Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Мессия
– Я попытаюсь, – ответил Иисус.
Иоахаз разворошил костер, и столп горящих искорок устремился в небо. Символ, но чего?
– Ха! – вновь ухмыльнулся Иоахаз. – Тебе придется учиться! Мне говорили, что эти люди годами изучали свое ремесло. Ты станешь учеником Симона? Нет, отвечу я за тебя, поскольку ты слишком гордый и одновременно слишком наивный. А ведь этот Симон обладает тайной. Я украдкой дотронулся до него, и мою руку словно обожгло. Я слышал, будто бы Симона в один и тот же день видели и в Самарии, и в Иерихоне. Но когда кто-то из жителей Иерихона дотронулся до него, его руки просто прошли сквозь воздух! Это был дух без материи, понимаешь? И Симон улыбался. Но существует и другой.
– Кто – другой?
– Другой кудесник. Он промышляет в Птолемаиде, Финикии, Кесарии. Он грек, и зовут его Аполлонием. Говорят, что он прекраснее света и что он умеет возвращать мертвых к жизни.
– Но как ты о нем узнал?
– Мне о нем рассказал один вор, которого я встретил на севере. Этот вор заявил: «Это единственный человек, которого я не сумел обокрасть!» – Иоахаз хохотнул. Вдруг он резко повернулся к Иисусу и сказал серьезным тоном: – Но тебя я тоже не смог обокрасть!
– Вероятно, потому что я не слишком богат, – улыбаясь, ответил Иисус. – Все же тебе хочется верить в твоего Отца, – помолчав, добавил он.
Иоахаз пожал плечами.
– Я немного посплю, а потом ты разбудишь меня и сам поспишь.
Иоахаз укрылся плащом и, казалось, слился с землей. Полежав неподвижно несколько минут, он спросил:
– Ты полагаешь, что однажды все закончится и мир исчезнет?
– Да.
– Все, что существует?
– Да.
– Причины и следствия?
– Да, – ответил немного растерявшийся Иисус.
– Потому что такова воля твоего Бога?
– Не понимаю, к чему ты клонишь. Да!
– Потому что твой Бог есть причина всего, не так ли?
– Да.
– Но тогда он сам исчезнет вместе с другими причинами, поскольку исчезнут все причины и все следствия.
– Кто тебе это сказал?
– Никто. Я дошел до этого своим умом.
Теперь необходимо быть доктором, чтобы поддерживать разговор с вором. Да, поистине эта страна была больна.
Глава XIX
Те, кто ожидает Конца
До самого Иерихона вор и его случайный попутчик не обменялись ни единым словом. Иисус пребывал в мрачном настроении, да и Иоахаз все время хмурился. И заставить их улыбнуться смог вовсе не отряд, как им показалось, римских легионеров, а на самом деле сирийцев в мешковато сидевшей на них военной форме, встретившийся им почти сразу же после того, как они двинулись в путь. Нет, их лица просияли, едва Иисус и Иоахаз увидели на горизонте город, серовато-розоватое мерцание, расплывавшееся в теплом воздухе. Именно здесь пятнадцать столетий назад – как будто вчера! – трубы Иисуса Навина разрушили стены ханаанской крепости.
– Дуй! Дуй! – воскликнул Иоахаз.
Иисус недоуменно посмотрел на него.
– Эй, ты! Ты ведь тоже Иисус! – лукаво подмигнув, сказал Иоахаз.
– Не удивлюсь, если ты окажешься писцом, сбившимся с праведного пути, – ответил Иисус. – Сколько тебе было лет, когда ты начал воровать?
– Пятнадцать. Это произошло в Иоппии. Отец хотел сделать из меня раввина. Я украл курицу и сбежал из дому, потом сел на корабль. Вернулся я два года спустя, когда все считали меня умершим.
Около городских стен, достигавших в высоту двенадцати локтей, Иисус остановился, стараясь припомнить все, что читал ему Иосиф. Почему, спрашивал себя Иисус, после победы, ниспосланной Иисусу Навину, Господь позволил вавилонянам разгромить армию Седекии, а солдатам Навуходоносора устроить резню и изгнать Его народ из Иерихона? Когда путники проходили через Иудейские ворота, Иисус обратил внимание на толщину стен: эти стены могли выдержать хоть сто штурмов вавилонских войск! И как могло случиться, что иудеи безропотно позволили взять себя в плен?
Иисус и Иоахаз остановились у первого же фонтана, расположенного у статуи Цезаря, около которой легионеры сушили свои браки. Вода, некогда очищенная Елисеем, ныне смывала грязь с одежды римлян. Иисус и Иоахаз пошли по улице, лежавшей прямо перед ними, и вскоре очутились на небольшой площади, в центре которой возвышался монумент в римском стиле, увенчанный статуей, изображавшей тучного мужчину. Надпись была сделана на латыни и на древнееврейском языке. Иисус с трудом прочел ее. Это была гробница Ирода Великого. Крики торговцев тамариндовым соком и сладкими лимонами вытеснили проклятия пророков. Иерихон превратился в город наслаждений и удовольствий.
Они сели на ступени кенотафа и принялись с любопытством разглядывать прохожих. Потом их внимание привлекла небольшая процессия, сопровождавшая носилки с опущенными занавесками, которые несли четверо чернокожих рабов. – Да, здесь есть чем поживиться, – пробормотал Иоахаз. Затем, заметив торговца, толкавшего мула, нагруженного корзинами с овощами, он спросил, не знает ли тот, как лучше добраться до Кумрана.
Торговец остановился, недружелюбно взглянул на обоих мужчин и укоризненно покачал головой. Процедив сквозь зубы, что они нисколько не похожи на людей, мечтающих попасть в Кумран, он объяснил, как туда идти: на юг, вдоль скал, которые все время должны оставаться справа. Кумран находится около третьего брода.
Иисус встал и взял в руки посох.
– Подожди меня здесь минутку, – попросил Иоахаз и куда-то убежал.
Иисус взглянул на статую человека, внушавшего Иосифу ужас.
«Если бы он произнес хотя бы одно слово, достойное остаться в памяти людей, не было бы необходимости в этой статуе», – подумал Иисус.
Вернулся Иоахаз. Он протянул Иисусу небольшой сверток.
– Хлеб, жареный голубь и фиги, – объяснил Иоахаз.
– Но зачем? – удивился Иисус.
– Затем, что ты не умеешь воровать, – ответил Иоахаз, давясь от смеха.
Мгновение спустя Иисус остался у кенотафа в одиночестве. Тень Ирода падала на него, и он сделал шаг в сторону. Мимо шла женщина, державшая на руках маленькую беленькую собачку, всю в завитушках. На руках! Она посмотрела на Иисуса, но он тут же отвернулся и поспешно направился к Иудейским воротам. Через час ходьбы Иисуса уже окружала пустыня. В полдень он перешел первый брод. Иудейская пустыня была желтой, желтыми были и показавшиеся на горизонте скалы. Слева вдалеке было видно топкое болото из расплавленного свинца – Мертвое море. Жара становилась невыносимой. Солнце безжалостно слепило Иисусу глаза. Ему стало плохо. Вдруг до него донесся какой-то свист. Иисус прислонился спиной к скале. Он слышал приглушенный хохот, но ведь он был здесь совсем один! Хохот становился все громче, все раскатистее. Так мог смеяться только сумасшедший. Но это был не сумасшедший. Иисус давно ждал встречи с ним и вздохнул с облегчением.
– Да простит тебя Господь, – сказал Иисус.
Хохот перешел в рычание, а затем в бесконечный вой, который покатился в сторону моря, увлекая за собой все более крупные камни и сотрясая землю.
– Если не хочешь получить прощения, – крикнул Иисус, – убирайся!
Иисус весь покрылся потом, у него дрожали колени, Его голос, унесенный эхом, распался на хаотичные звуки, сливавшиеся с завываниями внезапно налетевшего ветра. Поднялась пыль и закружилась вокруг Иисуса в бешеной пляске.
– Иегова! – простонал Иисус.
Столб пыли поспешно отступил к Мертвому морю, рыча, как раненый зверь. Ветер еще попытался два-три раза сорвать с путника платье, но затем стих. Тишина завладела миром, казавшимся таким же напряженным, как кожа, которую кожевенник натягивает так, что она едва не лопается.
Все тело Иисуса охватила дрожь. Он с жадностью выпил воду, которую набрал в бурдюк в Иерихоне, и съел фигу. Значит, враг все-таки существует. Иисус решил, что его происхождение он установит как-нибудь потом. Главное сейчас – знать, что враг существует, что он вероломный служитель или какая-либо иная ипостась всемогущего Бога.
Иисус прищурился. Второй брод находился всего в нескольких шагах и был таким же иссушенным, как ад. Вдалеке, на нижнем плато Иисус различил очертания домов. Дорога стала спускаться более отвесно. Иисус шел медленно, не отводя взгляда от домов. Построек было больше, чем ему вначале показалось. Все они располагались вокруг большого здания, над которым возвышалась приземистая квадратная башня. Немного далее к югу два-три десятка баранов старательно опустошали пастбище в компании нескольких ослов и мулов. На западе виднелись хорошо ухоженные грядки. Иисус подошел достаточно близко, чтобы различить голых по пояс мужчин, которые орошали своим потом огороды и поля, где едва начала колоситься молодая пшеница. Но как люди добывали воду в этой огненной геенне? Он добрался до деревни и направился к монастырю, почему-то решив, что большое здание именно им и является. Но Иисус тщетно искал вход в глухой стене, окружавшей здание. Он остановился, чтобы пот, обильно покрывавший все его тело, высох под дуновением знойного ветра, и стал отгонять назойливых мух рукой. Проходивший мимо земледелец с любопытством посмотрел на него. Иисус спросил, где находится вход в здание.
