Кристиан Жак - Под акацией Запада
— Какая хитрость? Мы приехали посетить Египет, и другие хетты последуют за нами. Война закончилась, действительно закончилась.
Урхи-Тешшуб долго стоял неподвижно посреди большой аллеи Пи-Рамзеса, словно пораженный громом небесным.
Управляющий казначейством, которого сопровождал Амени, наконец, осмелился предстать перед Рамзесом. До сих пор он предпочитал помалкивать, надеясь, что скандал не разразится, и разум восторжествует. Но прибытие хеттов, посещение ими дворца и встреча с Фараоном — эти события вызвали некоторую ситуацию, о которой высший чиновник больше не имел права молчать.
Встретиться с Рамзесом он боялся, поэтому управляющий казначейством обратился к Амени, тот выслушал его, не сказав ни слова. Когда объяснения были закончены, личный писец Фараона вместе с сановником тут же отправился к царю, приказав ему слово в слово повторить сказанное, не упуская ни малейшей детали.
— Тебе нечего добавить, Амени?
— А стоит ли, Твое Величество?
— Ты знал обо всем?
— Моя бдительность сплоховала, я это признаю, но я все-таки принял меры предосторожности.
— Считайте оба, что эта проблема решена.
Вздохнув с облегчением, управляющий казначейством старался избегать сурового взгляда царя. К счастью, тот не стал обвинять его. Что касается Амени, он рассчитывал, что Рамзес восстановит Закон Маат в сердце его собственного дворца.
— Наконец-то, Ваше Величество! — воскликнула Мат-Гор. — Я уже отчаялась увидеть вас. Почему меня не было рядом с вами, когда вы принимали хеттов? Они были бы счастливы полюбоваться мной.
Восхитительная в красном платье с серебристыми бантами Мат-Гор вертелась среди роя служанок. Как всегда, они тщательно выполняли свою работу; убирая комнату царицы, служанки буквально сдували каждую пылинку, приносили новые драгоценности и роскошные одеяния и меняли сотни цветов, наполнявших ароматом покои Великой Супруги Фараона.
— Уволь свою прислугу, — приказал Рамзес.
Царица оцепенела:
— Но… я ими довольна.
Перед Мат-Гор был не влюбленный мужчина, а Фараон Египта. У него, должно быть, были такие же глаза, когда он сражался с хеттами при Кадеше, ринувшись один на тысячи врагов.
— Выйдете все, — закричала царица, — убирайтесь!
Непривычные к такому обращению служанки не спеша удалились, оставив на плиточном полу предметы, которые они принесли.
Мат-Гор попыталась улыбнуться:
— Что происходит, Ваше Величество?
— Ты считаешь, что твое поведение достойно царицы Египта?
— Я соблюдаю свой сан, как вы этого требовали!
— Наоборот, Мат-Гор, ты ведешь себя недостойно, потакаешь своим капризам.
— В чем меня упрекают?
— Ты осаждаешь управляющего казначейством, чтобы он выдал запасы ценностей, которые принадлежат храмам, а вчера ты осмелилась издать указ, чтобы присвоить драгоценные металлы, которые подарили государству хеттские гости.
Молодая женщина вспылила:
— Я царица, мне принадлежит все!
— Ты жестоко ошибаешься. Египтом управляет не жадность и эгоизм, а Закон Маат. Эта земля — собственность богов. Они передали ее фараонам. Фараоны же обязаны содержать земли Египта в добром здравии, процветающими и счастливыми. Во всех ситуациях ты должна была проявить справедливость. Когда правитель больше не является примером для подражания, страна придет к упадку и гибели. Необдуманные поступки могут нанести ущерб власти фараона и благосостоянию его народа.
Рамзес говорил, не повышая голоса, но его слова были острее, чем клинок кинжала.
— Я… я не думала.
— Царица Египта должна не думать, а поступать. А ты поступаешь плохо, Мат-Гор. Я отменил твой единственный указ и принял меры, чтобы помешать тебе наносить вред. Впредь ты будешь жить в гареме Мэр-Ур и появляться при дворе только по моему приказу. У тебя будет всего вдоволь, но всякое излишество отныне будет прекращено.
— Рамзес… ты не можешь отвергнуть мою любовь!
— Моя жена — это Египет, Мат-Гор, а ты не способна это понять.
Глава 43
Наместник Нубии больше не мог выносить присутствия и деятельности Сетау, друга Рамзеса. Благодаря дельным советам своей жены Лотос, этой нубийской колдуньи, он сумел быстро разобраться в текущих делах провинции, и главное, ему удалось заставить приняться за работу все племена, не вызвав среди них недовольства и возмущения! Это действительно был подвиг, который наместник считал неосуществимым.
Более того, каменотесы любили Сетау и помогали ему осуществить грандиозный замысел — построить в Нубии много храмов и часовен во славу Фараона и его богов-покровителей. И тот же самый Сетау наблюдал за организацией сельскохозяйственных работ и собирал подати!
Наместник вынужден был смотреть фактам в лицо, заклинатель змей, которого высший чиновник считал чудаком, проявил себя как строгий администратор. Если Сетау будет и впредь добиваться таких замечательных результатов, то положение наместника станет незавидным: его обвинят в нерасторопности и лени, и он потеряет свой пост.
Договориться с Сетау было невозможно. Упрямый, целеустремленный, он упорно шел к своей цели — сделать земли Нубии процветающими. Наместник даже не пытался его подкупить. Несмотря на высокое положение, Сетау и Лотос жили скромно, общались с туземцами и не стремились к роскоши.
Оставался только один выход — тщательно организованный несчастный случай, чтобы не возникло никаких сомнений в причине смерти Сетау. Вот почему наместник вызвал в Абу-Симбел наемника-нубийца, недавно вышедшего из тюрьмы. Хорошее вознаграждение убедит его действовать без промедления.
Ночь была темной. Образующие фасад большого храма четыре сидящих колосса, воплощавших ка Рамзеса, смотрели вдаль, пронизывая времена и пространства, которые не могли видеть глаза смертных.
Нубиец ждал там. Низколобый, скуластый, толстогубый, вооруженный дротиком.
— Я наместник.
— Я знаю. Я видел тебя в крепости, где был заключен.
— Мне необходимы твои услуги.
— Я охочусь для своей деревни. Теперь я человек смирный.
— Ты лжешь. Тебя обвиняют в краже, против тебя есть доказательства.
Нубиец с бешенством всадил дротик в землю:
— Кто меня обвиняет?
— Если ты мне не поможешь, то вернешься в тюрьму и больше оттуда никогда не выйдешь. Если же повинуешься мне, я сделаю тебя богатым.
— Что вам от меня нужно?
— Некто преграждает мне путь, ты меня от него избавишь.
— Нубиец?
— Нет, египтянин.
— Тогда это будет стоить очень дорого.
— Ты не смеешь со мной торговаться, — сухо заметил наместник.
— Кого мне нужно убить?
— Сетау.
Нубиец вытащил дротик и потряс им:
— Это стоит целого состояния!
— Ты будешь щедро вознагражден, но при условии, если все поверят, что Сетау умер в результате несчастного случая.
— Договорились.
Наместник, словно пьяный, зашатался и упал на ягодицы, нубиец не успел расхохотаться, так как сам стал жертвой того же злоключения.
Оба попытались встать, но теряя равновесие, снова упали.
— Трясется земля, — воскликнул нубиец, — бог земли гневается!
Холм издал мощный гул, колоссы зашевелились. Оцепеневшие от ужаса наместник и его сообщник увидели, как отделилась гигантская голова одного из них.
Голова Рамзеса низверглась на преступников и раздавила их своей тяжестью.
Госпожа Танит была в отчаянии. Больше недели Урхи-Тешшуб не занимался с ней любовью. Оседлав коня, он уезжал рано утром, целый день скакал по полям, возвращался в изнеможении, ел за четверых и, не говоря ни слова, засыпал.
Танит как-то осмелилась спросить его, уж не случилось ли чего, но он ударил ее, да так, что чуть не убил. Финикийка находила утешение только рядом со своим полосатым котом, у нее даже пропало желание управлять поместьем.
Еще один день, пустой и томительный, подходил к концу. Кот мурлыкал на коленях у Танит.
Стук копыт… Урхи-Тешшуб возвращается!
Появился разгоряченный хетт:
— Иди ко мне, моя красавица!
Танит бросилась в объятия любовника, тот сорвал с нее платье и опрокинул на постель.
— Мой любимый… Я снова тебя обрела!
Неистовство любовника переполнило ее счастьем, Урхи-Тешшуб буквально пожирал ее.
— Что тебя терзало все это время?
— Я считал себя беспомощным… Но Малфи жив и продолжает объединять ливийские племена! Один из его посланцев связался со мной и сказал, чтобы я не терял веры. Борьба продолжается, Танит, и Рамзес будет уничтожен.
— Прости, что я повторяюсь, любимый, но этот Малфи пугает меня.
— Хетты утратили свою воинственность. Только ливийцы способны заставить их выйти из оцепенения, а Малфи как раз подходящий для этого человек. У нас нет другого выбора, кроме насилия и борьбы до победного конца… И считай, что я ее выиграл!
