Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 2
Мария Сэйтон также надела платье из плотной материи, и после ужина королева в ее сопровождении отправилась в парк. Георг Дуглас попросил у королевы отпуск сразу после обеда и покинул замок.
Королева и леди Сэйтон, прогуливаясь, направились к озеру, примыкавшему к парку, и, когда сквозь ветви заблестела зеркальная поверхность воды, Мария Стюарт замедлила шаги и обратилась с улыбкой к своей спутнице:
— Мария, ты, вероятно, догадываешься о цели нашей прогулки?
— Догадываюсь, ваше величество, — ответила леди Сэйтон, — и удивляюсь, что так внезапно представился случай для бегства. Не ловушка ли это?
— Нет, милая моя, быть может, наше бегство будет неудачно, но во всяком случае это — не ловушка со стороны того, кто подготовил его. Молодой Дуглас проводит нас к твоему брату. Последний находится в сношениях с Гамильтоном, и они решили поднять наши знамена против мятежников, поэтому-то я и избрала тебя в спутницы. Посмотрим, есть ли на берегу лодочник, который должен переправить нас на ту сторону.
Мария Сэйтон ничего не ответила. Да королева, казалось, и не ждала ответа, она быстро направилась к берегу озера и лишь только вышла из-за кустов, увидела лодку и двоих мужчин, явно поджидавших кого-то. Мария в сопровождении своей фрейлины подошла к ним, они молча помогли дамам занять приготовленные для них места, и лодочник отчалил. На дамах были шляпы со спущенными черными вуалями, так что трудно было разглядеть их лица.
Был июньский вечер, когда, несмотря на поздний час, еще светло. При внимательном наблюдении со стороны замка легко можно было заметить удаляющуюся лодку. Но, очевидно, никто не следил. Лодка находилась уже на половине дороги между Лохлевином и Кинросом, и бегство можно было считать удавшимся, как вдруг Мария вздумала снять с руки перчатку. И лодочник заметил необычайную белизну, нежность и красоту ее руки.
— Клянусь Богом, — удивился лодочник, — это — не служанки, которые нанимали нас для переезда в Кинрос! Леди, я попрошу вас открыть лицо, чтобы полюбоваться вашей красотой.
Дамы испугались.
— Как вы смеете! — возмутилась Мария Сэйтон.
Грубый лодочник на миг опешил, но затем, отложил весла в сторону, подошел к королеве и поднял ее вуаль. Хотя Мария тотчас же вырвала вуаль из его рук и снова опустила, но лодочник разглядел ее лицо.
— Вперед! — крикнула Мария повелительным тоном. — Поспешите переправить нас!
Лодочник стоял некоторое время как бы в нерешительности.
— Это — подлость! — крикнул он сурово. — Ей-Богу, сударыня! Я — ленник лорда Дугласа, и всякое ослушание может стоить мне жизни. Но меня обманули. И я не буду исполнять данное обещание.
— Я возмещу вам все, что вы рискуете утратить, — сказала Мария. — Кроме того, вы получите хорошую награду, только перевезите нас поскорее!…
— Я не соглашусь даже за золотые горы, — возразил лодочник. — Нет, ни за что!… Поворачиваем назад!
Просьбы, угрозы, приказания, мольбы — все было бесполезно, непреклонный человек повернул лодку обратно и направил ее к тому самому месту, откуда отъехал. Высадив дам, он проводил их через парк к замку, где попросил доложить о себе лорду Дугласу.
Старый Дуглас был вне себя от злости и отозвался о королеве очень резко, в особенности за то, что она соблазнила его внука, на которого он наложил за это дедовское проклятие. Позаботившись о надежной охране замка, Дуглас отправился в Кинрос, чтобы арестовать своего внука. Но Георг Дуглас узнал, что произошло на воде, и успел бежать.
На Марию это неудачное бегство подействовало самым угнетающим образом, громкое разочарование в надеждах потрясло ее, и всю ночь напролет она плакала, и дамы никак не могли успокоить ее.
После такой ночи Мария чувствовала себя крайне угнетенно и подавленно. Старый Дуглас появился в ее комнатах довольно поздно, с мрачным выражением лица, еще более способствовавшим страху королевы. Когда же он объявил ей, что прибыло новое посольство от Тайного совета лордов и в одиннадцать часов явится перед нею, она чуть было не упала в обморок.
Членами посольства был на этот раз Роберт Мелвил и лорд Линдсей. По-прежнему задача первого состояла в том, чтобы подготовить королеву к акту отречения от престола. На этот раз он еще определеннее разъяснил ей все последствия продолжительного сопротивления воле лордов. Мария хотя и продолжала сопротивляться этому требованию, но уже не с прежней решительностью. Потом, держа в руках три хартии, без поклона вошел Линдсей и прямо направился к королеве, разложил перед ней на столе бумаги и заявил беспрекословным тоном:
— Вам предоставляется или подписать эти документы, или же быть приговоренной к смертной казни, доказательства вашей вины налицо.
Эта угроза окончательно потрясла Марию и лишила ее последнего мужества. Слезы брызнули из ее глаз, и, дрожа всем телом, она схватила перо и стала подписывать лежавшие перед ней три документа.
Добившись своего, Линдсей отошел к двери и приказал позвать Томаса Синклера, секретаря Марии. Этим моментом воспользовался Мелвил и шепнул королеве несколько слов.
Роль Мелвил а в этом деле была несколько двусмысленная, однако казалось, что он взял ее на себя исключительно с целью служить интересам королевы, о чем можно было судить по словам, с которыми он обратился к ней:
— Ваше величество, лорды Этол, Мейтлэнд и Киркэльди извещают вас, что насильственное отречение недействительно!
Как известно, о том же написал Марии Трогмортон от имени Елизаветы.
Королева не успела отреагировать на эти слова, так как Линдсей уже приближался к ней, но она бросила на Мелвила взгляд, полный благодарности. К ней вернулось некоторое самообладание.
— У вас при себе печать королевы? — спросил Линдсей вошедшего секретаря.
— Она всегда при мне!
— В таком случае приложите печать к этим хартиям.
— Королева приказывает! — крикнул на него Линдсей.
— Синклер, — вмешалась Мария, — я вынуждена подписать хартию об отречении, приложите мою печать к этим документам!…
— Вы приказываете, и я повинуюсь, — ответил преданный секретарь, — но объявляю этот вынужденный акт по закону недействительным!
— Тебе нечего объявлять, плут! — крикнул Линдсей. — Держи свой язык за зубами, пока он не наделал тебе беды!
Линдсей тотчас же взял эти документы и в сопровождении Мелвила вышел из комнаты. Так как Мария не выразила намерения говорить с секретарем, он тоже удалился.
Несколько минут Мария сидела неподвижно, как бы окаменев, а затем разразилась слезами, упала на колени, молитвенно сложила руки и возвела глаза к небу, как бы в молитве ища последнего утешения и надежды. Ее молитва была прервана шорохом, свидетельствовавшим, что она не одна в комнате. Мария оглянулась. У дверей стоял молодой человек в костюме пажа, смуглые черты лица его и глаза были устремлены на нее с выражением участия, в руках у пажа была какая-то бумага.
Эта фигура напомнила королеве что-то знакомое, вглядевшись же повнимательнее, Мария вскочила и поспешила навстречу вошедшему.
— Филли! — обрадовалась она. — Неужели это ты, Филли? Ты принесла мне избавление?
Паж молча указал рукой на свой рот, быстро подошел к столу и положил бумагу, затем повернулся и направился к двери.
— Останься! — воскликнула Мария. — Мне нужно поговорить с тобой. Ушла!…
Королева быстро прочитала записку — и новое жизнерадостное чувство пронизало все ее существо.
Глава двадцать девятая
БЕГСТВО
Содержание письма заключалось в следующем:
«Ваше величество! Я сожалею о неудачной попытке бегства, но готовится новая, более надежными средствами. Рядом с Вами находятся лица, которые обеспечат успех. Близ Дэмбертона стоит войско, готовое к выступлению. Уничтожьте эту записку и сообщайте нам обо всем через подателя сего письма, который будет появляться у Вас в свое время».
Подписи не было, но Мария не сомневалась, что эти строчки были написаны Георгом Дугласом. Но каким образом встретился он с Филли? Как Филли вообще попала сюда? Нет ли здесь Сэррея?
Ход мыслей Марии был прерван приближением чьих-то шагов. Это был старик Дуглас. Он вошел без доклада. Мария едва успела спрятать письмо и застыла в ожидании того, что скажет ей тюремщик.
— Ваше величество, — сказал лорд, осматривая комнату, — я уполномочен разрешать и запрещать вам прогулки. Поэтому вы каждый раз должны обращаться ко мне за разрешением, я же позабочусь и о соответствующем штате провожатых.
Мария вспылила, хотела резко ответить, но вовремя опомнилась и сделала лорду знак удалиться. Дуглас поклонился и вышел.
Приближенные дамы королевы, слышавшие в соседней комнате все, что происходило между нею и лордами, предполагали застать свою госпожу удрученной и несчастной, но, к их удивлению, Мария казалась спокойной, даже до известной степени веселой.
