Аркадий Макаров - Не взывай к справедливости Господа
Теперь, после убытия лейтенанта в довольно серьёзный исследовательский институт, Кирилл, как никто из группы сожалел, что рядом нет человека, на кого можно равняться. Сожалел и о том, как однажды подвёл своего лейтенанта перед командиром части и теперь, долбя неподатливую, как и он сам, землю горько раскаивался в этом.
А дело было так: Назаров тогда стоял в карауле по охране имущества своего дивизиона.
В безлюдном, удалённом на сотни километров месте охрана склада, наверное, была излишней. Кому придёт в голову интересоваться всякой рухлядью собранной здесь только на короткое время учебной командировки хоть и секретного, но рядового для ракетного полигона подразделения?
Врага поимеют и без Назарова ещё в дальнем к нему приближении. Охрана внешних границ настолько строгая, что только в больную голову придёт мысль поинтересоваться делами советских ракетчиков.
Вещевой склад был опутан пружинистой коварной спиралью Бруно, которая цепкими короткими лезвиями намертво врезается в тело и рвёт живое мясо при любой попытке освободиться – надёжный капкан для любого проникновения.
От зноя некуда деться – ни кустика, ни ветёлки. Одна низкорослая жухлая полынь, да верблюжья колючка, как та спираль, под тяжёлыми яловыми, подбитыми железом сапогами, в которых ноги, спеленатые портянками, сопрели от пота.
Назаров, сменив своего напарника, как только разводящий сержант показал спину, сразу же присел на один из ящиков, громоздящихся рядом, закурил и тупо – надо сказать, что жара убивает всякие мысли – уставился в красный пожарный щит, сооружённый здесь по требованию безопасности.
Кстати, сидеть и курить при исполнении обязанностей часового воинский Устав строго запрещает. Но кто не грешен? И какой солдат не нарушал Устава?
Тлеет в пальцах едкая моршанская махорка, синий дым лёгким кружевом поднимается в кипящий жаром воздух. Тихо. Только нет-нет да мельком проскочит серая ящерка или медленно, словно нехотя, протечёт песчаная струйка.
Местные змеи здесь непуганые, ленивые. Куда им спешить, когда пища рядом? Ящериц и всякой стрекочущей и молчаливой живности уйма. Хапнул и лежи, грей кровь на солнце, качай себе в безотказные шприцы яд.
«Вот тварь, какая!» – Кирилл вытащил штык-нож и резким взмахом перерубил серую струйку надвое.
Покатились в серебро полыни извивчивые пружинистые кольца.
Вытер о голенище нож и снова спрятал в ножны.
Жарко.
Как оса, зудит возле виска зной, пот разъедает кожу возле тугого воротничка гимнастёрки. Расстегнул две верхние пуговицы. Одна мечта – попить водички. Отстегнул от пояса фляжку. Винтовая крышка горячая. Плещется внутри, в спёртом, ограниченном пространстве, попорченная бактерицидной таблеткой, водица.
Дизентерия, если промахнешься, свалит напрочь.
Половину фляжки выпил ещё утром, половину оставил на потом.
Теперь сделал глоток – только губы опалил. Вода пахнет больницей, но и она немного омыла спёкшуюся гортань.
«Ледяной бы теперь, холодной, родниковой!» – Взгляд Кирилла упёрся в ярко-красный с раструбом баллон углекислоты на таком же красном, но уже выгоревшем на солнце противопожарном щите. «Ага! – думает смышлёный боец, – щас с ледком попью!» – Нажал рычажок клапана, свинцовая пломба, сорвавшись, упала в полынь, а из жестяного раструба ударил со свистом газ, тут же превращаясь в крупные хлопья снега.
Чехол фляжки в одно мгновение заледенел и покрылся густым слоем наледи. Свист стал стихать, и Кирилл быстро перевёл рычажок клапана в первоначальное состояние.
Вот теперь и хорошо! Вот теперь как раз!
Наледь на фляжке быстро исчезла, ни оставив никакого следа – сухой лёд, а вода сделалась такой холодной, что у бойца свело от боли в зубах челюсти.
Оторвался, подышал сквозь зубы и снова к фляжке. Так пил бы и пил…
Блаженное состояние Кирилла оборвалось, как только он увидел возле разомкнутого в «колючке» прохода на склад статную фигуру начальника штаба, майора Нечаева, холостяка и доблестного выпивоху, прошедшего в качестве советника недавнюю войну во Вьетнаме.
Майор Нечаев славился среди сослуживцев весёлым, демократичным нравом и покладистостью. Только он один мог при случае «стрельнуть» у солдат русской «махорочки» и с байками посидеть с ними на равных в курилке.
Несмотря на это, Кирилл быстро застегнул пуговицы на воротничке, принял стойку «смирно» и, неловко кашлянув в кулак, пробасил остывшим после ледяного глотка горлом:
– Стой, кто идёт! – известный слоган часового.
– Кто-кто! Конь в пальто и п. зда на костылях! – весело подмигнув часовому, засмеялся майор. – Твой разводящий болтун и находка для шпиона. А ты боец правильный. У меня здесь сундучок свой с растворителем. Костюм почистить к свадьбе.
Пост на вещевом складе был упрощённый, «сторожевой», поэтому старшие офицеры приходили сюда за своими вещами без формальностей, о чём и был предупреждён Назаров.
Но Кирилл от неожиданности сразу пробасил такую знакомую, заученную фразу.
Майор Нечаев подошёл к ящику, на котором недавно сидел солдат и, сняв сургучную печать, приподнял крышку и показал на неё глазами:
– Попридержи!
Кирилл ухватился за железную стойку.
– Во, молодец!
Майор, крякнув, приподнял из ящика большую бутыль в ивовой оплётке, вытащил стеклянную притёртую пробку и, наклонив бутыль, осторожно нацедил содержимое бутыли в простую, как у любого солдата алюминиевую фляжку. Пахнуло таким знакомым запахом, что Кирилл, не выдержав напряжения, отвернулся.
– Амбец! – сказал майор и опустил корзину с бутылью обратно в ящик, обмахнув ладонью возле лица. – Ацетон первоклассный! Всю краску проест до дырок!
В нагретом, стоялом воздухе испарения ещё долго щекотали ноздри.
Майор быстро растворился в кипящем мареве, и Кириллу снова стало невыносимо жарко и скучно.
У солдат забот никаких – только мысли, одна изворотливее другой…
Взгляд упёрся в тот заветный сундучок, где исходила таким притягательным запахом заветная жидкость. «Спирт! Во даёт Нечай – так солдаты называли своего начальника штаба, – захоронку устроил в самый раз! Никто не дотянется! Майор хитёр, а мы ещё хитрее!»
Открыть сундук, не взламывая печать, нельзя.
Но это – как сказать!
Крышка сундука крепилась на двух петлях с шурупами. Если открутить шурупы, то открыть ящик не нарушая пломбы можно в несколько минут.
Кирилл достал штык-нож, огляделся вокруг, но кроме кипящей в воздухе жидкости до самого расположения части – никого.
Стоять ему до смены ещё часа полтора, а вскрыть можно за одну минуту. И догадливый боец приступил к делу.
В сухом дереве шурупы держались крепко. Пока отвинтил один, потом облился. Сталь ножа особой прочности, легированная сталь, устоять невозможно.
Вот уже в кармане все четыре шурупа, петли отпали сами собой.
Немножко боязно. Но, как говориться, назад пятками не ходят. Огляделся. Снова одна жгучая полупрозрачная кисея в воздухе. Никого. Поднял крышку. Ё-моё! Вот она бутыль-то бокастая, как баба на сносях! Ухватился за оплётку, бутыль осела под своей тяжестью.
Отступать поздно, тем более, русскому солдату! С сожалением выплеснул воду из фляжки. «Обойдусь, как-нибудь! Зато ребятам радость принесу. Спиртяга, чёрт, ректификат сплошной! Почти два десятка литров! Нечай не догадается! Он умный, а мы ещё умнее!»
От возбуждения руки дрожат. Закурил, успокоился. Вытер ладони о гимнастёрку. Наклонил бутыль, подставил фляжку – пей родная, пей!
Спирт текуч. Горячий. Ладони мокрые. Цигарка в зубах. У фляжки горлышко, как у малого гусёнка, узкое. Пока набулькал, больше на землю разлил. А земля сухая. Спирт льётся и тут же улетучивается, как вон то марево в воздухе.
Пристегнул фляжку к солдатскому ремню. Хорошо сидит. Плотно. Нашарил в траве пробку. Нагнулся к бутыли запереть спирт, как старика Хоттабыча.
Рад до невозможности.
Смеётся про себя солдат. Возгордился. Нате вам отцы-командиры! Одурачил. Цигарка губы жжёт. Выбросил окурок.
Голубое пламя ударило по рукам. Огня вроде нет, только травка пожухлая занялась и оплётка на бутыли вспыхнула.
Спасибо пробка притёртая не даёт спирту вымахнуть на волю.
Кинулся к огнетушителю. Нажал на рычажок, белая поземка окутала стекло. Баллон простужено прохрипел и, кашлянув, замолчал.
Огонь по траве красными лисятами разбежался, но оплётка на бутыли цела.
Быстро водрузил бутыль на место и захлопнул крышку. Теперь завинтить бы шурупы, пока начальник караула не прибежал…
А тем временем лисята в траве заигрались, резвятся, на глазах размножаются. Надо поднять «тревогу», но шурупы никак не попадают в свои гнёзда. Закрути кое-как от руки. Быстро довернул ножом и бросился к тревожной кнопке.
Тут же вдали запылило. Группа захвата с начальником караула, сигналя на ходу, примчалась в один момент.
Хорошо служат солдаты. Мало ли что может случиться на секретном объекте. Враг не дремлет!
