Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2
Мария вспылила, хотела резко ответить, но вовремя опомнилась и сделала лорду знак удалиться. Дуглас поклонился и вышел.
Приближенные дамы королевы, слышавшие в соседней комнате все, что происходило между нею и лордами, предполагали застать свою госпожу удрученной и несчастной, но, к их удивлению, Мария казалась спокойной, даже до известной степени веселой.
В таком настроении королева пребывала и во все последующие дни. Несмотря даже на тревожные вести, доходившие до узницы, настроение ее не менялось и душа была преисполнена надежд на лучшее будущее.
IIШотландия была тем временем свидетельницей двух совершенно противоположных зрелищ, из которых одно — драма, а другое можно было назвать водевилем.
Что касается первого зрелища, то это было лишь продолжение той трагедии, в которой главную роль сыграли Блэкеддер и его сообщники. Тайный совет лордов вошел во вкус смертных казней. Между прочими были подвергнуты пытке и казнены Гай Талли и Генбурн Болтон. Восходя на эшафот, Болтон предостерегал народ никогда не соглашаться быть орудием великих людей в их политических деяниях. Резким контрастом казням было награждение более высокопоставленных соучастников убийства графа Дарнлея. Их не осмелились коснуться. Так Гэнтли остался в Тайном совете, Эрджил получил звание шерифа города Эдинбурга, Летингтон — шерифа Лотиана, а Мортон — адмирала Шотландии.
Вторым зрелищем было коронование нового короля в городе Стирлинге.
Как только добились отречения Марии Стюарт, Тайный совет лордов назначил коронование ее сына на 29 июня 1567 года и пригласил к этому дню в Стирлинг всех, кто должен был принести присягу королю. Лордов «союза», образовавшегося для освобождения Марии, приглашали через особых послов, отправленных к ним в Дэмбертон. Однако эти лорды не только отклонили приглашение, но выразили протест против коронования Иакова.
Сын Марии, Иаков, был возведен на шотландский престол, когда ему было всего тринадцать месяцев от роду. Граф Марр нес его в церковь на руках. Лорд Этол следовал за ним с короной, Мортон нес скипетр, а Глансер — оружие. Регентом был назначен граф Мюррей. На границе его встречало посольство из четырехсот дворян. Он направлялся в столицу как истинный властелин, граждане встречали его с энтузиазмом.
Роль Мюррея в судьбе его сводной сестры была далеко не благовидной. Живя во Франции в качестве беглеца, он громко возмущался тем, что происходило в Шотландии. Появившись в Лондоне, хотел вначале вступиться за Марию, но потом переменил свои намерения. При всем том он вел себя в Эдинбурге так, как будто очень неохотно принимал на себя звание регента, и объявил, что согласится на это лишь в том случае, если убедится, что Мария добровольно отказалась от короны, а с этой целью считает необходимым личную встречу с ней. Такое поведение с его стороны объяснялось, по-видимому, не желанием участвовать в мятеже, а воспользоваться лишь плодами переворота. В сопровождении Мортона, Этола и Линдсея Мюррей отправился в Лохлевин 15 августа.
Известие о прибытии брата было неожиданностью для Марии, но обрадовало ее. Она надеялась на его благорасположение.
Мюррей попросил у Марии аудиенции. Она тотчас же согласилась и, когда он вошел к ней в сопровождении лордов, поспешила к нему навстречу.
— Мой добрый Вильям, — сказала она, — как я рада видеть тебя здесь!…
Мюррей остановил сестру холодным, строгим взглядом и сухо произнес:
— А я не могу порадоваться, видя вас, тем более, что из-за вашего присутствия моя мать должна была удалиться из своего дома.
— Милорд, — сказала она с достоинством, — ваша мать сама прогнала себя. Никто не может мне поставить в укор, что я тяготилась ее несносной злобой, ведь я не была ей подвластна.
— Однако было бы лучше, если бы вы руководствовались указаниями такой опытной, хотя и строгой женщины. Вообще ваше поведение мало соответствует вашему нынешнему положению, прежде всего требуется скромность по отношению к тем лицам, которые призваны распоряжаться вашей судьбой.
— Что вам угодно от меня, милорд? — резко спросила Мария.
— Удалите отсюда своих дам, ваше величество, тогда вы это узнаете! — ответил Мюррей.
Королева принимала Мюррея и его спутников в присутствии приближенных фрейлин; немного подумав, она сделала дамам знак удалиться, и дамы вышли из комнаты.
— Можете теперь говорить, — обратилась Мария к брату.
— Вам, вероятно, известно, ваше величество, — начал Мюррей, — что вследствие вашего отказа от престола на шотландский престол вступил ваш сын и до его совершеннолетия я назначаюсь регентом, но я могу исполнять свои новые обязанности лишь тогда, когда услышу от вас, что вы добровольно отрекаетесь от престола.
— Добровольно отрекаюсь от престола? — изумилась Мария.
— Выслушайте меня, ваше величество, — продолжал Мюррей, — ваше управление государством привело Шотландию к гибели.
— В этом виноваты крамольники, неверные вассалы, а не я! — возразила Мария.
— Погодите, ваше величество!… Позвольте вам напомнить, что вы, едва вступив на шотландский престол, повели себя самым недостойным образом, — Мюррей резко прервал Марию. — Вы пожелали уничтожить господствующую религию и заменить ее бреднями папистов, вы растратили средства страны, пустились в такие авантюры, от которых отвернулась бы всякая порядочная женщина, вы допустили коварное убийство мужа и отдали свою руку убийце; в довершение всего вы попрали права и свободу шотландского народа.
Во время обвинительной речи брата Мария стояла как окаменелая.
— Господи Боже! — вдруг расплакалась она. — Такие вещи позволяет себе говорить мой брат, мой первый верноподданный! Лорд Этол, я знаю вас как честного человека, — обратилась она к одному из свиты Мюррея, — защитите же меня от этих оскорблений!… Вы обвиняете меня, милорды, но если даже все обстоит так, как здесь говорилось, то не нужно забывать, что моим советчиком был Джэмс Стюарт, ныне граф Мюррей. Может быть, вы желаете, чтобы я повторила то, что вы мне советовали, лорд Мюррей?
— Это совершенно необязательно! Все то, что произошло с вами, — естественный результат вашего поведения, — ответил Мюррей.
— Милорды, вы видели, что и я умею быть строгой, положите же предел дерзости этого господина. Помните, что я — ваша королева! — величественным тоном заметила Мария.
— Нет, вы не королева, а преступная женщина, которая должна будет ответить перед судом, если не согласится принять надлежащие условия! — жестко возразил Мюррей.
— Вы неизбежно погибнете, если вздумаете бороться с нами.
Мария с таким ужасом глянула на брата, точно увидела перед собой страшный призрак.
— Чего хотят от меня? — спросила она почти беззвучно.
— Ваша жизнь висит на волоске! Стоит только кому-нибудь из ваших приверженцев пойти против законных требований короля — и вы будете убиты! — продолжал Мюррей.
— Разве я не могу сделать какое-нибудь распоряжение, запретить что-нибудь в этом строгом заключении? — в отчаянии воскликнула королева.
Если хоть один из шотландцев выкажет неповиновение королю по вашей милости, если вы попытаетесь призвать для своей защиты французское или английское войска, если вы сохраните свою позорную страсть к Босвелу, то вы погибнете! — твердил свои угрозы Мюррей.
Мария смолчала и опять расплакалась.
— Измените свой образ жизни и подчинитесь тем людям, которые желают вам добра! — продолжал Мюррей. — Тогда ваша честь и жизнь будут спасены, и вы будете жить в подобающих вашему сану условиях. Итак, вы добровольно отказываетесь от престола? Не правда ли?
— Да, да… конечно! — со стоном произнесла Мария и, разрыдавшись, упала в кресло.
Мюррей, очевидно, вел эту недостойную игру с целью оправдать себя в глазах общества. Однако результат получился совершенно противоположный. История навсегда осудила его неоправданную, бесполезную жестокость по отношению к Марии Стюарт. Хитрый Мюррей нарочно остался подольше в Лохлевине и проводил почти целые дни в обществе Марии, прикидываясь нежным братом, для того чтобы убедить всех, что отречение ее от престола не носило ни малейшего насильственного характера.
Но эти дни были очень тяжелы для Марии, она совершенно упала духом и нужны были особенные условия, чтобы заставить ее приободриться и снова поднять голову. По-видимому, друзья Марии Стюарт поняли это и приняли свои меры.
IIIНа третий день пребывания Мюррея в Лохлевине в замке вдруг появился мальчик-негритенок, привезший лорду Вильяму Дугласу письмо от его жены. Лорд Дуглас сидел за столом со своими высокопоставленными гостями, когда лакей доложил, что мальчик желает передать письмо прямо в руки лорда, не доверяя его никому другому. С разрешения королевы, которую как бы в насмешку окружали знаками почтения, негритенка ввели в столовую. Мария сначала скользнула безразличным взглядом по маленькой фигурке мальчика и его курчавой голове, но вдруг вздрогнула, узнав знакомое лицо, появления которого тайно ждала; и самые смелые надежды зашевелились в душе измученной Марии. Так как все уставились на негритенка, то никто не заметил минутного смущения королевы.
