Регина Дефорж - Под небом Новгорода
— Клянусь на распятии никогда не предать вас.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне найти Оливье из Арля…
— Оливье?..
— Не прерывайте меня. Я думаю, что его содержат здесь, в замке. Я осмотрела все уголки, кроме запертого подземелья, охраняемого вооруженными людьми. Вы должны меня провести туда.
— Вас?
— Прошу вас, я хочу застать его в живых…
— Почему вы думаете, что он еще не умер?
— Я чувствую это.
— Но если он заперт в замке, это сделано по приказу короля. Вы хотите, чтобы я нарушил приказ короля?
— Если вы мне не поможете, король его убьет.
— Почему вы так переживаете? Вы что, его любите?!
— Да, люблю, как сына, как брата.
— Однако он был…
— …возлюбленным моего супруга, добавьте. Это не имеет для меня никакого значения. Согласны ли вы помочь?
— Вы просите об очень опасной вещи, королева.
— Уж не боитесь ли вы, граф?
Рауль пожал плечами.
— А вы можете поклясться мне, в свою очередь, что вами руководит только дружба?
— Клянусь вам.
— Что я получу от вас в обмен на мою помощь?
— Я подумала об этом. Недалеко от ваших земель, в Крепи, у меня есть большое владение, очень доходное. Составленный по всей форме документ сделает вас его владельцем.
— Это действительно очень хорошее владение, но я жду от вас другого.
— Чего?
— Сейчас ничего, может быть, только залог от вас.
— Как верному рыцарю?
— Да.
Анна отвязала длинный матерчатый пояс, на котором руками дам были вышиты дубовые листья.
— Возьмите, граф. Это залог моего доверия. Я отдаю вам в руки свою честь и покой.
— Я покажу себя достойным первого и отдам жизнь, чтобы защитить второе. Если трубадур здесь, из любви к вам я его найду.
Граф поцеловал Анне край платья. Драгоценный залог он спрятал под рубаху, прямо на теле. При этом он испытал наслаждение, смешанное с некоторым чувством власти.
— Через два дня приходите рассказать, что вы узнали.
Рауль де Крепи поклонился и вышел.
* * *Окончание встречи прошло при свидетеле, при Ирине. Она узнала в руках своего возлюбленного пояс, часть которого сама же и вышивала. Чтобы дать такой личный, такой компрометирующий подарок, надо было, чтобы королева видела в Рауле не только могущественного сеньора. Страсть Ирины к графу заставляла думать, что все женщины были ее соперницами, и она решила наблюдать за всеми поступками Анны, подслушивать все, о чем та говорит.
* * *— …Вы были правы. Тот, кому вы покровительствуете, находится в этом замке, — сообщил некоторое время спустя Рауль де Крепи.
— Вы его видели?
— Нет. Его держат в подвале, который существует со времен римлян. Король Гуго Капет приказал держать там узниками непокорных баронов. Туда ведет только один коридор. Подвал глубок, как колодец.
— Известно ли, почему король приказал заключить Оливье в эту яму?
— Оливье поднял на него меч.
— Не может того быть!
Это было очень серьезное преступление. И за меньшие проступки отец Анны предавал смерти своих сподвижников.
— Я бы убил его на месте. Наверное, со стороны короля это дополнительная, изощренная месть.
— С каких пор короли стали мстить бедным музыкантам?
— Оливье был больше чем музыкант для своего господина. Я слышал, что трубадур хотел оставить короля. Это непростительно.
— Есть ли у нас возможность вытащить его?
— Никакой, если судить по тому, что я знаю об этом месте. Это можно сделать, только подкупив стражу. Но я сомневаюсь, чтобы они согласились. Им хорошо платят, а они за этот побег были бы казнены.
— Так что же можно сделать?
— Только одно: добиться помилования от короля.
— Вот уже много месяцев, как король приказывает мне молчать.
— Попробуйте еще раз. Скажите королю, что вы знаете, где находится Оливье.
— Я не осмелюсь!
— В таком случае вам остается только молиться в ожидании чуда.
Королева расхаживала по классной комнате, раздумывая. Как охотник, следящий за добычей, граф не спускал с Анны глаз. Он был взволнован ее присутствием. Ни одна другая женщина не волновала его так сильно. По кругам под глазами, замедленным движениям, походке он догадался, что королева опять ждет ребенка. При этой мысли граф испытывал гнев и нежность. Каким образом этой бабе Генриху удавалось делать так, что его жена беременела? Если бы это была не Анна, а другая женщина, он мог бы заподозрить ее в грехе. Но Рауль знал, что Анну не в чем упрекнуть. Это делало ее еще более желанной. Граф был уверен, что она еще не испытала наслаждения и не любила по-настоящему ни одного мужчину. Она, наверное, давно забыла свою девичью любовь, о которой рассказала Ирина. Когда Рауль только увидел Анну, то поклялся себе, что она будет принадлежать ему. Время не ослабило желания. Она должна и будет принадлежать ему, даже если придется убить ее мужа! А пока графу надо было завоевать если не любовь, то хотя бы доверие Анны.
— Я жду, чтобы один из стражей дал мне подробный план тюрьмы. Если существует хоть малейшая возможность спасти Оливье, вы увидите, ваше величество, что на меня можно рассчитывать.
* * *Снег перестал. Несколько дней спустя Анна и Рауль снова увиделись, в этот раз на охоте на лис. Они встретились в заброшенном скиту. Помогая королеве сойти с лошади, граф дольше необходимого времени прижимал ее к себе. Против ожидания, Анна не протестовала. Жалобного вздоха они не услышали.
— Известно ли вам, что не вы одна хотите освободить Оливье? Вы помните рыцаря в маске, прозванного Порезанным и перешедшего на службу к герцогу Нормандскому?
Почему королева вдруг заволновалась?..
— Да, помню.
— Не спрашивайте как, но он узнал, что я интересуюсь его другом. И предложил мне объединить усилия.
— Вы согласились?
— Да, потому что он лучше изучил эти места. Кроме того, у него есть там свой человек.
— Знает ли он что-нибудь об Оливье?
Смущение Рауля де Крепи не ускользнуло от королевы.
— Говорите!
— Порезанный говорит, трубадур очень слаб и не может ходить.
— Боже мой! Как это может быть?!
— Его, очевидно, пытали…
* * *Ирина видела, как бледная Анна выходила из скита. Рауль почти нес ее. Ирина готова была броситься вперед, держа кинжал, когда король со свитой присоединились к королеве и графу.
— Что происходит, граф?
— Королеве стало дурно. Я предложил ей отдохнуть здесь.
— Душа моя, ты знаешь, что твое состояние не позволяет продолжать охоту. Пусть пойдут за носилками для королевы. А где приближенные дамы?
— Я здесь, — сказала Ирина, выходя из-за куста.
— Займитесь госпожой. Вы едете с нами, граф?
— Ваше величество, королеву нельзя оставлять без охраны.
— Вы правы. Оставайтесь!
Анна с облегчением увидела, как Генрих удалился. Он внушал ей ужас. Ждать пришлось недолго. Но Валуа не спускал глаз с Ирины, боясь, как бы она не нанесла королеве смертельный удар. Увидев, как Ирина с диким взглядом появилась из-за куста, он догадался, что она следила за ними. Графу уже давно надоели ее ласки и приступы ревности. Он держал Ирину около себя, чтобы удовлетворять свои низменные желания. И теперь он решил, что Ирина должна исчезнуть.
Глава двадцать девятая. В королевском подземелье
Анна не смогла разгадать происхождение написанного на русском языке письма. Крайняя осторожность удержала ее от того, чтобы рассказать о письме Елене, которая обязательно поделилась бы с Ириной.
Со дня охоты на лисиц лекарь короля Жан из Шартра запретил королеве ездить верхом. Кроме того, он прописал ей очищение желудка и кровопускания; в результате лечения королева действительно очень ослабела.
Рауль де Крепи пришел справиться о ее здоровье, но не смог ни на минуту остаться с Анной наедине. Говорить ему пришлось при лекаре, Елене, Ирине и служанках. Он смог лишь сказать королеве, чтобы она не ела того, чего сначала не попробуют в ее присутствии. Все громко возмутились, кроме Ирины, со злобой взглянувшей на своего возлюбленного. Анна перехватила этот взгляд. Предупреждение относилось к ее молочной сестре. Анну охватила глубокая тоска.
— Уйдите, королеве дурно! — сказал Рауль, заметив, как Анна пошатнулась.
* * *Через три дня Анна прогнала лекаря и сиделку и пошла в свою больницу, несмотря на мольбы Елены. Под удивленным взглядом монахинь она проглотила две миски супа, сказала, что он очень хорош, потом разлила суп беднякам, толпившимся вокруг. Вдруг Анна почувствовала, что ей суют в руку свиток. Но ни одна черта на лице Анны не дрогнула. Тот, кто передал ей послание, шумно принялся хлебать суп. Королева подняла на него глаза и не смогла скрыть отвращения при виде несчастного с уродливым, едва прикрытым вонючими лохмотьями телом. Его лицо без носа, бровей и ресниц представляло собой сплошные отеки. На этом мертвом лице только глаза оставались живыми. Их блеск был невыносим.
