Борис Тумасов - Усобники
Новгородцы недовольство проявили: дескать, карелы их данники, а не великого князя. И быть бы Новгороду наказанным, не вмешайся новгородский архиепископ. Приехал во Владимир, уговорил Дмитрия не готовить войско. Великий князь встал на Шелони и дождался, пока новгородцы не ударили ему челом и дарами, да ко всему признали великого князя на Копорье.
А уж сколько княжьи распри забот Дмитрию доставили! Не успели схоронить князя ростовского Бориса Васильковича и супругу его Марию, как вскорости умер и Глеб Белозерский, наследовавший Ростов. Тут и началась вражда между сыновьями Бориса. Дмитрий и Константин отняли у Михаила, сына Глебова, наследственную Белозерскую область. Назрело кровопролитие. Великому князю Дмитрию удалось помирить братьев. Он отправился в Ростов и унял межусобину…
К полуночи сон сморил московского князя, и страшное ему привиделось. Гикая и визжа, мчатся на своих косматых лошадках татары, горят избы и дома, разбегается люд, а татары их саблями рубят. И привел ту орду князь Андрей. Он на коне, позади его дружина, и князь городецкий взирает на то, что татары творят. Подъехал к нему Даниил, спросил:
— Брат, к чему Русь губишь?
Андрей ощерился:
— Аль не сказывал я, мне великое княжение надобно…
Пробудился Даниил и удивился — сон, а ведь такое наяву было.
Задумав отнять у Дмитрия великое княжение, Андрей отправился в Орду с богатыми дарами и оклеветал брата. С татарами и ханским ярлыком на великое княжение он появился в Муроме и велел князьям явиться к нему. Те прибыли с дружинами и признали Андрея великим князем. Татары разорили Муром, Владимир, Суздаль, Ростов, Тверь. Там, где прошла орда, остались пепелища. Сжегши Переяславль и получив от Андрея богатые дары, татары покинули Русь…
Дождавшись утра, Даниил велел трогаться в дальнейший путь. Отдохнувшие кони пошли весело, а московский князь, сидя в седле, снова ударился в воспоминания.
…Дмитрий бежал в Новгород, однако новгородцы отказались его защищать и потребовали покинуть Копорье. Они разрушили Копорье и признали Андрея великим князем.
Дождавшись утра, Даниил велел трогаться в дальнейший путь. Отдохнувшие кони пошли весело, а московский князь, сидя в седле, снова ударился в воспоминания.
…Дмитрий бежал в Новгород, однако новгородцы отказались его защищать и потребовали покинуть Копорье. Они разрушили Копорье и признали Андрея великим князем.
Когда татары оставили Русь и убрались в Орду, Дмитрий вернулся во Владимир, но Андрей снова отправился в Сарай за подмогой, а Дмитрий поехал к хану Ногаю искать правды.
Ногай возвратил ему великое княжение, после чего Андрей до поры не оспаривал право старшего брата. На виду помирились, однако городецкий князь затаился, выжидал…
— Княже, — сказал Стодол, — второй день пути, а ты все молчишь. Ужли смерть брата гнетет?
Даниил повернулся к боярину:
— Твоя правда. — Чуть помолчал, снова сказал: — У нас с Дмитрием и Андреем одна кровь, так отчего мы запамятовали о том? Злобство и алчность одолели нас. Ныне терзаюсь я.
— То, княже, кончина Дмитрия тя к совести, к ответу воззвала.
Даниил коня приостановил:
— Эко, боярин, мне бы ране очнуться, а не слепцом хаживать и брату Андрею в его кознях помогать да татар на Русь водить. Эвон что татарские баскаки вытворяют. Чать, не запамятовал, как баскак Хивинец курскую землю разорил, а князья Олег Рыльский и Святослав Липецкий в межусобице смерть себе сыскали. Князья русские друг друга режут, а ханам того и надобно.
Отмолчался Стодол, да и что сказывать? Лишь подумал: «Поздно каяться, не вдвоем ли с Андреем вы злоумышляли против Дмитрия, не ты ли, Даниил, городецкому князю угождал, Андрея на великом княжении алкал видеть? Это вас остерегаясь, великий князь Дмитрий сына своего Александра к Ногаю отправил, и тот там скончался. Вы же, боль отцовскую поправ, склонили на Дмитрия князей удельных и с зятем Ногая Федором Ярославским в Орде Дмитрия оболгали и привели на Русь татарские полки. Их царевич Дюденя разорил землю Русскую…»
Стодол покачал головой. Даниил догадался, о чем боярин подумал.
— Да, я впустил царевича Дюденю в Москву, но как было иначе?
Стодол не стал пререкаться, мысленно сказал себе: «Да, иначе и не могло быть, ведь вы с Андреем сообща Дмитрия изводили. В тот раз разве что Михаил Тверской собирал рать на татар. Но ни ты, Даниил, ни кто иной из князей Михаила не поддержал, а когда татары в Орду удалились, Андрей аль без вашей помощи принудил Дмитрия от великого княжения отказаться! Не от тоски ли Дмитрий постриг принял?..
— Чать смерть князя Дмитрия угомонит князя Андрея, — насмешливо промолвил Стодол.
Но Даниил промолчал. Да и о чем ему было сказывать, когда вся жизнь картинами виделась ему.
Рассказать бы о том сыновьям и внукам. О брате Андрее и о старшем Дмитрии, почему он в монастырь ушел…
* * *По весне Волга делается полноводной, местами выходит, подступает к крайним домикам Сарая-города. Волга затопляет маленькие островки, рвется на множество рукавов, и молодой камыш зелеными стрелками начинает пробиваться по заводям, где кишит рыба и полно всякой птицы.
Дворец хана Золотой Орды Тохты огорожен высоким глинобитным забором, увитым зеленым плющом. Бдительная стража день и ночь несет охрану, оберегая покой того, в чьих жилах течет кровь Чингисхана.
Над Сараем с рассвета зазывно кричит мулла, созывая правоверных на намаз. Звонит колокол к заутрене для православных, бредут в синагогу иудеи.
Татары веротерпимы. Еще Чингисхан завещал не трогать ни попов, ни раввинов, ибо они молятся своим богам, не ведая того, что Бог един для всех.
Худой и высокий, как жердь, хан Тохта редко покидал дворец и даже в весеннюю пору не выезжал в степь, не разбивал свой шатер в тени ив и дикорастущих деревьев у берегов тихих рек. Тохта любил полумрак дворцовых покоев, редкий свет, пробивавшийся через узкие зарешеченные оконца, и тишину. Никто не смел разговаривать громко, тем паче смеяться, — хан жестоко наказывал за это. Тохта рано укладывался спать и поздно пробуждался, у него был крепкий сон и полное равнодушие к женщинам. У Тохты три жены, но он редко навещал их, был к ним безразличен. Хан неприхотлив в пище. Ел совсем немного, и то лишь жареное мясо молодой кобылицы, приправленное восточными пряностями, да сухой урюк.
Водилась за Тохтой слабость — любил льстецов и наушников. Выслушивал их, не меняясь в лице, и было непонятно окружающим, как он воспринимая сказанное. Подчас это сдерживало доносчиков.
* * *В полдень хан выслушивал мурзу Ибрагима, ведавшего всеми делами в Золотой Орде. От него Тохта узнал, что Ногайская Орда откочевала в низовья Днепра. Нахмурился хан, и мурза Ибрагим безошибочно определил: Тохта недоволен сообщением. Всем известно, что хан Золотой Орды считает Ногая своим недругом и был бы рад покарать его, но у того многочисленное войско. Тохта выжидает своего часа, он выберет момент и уничтожит Ногая. Суд его будет жестоким, и хан великой Золотой Орды насладится местью.
К вечеру, если хорошая погода, Тохта прохаживался по дворцовому саду, где растут яблони и груши, вишни и иные деревья, привезенные из Бухары и Самарканда. Виноградная лоза, распятая на кольях, провисает от тяжелых гроздьев. Хан присаживается на мраморную скамейку и смотрит на речной разлив. В тихую пору кажется, что Волга застыла и нет у нее течения, а заходящее солнце золотым мостом соединяет берега.
Глядя на застывшую воду, Тохта думает о вечности жизни. Он убежден: люди, жившие до него, умирали, но его смерть минует, у него впереди много-много лет и он волен распоряжаться человеческими судьбами. От него зависит, смотреть глазам человека или нет, дышать или не дышать. Только по одному его жесту людям ломали хребты либо отсекали головы. Великий Чингисхан учил: когда тебя не будут бояться окружающие, перестанут содрогаться и враги…
Тохта хочет быть достойным покорителя вселенной и его внука Бату-хана. Внук Чингиса водил полки к далекому морю. Копыта его скакунов топтали землю многих королевств, а князья урусов признали себя данниками Золотой Орды. Но Берке-хана Тохта презирал. Разве отделился бы Ногай от Орды при Чингисе или Батые?
Тохта давно забыл и не вспоминал о том, что ханом Золотой Орды он сделался только после того, как Ногай убил его, Тохты, брата Телебуга.
Когда солнце пряталось за краем земли и сгущались сумерки, Тохта возвращался во дворец, съедал пиалу урюка и отправлялся в опочивальню.
* * *Сухая весна, и редкие короткие дожди. С востока подули жаркие ветры и понесли на Сарай пыль. Она была такой густой, что солнце через нее казалось огненным.
Никто не упомнит, когда такое случалось. Пыль и песок скрипели на зубах, ложились толстым слоем на листву, заносили городские водоемы, засыпали сады и улицы.
