Григорий Мирошниченко - Осада Азова
Опасаясь чумы, семь звезд-наложниц, подаренных матерью, он поместил в своем шатре.
Более тысячи других наложниц, полученных как дань от побежденных, султан разместил в других своих шатрах.
Семи своим звездам, которые едва не разодрались, султан доверил, чтоб не сидели без дела, подсчитать и разложить в особом порядке военную добычу, составлявшую 17250 фунтов золота, 28250 фунтов серебра, 200 фунтов жемчуга, 58 фунтов драгоценных камней, 1000 кусков тончайших шелковых тканей.
Слонов, лошадей и верблюдов подсчитывали муллы, состоявшие на службе при войске.
Персидские послы, растерянные и бледные, были приняты султаном в день его приезда в богатом Касре-Ширинском дворце. Они подарили султану двадцать пять серебряных блюд величины вполне достаточной для того, чтобы уложить на каждое жареного ягненка. На блюдах россыпью лежали драгоценные камни. Они привели ему сто сильных и крепких рабов, сто арабских, сирийских и малоазиатских коней, сто прекрасных индийских и китайских фарфоровых сосудов, наполненных лучшими винами.
Выпив вина, султан стал кричать на послов, обзывая их вонючими персидскими шакалами, размахивая перед их неприкосновенными посольскими лицами кулаками, щипая их за щеки, и обещал выдрать с корнем по одной волосине все их рыжие, крашенные хной бороды. Султан требовал от них возмещения убытков в десять крат, требовал сдать все главные города, все большие корабли и главную артиллерию, а нет, – так от столицы Персии Исфагани он не оставит камня на камне!
Султан объявил сумму золотой казны, какую послам надлежит немедля принести и без лишних, мудреных посольских кривых слов положить к его ногам. Он требовал нарядить ему сотни верблюжьих караванов, груженных коврами, шелками и другими ценными товарами, сто табунов арабских и персидских коней, пятьдесят табунов верблюдов-дромадеров, двадцать пять табунов мулов, пятнадцать табунов белых и черных ослов и полторы тысячи молодых персиянок для султанского гарема.
Он требовал выдачи всех турецких пленных, взятых персами в разные времена.
Он требовал от шаха отдать в полное султанское подчинение всю Месопотамию с городами Багдадом и Басрой.
Персидские послы молили о милости, ссылаясь на скудость, наступившую в их государстве; они торговались за каждого лишнего коня, верблюда и буйвола, за каждую золотую монету…
– А вы, шакалы, не торгуйтесь со мной! – кричал султан. – Будете торговаться, возьму больше того, что прошу! Вас не отпущу в Исфагань, изморю всех голодом. Помрете – брошу в пустыню диким зверям. Я приволоку сюда вашего трусливого шаха Сефи и сделаю с ним то же самое! Я позабыл еще потребовать от него за мое великое милосердие и терпение всю шахскую конюшню.
Султан знал, что наилучшие кони чистейших арабских и других кровей находятся в конюшне шаха. В ней стояло две тысячи коней, из которых тысяча – всегда оседланных, готовых к делу.
А когда послы, широко раскрыв испуганные глаза и схватившись руками за головы, стали просить о пощаде, он потребовал от них еще вьюк яхонтов, вьюк алмазов и рубинов, сто вьюков дорогих товаров.
– И привести мне непременно, – закончил султан, – коня по имени Хан!
Послы задрожали. Они сказали султану:
– Но как же Сефи Первый расстанется с таким конем? Подобных ему нельзя встретить ни в Алжире, ни в Египте, ни в Басре, ни в Тунисе. Такой конь не имеет цены.
– Знаю! – кричал султан. – Знаю и потому требую! Приведите ко мне Кигляр-сарыляры[6].
Один посол, подняв руки к небу, сказал по-турецки:
– Бисмиллахи аллахума салыалей![7] Ниспошли на султана твою милость. Сефи отдаст тебе самую большую жемчужину, какую он имеет, но этого коня он не отдаст! Помилуй нас, о великий и милосердный султан. Ведь если мы скажем шаху о твоем требовании, он прикажет казнить нас.
Султан расхохотался и прогнал послов.
– Не подпишет шах такого мира, – кричал он им вдогонку, – истреблю всех персов, сожгу и разорю все! Подпишет – не трону. Пойду на Русь! Теперь для меня все дороги морские и сухопутные открыты. Я отпускаю вас в Исфагань, к Сефи, к моему любезному брату и другу.
И снова расхохотался. Военачальники Амурата, стоявшие вокруг, хихикали ему в ответ…
Персидский шах вскоре согласился на все требования турецкого султана и 17 мая 1639 года подписал мирный договор.
По этому договору, как это ни горько было персидскому шаху, в руки Турецкой империи перешла за малым исключением вся Месопотамия с городами Басрой и Багдадом. Во владении персидского шаха остались города и села к востоку от города Синджара.
Султан Амурат вернулся в Багдад, в свой лагерь, где его ждали не только звезды гарема, но и гонцы из Стамбула и других городов Турции, с Кавказа, из Крыма, Синопа, Трапезонда. Ждали с похвалой, с подарками за одержанные над персами блистательные победы. Они привезли с собой много писем.
«О великолепный, всеми чтимый, непобедимый и благородный султан султанов! – писал поэт Эвлия Челеби. – Солнце и разум Востока! Ты, великодушный и храбрый, превзошел всех султанов! Ты покорил мир, который раскроет тебе все свои богатства. Магомет II Завоеватель осаждал Константинополь пятьдесят четыре дня. Ты же взял Багдад за сорок дней. Слава тебе, мой повелитель, хвала аллаху!
Исходил я много высоких гор, крутых ущелий кавказских, переплывал бурно кипящие реки, спал на сырой земле, ел рыбу сырую, сухую траву, пил соленую воду. Все мои мысли были только с тобою, а все дела творил я только для тебя, мой высокий, великолепный, всегда чтимый султан султанов!
Земберекжи-паша – начальник твоей артиллерии, которому ты, султан султанов, поручил готовить под Азов осадные орудия, – бросил меня, несчастного, на берегу горной реки раздетым и голодным. Он пошел в одну сторону, а я пошел той главной дорогой, которую мы избрали вместе с тобою, – берегом Черного моря. Бывал я в двадцати двух сражениях, пять лет тому назад ходил с отцом в поход против Эривани, бывал в воинских делах с тобою. Но такой великой тягости в пути еще никогда не испытывал. Помоги мне аллах! После долгой ходьбы мы пришли к племени Кечилар; их страна – настоящий рай, семьдесят пять деревень. Они могут выставить нам до десяти тысяч воинов, по большей части конницы. Они все богаты и хищны. Мы гостили в деревне Гаке, в доме абхазца по имени Сефар-ага, который после моей первой молитвы сказал: «Великий пророк, все, чего захотел султан, сбудется. Горы этому будут свидетелями и моя седая голова. Азов будет взят, враг будет повержен. Азов можно уже считать в руках султана».
Сефар-ага приготовил для нас пир из десяти барашков…
Мы пошли далее на северо-запад и повстречали там жилище племени арт, которое многолюднее племени кечилар, но уступает ему в мужестве. Тридцать тысяч человек слово свое держат. Их бек приветствовал нас и подарил двадцать баранов и три диких козы. Бек сказал, что-де нам под Азов ходить незачем, мы там ничего не теряли. Пойдем – потеряем. А еще он спросил меня: «Вы хотите русских победить?» – «Да», – ответил я. Он сказал: «Русских легче перебить, чем победить».
Я был немало удивлен этим.
Мне приходилось много раз молиться. И аллах, видно, услышал своего пророка. Он всегда спасал меня.
Пройдя в три перехода берегом моря лесистые края, высокие горы, среди которых множество сел и малых полей, мы обнаружили храброе племя камши, состоящее из десяти тысяч воинов. Это племя неоднократно побеждало племя арт, пленяло их беков, воровало их детей и продавало за море. Абхазцы крадут друг у друга все, что попадается, – жену, детей, буйвола, козу, ишака, коня верхового, курицу. Тот человек, который не занимается воровством и грабежом, считается плохим человеком и за него никто не выдаст замуж своей дочери. Здесь рассказывают о курице, которая причинила горцам много вреда.
Лет за триста до нашего времени житель ближнего аула Шадар, по имени Омар, украл у соседа своего Юсуфа курицу и поплатился за нее бараном. Омар понял, что сосед взял больше, чем ему следовало, и украл у него двух жирных баранов. Юсуф, чтоб уравняться с соседом, в свою очередь подкараулил у Омара корову. Омар же в другую ночь увел от Юсуфа двух буйволов. В возмездие за это Юсуф подкараулил Омарова жеребца, обратив его в свою собственность. А конь для горца дороже всего. Омар убил самого Юсуфа, вскочил на своего коня и скрылся в далеких торах. Тогда ближайшие родственники Юсуфа, обязанные, по обычаю, отомстить за кровь его, явились к дому Омара и разрушили его. Узнав, что Омар сбежал и где-то скрывается, они подкараулили родственника Омара, попавшегося им на глаза прежде других, и убили его. Родственники убитого убили родственника Юсуфа. Родственники Юсуфа убили двух родственников Омара.
Украденная курица и установила начало кровомщения. Она и до сих пор не отмщена. И до сих пор из-за нее льется людская кровь…»
Султан внимательно читал письмо друга, позабыв все.
