой – собранного и сосредоточенного.
– Если вы не на службе – марш в укрытие! – скомандовал другой дежурный, когда неподалеку взорвалась еще одна бомба. Я оглянулась по сторонам в поисках полуодетой женщины, но она исчезла. Теперь крики слышались и из-под других курганов, но в грохоте и темноте трудно было определить, откуда именно шел зов о помощи. Внезапно я вспомнила о Дэвиде. Что я тут делаю, застыв посреди разбомбленной улицы и как зачарованная наблюдая за кошмарной сценой? Дэвид – возможно, он уже мертв! Я резко развернулась и бросилась бежать.
– Эй, осторожнее, там повсюду воронки, – предупредил дежурный. Но я уже пробиралась сквозь кучи земли, спотыкаясь на каждом шагу. Внутри все сжалось от охватившей меня тревоги. Тяжело дыша, я, ковыляя среди руин, некогда бывших Шоуфилд-стрит, выбралась наконец на Кингс-роуд. Я увидела, что повсюду полыхают пожары. Яркое зарево освещало ночное небо. Кругом все время что-то грохотало и рушилось, повсюду валялись обломки кирпичей, осколки черепицы, а кое-где торчали обугленные дымовые трубы. На Кингс-роуд меня остановил дежурный.
– Вы на службе? – спросил он. Я кивнула и помчалась в больницу Святого Луки.
Машина, на которой увезли Дэвида, ненамного опередила меня: им пришлось сделать крюк и забрать еще одного человека. Когда я прибежала в приемный покой, там начали принимать раненых. Я помогала сестрам, пока доктор Томпсон делал предварительный осмотр тела Дэвида, который умер вскоре после прибытия в больницу. Доктор сказал, что, судя по всему, у него была опухоль мозга. «Но окончательный диагноз можно будет поставить только после вскрытия». Поразительно, если учесть рассказ Дэвида о недавно полученном благоприятном медицинском заключении. Я поделилась с доктором тем, что знала и что не успел рассказать ему камердинер, а также спросила, был ли шанс спасти Дэвида, если бы нам удалось быстрее доставить его в больницу. Доктор Томпсон сказал, что, пока не установлена точная причина смерти, ничего нельзя утверждать наверняка.
В обратный путь я двинулась по Смит-стрит, поскольку Шоуфилд-стрит перекрыли. Конечно, я могла бы пройти, поскольку на мне была форма медсестры, но сил на споры с дежурными и полицейскими не осталось. Я прибавила шагу, торопясь на дежурство к себе в больницу. Всю дорогу я думала о Дэвиде: странно было сознавать, что наш друг мертв. Ведь всего несколько часов назад мы с Ричардом сидели у Дэвида в гостиной и пили за его скорую женитьбу.
В медицинском пункте кипела работа – начали поступать раненые. Среди них оказалась и та полуодетая женщина с Шоуфилд-стрит, которая пыталась вручную разбирать завалы, не дожидаясь приезда спасателей. Мой форменный плащ был заляпан грязью после беготни по развороченным улицам, а белый форменный фартук забрызган кровью, после того как я помогала сестрам в приемном отделении больницы Святого Луки. Понадеявшись, что старшая сестра не заметит моего неопрятного вида, я быстро вымыла руки и присоединилась к коллегам.
Если бы камердинер Дэвида принял наше с мужем приглашение переночевать у нас – после беды, случившейся с его хозяином, молодой человек был растерян и напуган, – пожалуй, некому было бы впустить гостя в дом: я – на дежурстве в больнице, Ричард – в отряде пожарных наблюдателей, а Кэтлин ночевала в подвальчике у себя в магазине. Она устроила там уютное бомбоубежище и при сильных налетах предпочитала оставаться в нем. В ту ночь бомбежка была особенно сильной и долгой, отбой тревоги прозвучал лишь под утро, часов в пять. Девять домов на Шоуфилд-стрит оказались полностью разрушены, двадцать других повреждены настолько сильно, что их тоже пришлось снести. Количество жертв пока было неизвестно.
Вернувшись с дежурства, я приняла холодную ванну (газ снова отключили), выпила кофе и отправилась проверить, все ли в порядке у беженцев: их приют на Тедуорт-сквер находился неподалеку от стертой с лица земли Шоуфилд-стрит. Мои подопечные были подавлены и молчаливы. Они слышали тот ужасный взрыв, но не видели его последствий. Шоуфилд-стрит до сих пор была перекрыта. Однако новости распространялись быстро: бельгийцы были прекрасно осведомлены о раненых, погибших и о том, что многие все еще находятся под завалами, – ничуть не хуже дежурных, преграждавших подходы к опасным участкам. «Спасатели продолжают копать?» – спрашивали у меня. Да, спасатели продолжали копать. Они работали весь день и всю следующую ночь. В половине седьмого вечера снова завыли сирены. Когда оказавшиеся в ловушке жители разрушенной Шоуфилд-стрит услышали предупреждение о новом налете, заглушавшем голоса тех, кто пытался вызволить их из каменного плена, началась паника. Никакие заверения, что спасатели вот-вот доберутся до них и освободят, не могли успокоить обезумевших от ужаса пленников.
Утром пришел полицейский и стал задавать вопросы по поводу смерти Дэвида. Офицер объяснил, что в тех случаях, когда возможно обойтись без долгого расследования, они стали проводить беглое полицейское дознание. Я рассказала все, что мне было известно. Полицейский поблагодарил и сказал, что зайдет еще раз вечером – поговорить с Ричардом, который в тот день рано уехал в министерство. Вскрытие показало, что Дэвид умер от коронарного тромбоза, опухоли мозга врачи не обнаружили. Доктор Томпсон предположил, что страшный взрыв, потрясший дом, стал причиной сердечного приступа, который и убил Дэвида. Но хоть какие-то симптомы болезни должны быть? Специалисты, занимавшиеся осмотром Дэвида, могли просмотреть их? Доктор сказал, что необязательно, приступ мог быть спровоцирован шоком. И все же мне трудно было принять это объяснение: Дэвид – молодой, полный сил человек, невозможно поверить, что он мертв. Доктор Томпсон снова и снова уверял, что я сделала все возможное, никакие самые срочные меры не помогли бы сохранить жизнь нашему другу. И все же это было во многих отношениях странное дело, а в сочетании с трагедией на Шоуфилд-стрит события той ночи превратились в настоящий кошмар, который намертво врезался память, так что и по сей день я помню каждое его мгновение.
Джордж Эванс и его отряд проделали потрясающую работу. До сих пор Челси не видел такой гигантской бомбы, но определить, куда именно она упала, в густой ночной тьме оказалось непросто. Воронка получилась настолько огромной, что в ней могли бы уместиться несколько автобусов. Скрупулезность, с которой дежурные гражданской обороны составляли списки жильцов каждого дома с указанием точного местонахождения каждого человека – причем списки сверялись и обновлялись ежедневно, – как нельзя лучше продемонстрировала эффективность системы именно в случае трагедии на Шоуфилд-стрит. Когда раненые и погибшие были извлечены из-под завалов, выяснилось, что некая миссис Лэнхем все еще не найдена. Спасатели возобновили работу и копали до тех пор, пока не отыскали пропавшую.
Бомба упала во вторник 1 ноября, и только в субботу 7 ноября тело миссис Лэнхем было обнаружено. Когда стало ясно, что среди руин дома ее нет, стали копать в самой воронке. Оказалось, мощной взрывной волной женщину буквально засосало в самый центр провала. Все вздохнули с облегчением – погибшая обнаружена. Поскольку каждый человек находился на учете, невозможно было закрыть дело, пока все перечисленные в списке не найдены. Несмотря на размер бомбы и ужасающие разрушения, жертв оказалось меньше, чем можно было ожидать: двенадцать погибших, шестеро серьезно ранены и еще шесть человек получили легкие повреждения. Утешительно было думать, что все эти тонны тротила не убили большего количества людей.
