Марк Равина - Последний самурай
Кэйки искусно урегулировал кризис с Хёго в 1865 году, но теперь Сайго и Окубо чувствовали, что они загнали его в угол. Если Кэйки откроет Хёго, то он нарушит императорский эдикт, а если он откажется открыть Хёго, то тем самым нарушит договор. Если Кэйки мог манипулировать императором Комэй, то на Муцухито он не имел такого влияния. Таким образом, Сайго и Окубо чувствовали, что они могут взять верх над Кэйки, заставив его признать ошибку с Тёсю в ситуации, когда он отчаянно нуждается в получении одобрения императора на открытие Хёго. Эта хитроумная стратегия требовала, чтобы княжество Сацума, которое давно выступало за прагматичную политику в торговле, внезапно воспротивилось открытию Хёго, чтобы таким образом оказать давление на Кэйки. Это было явным лицемерием, но ни Сайго, ни Окубо не имели ничего против того, чтобы использовать двойные стандарты, если это позволит подорвать позицию Кэйки, которого они считали вероломным интриганом.
Даймё и Кэйки начали встречу утром 14/5, и Хисамицу, следуя советам своих вассалов, настоял на том, чтобы вопрос о прощении Тёсю был рассмотрен раньше всех остальных. Кэйки быстро раскусил стратегию Хисамицу и заявил в ответ, что, поскольку война в Тёсю окончена, вопрос об открытии Хёго сейчас значительно важнее. Хисамицу, со своей стороны, продолжал настаивать на приоритете вопроса о Тёсю. Из-за обещания Сацума добиться прощения для Тёсю простой вопрос, связанный с регламентом, внезапно приобрел первостепенное значение. Выживание сёгуната зависело от порядка ведения дебатов. Конференция затянулась на несколько дней, застряв на этой узкой проблеме. Но время было союзником Кэйки: в войне умов он был вооружен лучше любого другого дайме. После недели патовой ситуации Кэйки сумел ускользнуть из ловушки Хисамицу, назначив большое собрание дайме и представителей сёгуната на полдень 23/5.
Сайго встревожил тот факт, что двор открывает совет, не утвердив приоритет вопроса о Тёсю над вопросом о Хёго. В день открытия совета Сайго написал отчаянную записку Окубо, спрашивая у него совета, но Окубо тоже пребывал в полной растерянности. Двор, написал он в своем дневнике, попал в руки сёгуната. Столкнувшись с этим поражением, Хисамицу принципиально отказался участвовать в совете, а Ёдо сказался больным. Окубо и Комацу отчаянно призывали Сунгаку и Мунэнари бойкотировать совет, но безуспешно. Когда императорский двор прислал Сунгаку официальное приглашение, он сдался и поспешил во дворец. Мунэнари прибыл через несколько часов, около полуночи 23/5.
Когда совет собрался, Кэйки, как и опасались Сайго и Окубо, начал вести переговоры с властной решимостью. Кэйки раскусил стратегию Сацума и отказался уступить в вопросе по Тёсю, справедливо почувствовав, что в этой битве он не может позволить себе проиграть. Когда встреча продолжилась утром и на следующий день, слабость позиции придворных дала о себе знать. Хотя им нравилось ругать Кэйки за то, что он не смог изгнать «варваров», в глубине души они боялись радикальных перемен. Придворный Такацукаса Сукэмаса открыто высказал свой страх регенту императора, Нидзё: «Если сёгун уйдет в отставку и страну охватит хаос, то выживет ли императорский двор?» К вечеру 24/5 Кэйки измотал своих оппонентов, и около 22.00 Нидзё сдался, согласившись предоставить согласие императора на открытие Хёго. Изданный указ содержал расплывчатый призыв к сёгунату мягко обойтись с Тёсю, но это ничего не значило, поскольку определение «мягкости» оставалось за сёгуном. Кэйки, искусный политик, снова одержал победу.
Однако победа обошлась Кэйки дорогой ценой. Он публично унизил трех могущественных даймё, и они знали это. Как заметил самурай из Тёсю Хиросава Саноми в письме своему другу, Кэйки был «злым гением», который благодаря своей находчивости сумел одолеть трех менее одаренных даймё. Манипуляции Кэйки над императорским двором казались необоснованными. Как заметил Датэ Мунэнари, его «презрение к императорскому двору невозможно выразить словами». Идея кобу гаттай лежала в руинах. Можно сказать, что эта катастрофа дискредитировала императорский двор, который, несмотря на появление нового императора и регента, поддался давлению Кэйки. Ни двор, ни даймё не сумели захватить лидерство, в результате чего Сайго и Окубо оставили всякую надежду на мирные реформы. Они еще не были готовы к полномасштабной войне, но уже не испытывали иллюзий по поводу того, что Кэйки можно победить с помощью мирного совета. Теперь они начали работать над заключением тайных пактов и союзов с целью оказать военное давление на сёгунат.
Самая настоятельная проблема была связана с Тёсю. 1/1866 княжество Сацума пообещало добиться для Тёсю прощения, но даже по прошествии четырнадцати месяцев не могло похвастаться какими-либо конкретными результатами. Представители Тёсю в Киото, Ямагата Аритомо и Синагава Ядзиро, знали об усилиях Сацума из неформальных встреч с Сайго, Окубо и Комацу, но неудача конференции четырех даймё до сих пор отрицательно сказывалась на их взаимоотношениях. Чтобы сохранить союз, княжеству Сацума было необходимо продемонстрировать свою добрую волю. 15/6/1867 Сайго посетил Ямагата, чтобы предложить ему и Синагава аудиенцию с Симадзу Хисамицу, отцом даймё Сацума. Это было беспрецедентное предложение. Ямагата, как и Сайго, был по своему происхождению простым самураем, не имеющим никаких оснований претендовать на такую высокую честь, как аудиенция у даймё. Более того, Хисамицу был правителем враждебного княжества или по меньшей мере являвшегося таковым еще год назад. Два самурая из Тёсю пытались возражать, но Сайго настоял на своем, и на следующий день Ямагата и Синагава встретились с Хисамицу в представительстве Сацума в Киото. Встреча была короткой по продолжительности, но глубокой по своему символизму. Хисамицу пообещал сделать все возможное для того, чтобы добиться прощения Тёсю, и вручил в подарок каждому из мужчин шестизарядный револьвер. Он сказал, что в самом ближайшем будущем отправит Сайго в Тёсю с подробными инструкциями. В тот же вечер Ямагата и Синагава посетили резиденцию Комацу, где у них состоялась встреча с Комацу, Сайго, Окубо и Идзити Сайдака. Представители Сацума теперь говорили о союзе Сацума и Тёсю более искренне и увлеченно. Когда зашел разговор о деталях, Комацу сказал, что их ближайшие планы состоят в том, чтобы захватить контроль над двором и получить императорский эдикт против сёгуната. Что касается дальнейших деталей, то они будут определены только после визита Сайго.
Пока Сацума и Тёсю работали над возобновлением союза, сторонники императора из Тоса оказались под огромным давлением. Их правитель покинул Киото в приступе гнева, и они потеряли лицо перед своими товарищами из Сацума. Самураи из Сацума в Киото открыто высмеивали Ёдо за его поспешное отбытие, используя одинаковое звучание слова «касива», или «дубовое дерево» (на семейном гербе Ямаути были изображены три дубовых листа), и слова «касива» в значении «цыпленок». Многие самураи Тоса разделяли это неудовольствие Ёдо. Один из его главных военных советников, Итагаки Тайсукэ, высказывался в пользу того, чтобы поднять войска и атаковать сёгунат, независимо от того, одобрит этот шаг Ёдо или нет. Лоялисты из Тоса также опасались за положение своего княжества в национальной политике. Если Сацума и Тёсю выступят против сёгуната, Тоса может остаться в стороне. Руководствуясь как собственными принципами, так и чисто прагматическими соображениями, Сакамото Рёма и Гото Сёдзиро, руководитель управления индустриального развития Тоса, составили предложение о заключении союза между Сацума и Тоса. Главными целями этого союза были названы восстановление императорской власти, свержение сёгуната и создание законодательного органа. Этот план должен был стать ядром союза Сацума — Тоса.
22/6 главные представители Тоса и Сацума встретились в киотском ресторане «Санбодзи», чтобы обсудить ключевые детали соглашения. Сайго, Окубо и Комацу выступали со стороны Сацума, в то время как Тоса представляли Гото Сёдзиро и трое других самураев (Фукуока Котэй, Тэрамура Содзэн и Манабэ Эйсабуро). Сакамото Рема и Накаока Синтаро тоже присутствовали на этой встрече, но только в качестве наблюдателей, поскольку они были слишком низкорожденными и радикально настроенными, чтобы выступать со стороны Тоса. В принятом итоговом протоколе говорилось о том, что участники встречи выступают за широкое политическое видение. В преамбуле было четко заявлено, что «передача полномочий в решении политических вопросов административному аппарату сёгуната является нарушением естественного порядка». «Не может быть двух правителей у одной земли, — говорилось далее, — как и двух хозяев в одном доме. Поэтому будет разумно вернуть руководство делами и правосудием одному правителю». В отличие от союза Сацума — Тёсю пакт соглашения Сацума — Тоса был обширным и детализированным. В основной части текста содержался призыв к свержению сёгуната и созданию двухпалатного законодательного органа: с даймё в верхней палате и «вассалами и даже простолюдинами» в нижней. Статус сёгуна следует «понизить до ранга обычного даймё», а политическую власть вернуть императорскому двору. Обе стороны неофициально согласились с тем, что Кэйки можно свергнуть только с помощью военной силы, поэтому Гото пообещал вернуться в Киото с войсками. 1 /7 представители Сацума в Киото формально одобрили соглашение, и через два дня Гото отправился в Тоса, чтобы получить одобрение своего княжества.
