Давид Малкин - Жизнеописание малых королей
Он стал королём в двенадцать лет и сразу повёл себя, как Пиноккио Иудейский – так и видишь его беззаботную рожицу и рот от уха до уха, выглядывающие из-за чёрного занавеса, что опустили на страну злобные ассирийцы, уходя к себе в страну из разграбленного ими Израиля. Мрачные люди-пророки посылали вслед Шалманасару и Саргону проклятия и самые жестокие предсказания, а с "рек вавилонских" доносились рыдания уведённых в ассирийский плен израильтян.
А когда кончились у народа слёзы и у пророков проклятия, над Иерусалимом вдруг прозвенел смех мальчика-короля Менаше бен-Хизкияу:
– Хватит ныть! Надоело!
Ему простили это кощунство не потому что – король, а потому что двенадцать лет – что с него взять!
На следующий год Менаше был уже бар-мицва[37], и ему, как каждому мальчику-иври причитался праздник. Он пожелал отпраздновать своё тринадцатилетие обязательно с подарками и с шумным весельем по всей стране.
Король велел веселиться – народ не возражал.
Внезапно Иерусалим наполнили балаганы, задымились на углях жертвы возле божков и чертей, вокруг алтарей и украшенных цветными лентами старых деревьев каждый день стали водить хороводы с громыхающей музыкой и нескладным пением толпы. Ожили старые храмы, засияли окружённые факелами алтари Молоха, Кемоша, Баала, Астарты и десятков мини-богов. Иерусалим затопило бурное веселье, и ни один скептик не отваживался более предсказывать конец Иудеи. У народа и его правителей появилась надежда.
Всем понравился культ небесных светил: пение гимнов божественному Солнцу, Луне, планетам, храмы, построенные в их честь и украшенные кубами и параллелепипедами. Вдруг появилось множество жрецов, готовых объяснить достоинства каждого из культов и обещающим прихожанам покровительство, например, Солнца. В новые религии "записывались". Иногда – сразу в несколько.
Пророки умолкли. Но их замешательство продолжалось недолго. Королю передали такую угрозу Господа, переданную через пророков:
– Я наведу на Иерусалим и Иуду такое бедствие, что у каждого, кто услышит о нём, зазвенит в обоих ушах. И протяну на Иерусалим мерный шнур Шомрона и отвес дома Ахава. И сотру Иерусалим, как вытирают тарелку: вытрут и перевернут её вверх дном.
Менаше добился признания и славы на всей Плодородной Радуге умением толковать события и предсказывать судьбу по положению небесных светил. В этом он превзошёл всех знаменитых звездочётов в храмах на далёком Ниле, на Тигре и Евфрате. Говорили, будто обучил его этому искусству вавилонский царь Меродан Белодан, многознающий астролог, посетивший Иерусалим, чтобы встретиться с королём Хизкияу и расспросить того подробнее про чудо Господне, когда в ответ на молитву Ишаяу Солнце двинулось в обратную сторону. Этот царь и привёз в Вавилон рассказ об удивительном мальчике, сыне короля, который настолько образован и умён, что скоро сможет давать советы правителям, предсказывать засуху, наводнение и исход войны. Слава эта сыграла неожиданную роль в судьбе короля Менаше.
Но всё случилось позднее, а пока халдейские жрецы изучали движение светил над километрами стены вокруг Вавилонской башни, а молодой Менаше, ничего не подозревая, потешал суеверных иерусалимцев очередным карнавалом в честь бога Деревьев. Правда, среди потех он теперь всё чаще рассуждал о политических событиях, сотрясавших Кнаан.
Менаше слышал, с какой лёгкостью новый император Асархадон завоевал Египет, и это не прибавило ему уважения к Амону-Ра и всем Нильским богам, так слабо помогавшим своему народу.
– Сколько народов – столько и богов! – изрёк однажды Менаше к ужасу старого Ишаяу, навестившего его для беседы о Боге праотцев иврим.– Почему же нужно прогонять жрецов Баала и разрушать их алтари?
Возмущённый пророк предрёк королю и его подданным тяжёлую кару за отступление от истинной веры.
Однако, народу в Иерусалиме очень понравилось поклоняться Солнцу и Луне, и всё меньше иудеев посещало Храм, построенный королём Шломо.
А Менаше продолжал грешить и делом, и словом.
– Почему больше не живут в Кнаане наши братья из Эфраима, Реувена, Гада?– рассуждал он перед толпой иерусалимцев.– При всех их грехах, в Израиле были такие же иврим, как и мы. И тот же Бог, на которого рассчитываем мы, не защитил израэлитов.
Толпа замерла. Иные, съежившись, поглядывали на небо: вот сейчас выкатит из-за тучи на огненной колеснице пророк Элияу и поразит молнией богохульника-Менаше. А тот, будто специально, останавливал речь, – смотрите, мол, вот он я, жив и невредим, – потом продолжал:
– Нет, не помогли боги ни одному из побитых Ашшуром народов: ушли филистимляне, ушли арамеи, ушли израильтяне...И нету их больше! Боги Ассирии торжествуют победу.
Так может, и нам стоит принести жертвы Мардуку и Иштар?
Оставаясь наедине с астрологическими глиняными табличками из своей библиотеки, он наслаждался строгими законами движения планет и приказывал отправить новые дары в храм Солнца.
И так всё шло своим чередом: народ веселился на языческих праздниках, король вникал в культы Кемоша и Девы Пустыни, а жрецы иерусалимского Храма и пророки Иудеи дружным хором проклинали великого грешника Менаше.
И вот однажды, в осенний месяц Тишрей, на рассвете второго дня недели в Иерусалим, сходу проломив стену осадными орудиями, вошёл большой отряд кавалерии Царя Царей. Менаше и его семья со всеми слугами были отправлены в Вавилон вместе с обозом, отвозившим ежегодную дань Иудеи в Двуречье.
Соблазн воспользоваться отсутствием царского войска и тем, что сам Ашурбанапал застрял в Египте, вдохновил на мятеж Шамашумукина, родного брата Царя Царей. Десять лет назад при дележе отцовского наследства ему достался Вавилон – самый многолюдный, самый богатый и самый влиятельный город империи, хотя формально и не её столица. Шамашумукин был старшим сыном, но Асархадон передал верховную власть не ему, а своему любимцу – Ашурбанапалу, младшему из детей. Шамашамукин посчитал себя обделённым и сразу стал готовиться к перевороту. Повсюду он насаждал своих людей, чаще всего, вавилонян, обиженных грубыми и чванливыми ассирийцами, которым Царь Царей отдал большинство высших должностей в храмах и в армии. Из тайных донесений из провинций Шамашумукин вывел, что подходящий для мятежа момент совсем уже близок и теперь ему, суеверному, как и все правители той поры, необходимо было узнать мнение богов. Тут ему и подсказали, что вассальным королевством Ихуд, где-то в середине провинции Кинаххи (Кнаана), управляет большой знаток всех религий и культов, располагающихся между Египтом и Вавилоном. Прорицателей можно найти во многих храмах, не трудно узнать, что предвещают полёты голубей, рисунок сосудов на печени овцы или расположение светил на небосводе, но только этот Менаше из Иерусалима может рассчитать по звёздам, когда наступит самый удачный момент для выступления против Ассирии.
Шамашумукин приказал вавилонским командирам из стоящей в Лахише армии доставить иерусалимского короля к нему в Вавилон.
Всего этого не знал несчастный Менаше, едущий на повозке среди корзин с данью. На других повозках размещались его сыновья и жёны, советники, казначей, несколько левитов из храма и десяток слуг и служанок.
Иудеи ехали и гадали о причинах внезапного пленения и об ожидающей их судьбе. Вавилонская охрана обращалась с ними на всём пути беззлобно, скорее всего, безразлично – просто исполняя приказ, смысл которого солдатам не объяснили.
Менаше и его людей разместили в доме опального вельможи на берегу Евфрата прямо напротив Вавилонской башни, как именовали в народе ступенчатый храм Этеменанки. После дня отдыха король Иудеи был на лодке перевезён во дворец правителя и предстал перед Шумашумукином, носившим титул Наместника Империи.
Началась беседа. Наместник расспрашивал гостя о службе в Храме Шломо, об иудейском культе, но очень быстро разговор перешёл на астрологию. Менаше действительно удивил вавилонянина знанием таблиц и схем, позволяющих определить положение на небе главных светил и предсказать важные события. Долгая беседа сопровождалась музыкой, холодным вином и фруктами из храмового сада, а к концу её Шумашумукин понял, что предсказания иудея стоят не больше, чем пророчества жриц из местного храма богини Иштар. На прощанье наместник велел отвести гостя в храмовую обсерваторию и показать каменные приборы жрецов, придуманные для наблюдения за небесными светилами.
Обсерватория располагалась на крыше семиступенчатого храма. Менаше пришёл в восхищение от увиденного, а после того, как жрецы предложили ему бывать там когда он захочет, жизнь в Вавилоне превратилась для иудейского короля из плена в прекрасное путешествие. Там же, в храме при дворце, он изучал древнее клинописное письмо и математические таблицы, позволяющие точно вычислить время восхода и захода планет. Среди таблиц были такие, которые невозможно приподнять – они лежали на земле – и маленькие, с ладонь, их носили с собой в кожаном футляре. Заметив, где остановился на небе бог Луны Син, можно было сориентироваться по табличкам в любом месте Плодородной Радуги.
