Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)
— Дожидасть их не станем, — решил Петр, — пока море чистое, пойдем к Выборгу.
Утром вперед ушел отряд бригантин Наума Сеня-вина с транспортами на буксире, следом такой же караван повел друг Наума, поручик Ипат Муханов.
Погода вроде бы установилась, но после полудня ветер сначала затих, потом потянул с запада. Медленно разворачивались громадные ледяные поля, надвигаясь на корабли.
Возвратились из разведки шнявы, доложили: «Шведов в море нет».
Петр на «Лизетте» ушел к Березовым островам искать проход.
Оказалось, путь к Выборгу пока начисто закрыт льдами. Флот стал на якоря, но льды днем и ночью докучали, затирали суда. Небольшие галеры, транспорты, карбасы плотно захватило в ледовый плен, якоря не держали, рвало якорные канаты. Ветер то и дело менял направление.
Петр дал знать Апраксину, чтобы он держался, а сам на «Лизетте» сходил в Петербург. Начал на всякий случай готовить помощь по сухопутью.
Через два дня ветер наконец-то переменился, но опять не к добру — задул с востока, ледяные поля погнало на запад, в открытое море. Вместе с ними потащило сотни затертых льдами галер, транспортов, карбасов. Всю ночь оттуда палили из ружей, пускали ракеты. Просили о помощи.
На рассвете Петр пришел на шлюпке к вице-адмиралу. Крюйс степенно допивал утренний чай.
— Кончай гонять чаи! — прикрикнул он на флагмана, забыв о субординации. — Командуй «Думкрату» и галиоту бомбардирскому поднимать паруса. Выручать суда и людишек надобно. Карбасы на живую нитку слажены, да и галеры, чаю, тоже не железные.
Пущай крушат льды с разбегу, якорями разбивают, пушки малые бросают на канатах.
Поначалу пришлось туго и фрегату, и галиоту. Набрав ход с попутным ветром, врезались в ледяные поля, трещали борта, крошился лед перед форштевнями. Бросали на канатах трехфунтовые пушки. Кое-как пробились к галерам, подали буксиры, зацепились якорями; и галеры между собой перекинули канаты, подали их на транспорты, карбасы. Понемногу льды расходились, ветер отгонял их далеко на запад. Четыре транспорта-таки раздавило льдами и унесло в море. Стихия способствовала неприятелю.
Поступила депеша от Апраксина. Петр вызвал Крюйса:
— Читай.
— «Провианту, государь, у нас остается, почитай, занет, от девятого числа разве с нуждою будет дня на четыре», — с заминками прочитал вице-адмирал.
— Остаешься главным с фрегатами, я иду к Выборгу.
На «Мункер» неожиданно прибыл Петр. Как положено, Скляев поднял флаг контр-адмирала.
— Снимайся с якоря, идем к Выборгу. Апраксин вешки набросал по фарватеру. Крюйс останется прикрывать нас с моря от шведов. Разбуди датского адмирала, пущай знает наших.
…На самой высокой башне радовались шведы в Выборге:
— Ура! Идет наша эскадра!
Действительно, вдали показалась колонна кораблей со шведскими флагами. Корабли салютовали из пушек, но оказалось, они салютовали русским войскам. Предусмотрительный шаутбенахт Петр Михайлов решил схитрить, поднять шведские флаги: «А вдруг на берегу шведы с пушками?»
Апраксин не выдержал, по-родственному обнял Петра:
— Хлеба у нас, господин шаутбенахт, на один день, а пороху на два дня осталось.
— Все за кормой, генерал-адмирал, принимай пять тыщ войску, мортиры, припасы. Да поживей, нам уйти надобно без мешкоты, пока Ватранг не нагрянул.
Постепенно в залив втянулись все корабли, транспорты, карбасы. Петр в тот же день на «Мункере» вместе с Апраксиным и Боцисом осмотрели акваторию залива. Петр похвалил адмирала за батарею.
— В шхерах Ватранг с кораблями не пройдет, а вот Тронзунд для него подходит. — Петр прикинул расстояние до ближайших островов. — Залив перегородим транспортами. У нас их много. Ты, Иван, — обернулся он к Боцису, — отбери полдюжины самых худых и притопи их поперек залива. Шведам запрем морские ворота наглухо. Останешься здесь с галерами и бригантинами. Стереги море.
На следующий день установили против крепости тяжелые мортиры. По старой бомбардирской привычке Петр сам навел одну из них на крепостные стены, пробанил ствол, зарядил пушку, перекрестился.
— С Богом, — запалил фитиль.
Ухнула пушка, с тяжелым гулом двухпудовое ядро ударило в саженную стену цитадели. Полетели осколки, обнажая вековой пласт каменной кладки.
Флот только-только успел выйти из Выборгского залива, а на горизонте замаячили паруса. Спешила на выручку крепости шведская эскадра. Восемь линейных кораблей, пять фрегатов, еще шесть судов под флагом вице-адмирала Ватранга, шестьсот с лишним орудийных стволов готовы были помочь Выборгу, но шведы опоздали. Не удалось даже ударить «по хвостам» неприятеля, русские на этот раз опередили умудренных моряков. Путь на север, к Выборгу, для Ватранга оказался заказан. В единственном проходе торчали из воды мачты и корпуса затопленных транспортов, а с обоих берегов чернели негостеприимно грозные жерла орудий.
На борту кораблей шведского адмирала тысячи солдат, боевые припасы, провиант. Наконец, сотни тяжелых корабельных орудий, а он бессилен помочь осажденному Выборгу.
В крепости довольно скоро поняли свою обреченность, да и слыхали и знали по Ниеншанцу, Нотебур-гу, Нарве, что русские своего добьются. Всего месяц сопротивлялись шведы и выкинули белое полотнище, и на грозной башне Лангерман навечно водрузился флаг российский.
Накануне под Выборг пожаловал царь. Сам принял капитуляцию у храброго шведского полковника Стиенстроле, достались немалые трофеи. Одних пушек полторы сотни.
На мундире Апраксина засверкала звезда Святого Апостола Андрея Первозванного. Жаловали и других. Храброго бригадира Григория Чернышева назначили комендантом Выборга.
Торжественный обед в честь победителей открыл Петр:
— Отныне, после взятия Выборга, окончательная безопасность Санкт-Петербургу обеспечена.
Апраксин после первых тостов, пока не захмелел, спросил:
— Теперича, Петр Лексеич, Финляндию воевать станем?
Петр на миг задумался.
— Погоди, Федя. Надобно поначалу Кексгольм прибрать к рукам, Эстляндию да Ревель…
Не преминул высказаться о завершившейся кампании и датский контр-адмирал: «По воле Провидения, морской поход, предпринятый царем, увенчалсядвойным успехом, окончившись счастливо как дляфлота, так и для армии. Если принять во внимание:
1. Что царский флот приступил в плавание в такоевремя года, когда все море покрыто плавучим льдом;
2. Что во всем флоте не было человека, знакомогос фарватером, который представляет большие опасности для плавания и изобилует камнями;
3. 3. Чтобольшая часть судов построена из ели, а иные и безединого гвоздя и вообще не пригодны для морскогоплавания; 4. Что управление этими карбасами былопоручено простым крестьянам и солдатам, едваумевшим грести, то остается изумляться смелостирусских.
Можно весьма кстати привести слова Курция:«Отвага переходит в славу». Царю можно повторить то, что Цицерон сказал Юлию Цезарю: «Многим ты обязан доблести, но еще больше счастью».
Будто все верно подметил «выпуклый морской глаз» Юста Юля, но не знал он только генеральной задумки царя, ради чего все было совершено.
— Ныне уже крепкая подушка Санкт-Питербурху устроена. Новый стольный город почивать может спокойно.
Глава III.МОРСКАЯ ПОЛТАВА
Громовой раскат победных пушечных залпов на берегах Днепра заставил Европу поежиться. Впервые за многие века дал о себе знать Великий Росс.
Едкий пороховой дым этих залпов заставил протереть глаза две морские державы, главенствующие в Европе. И Англия, и Франция никак не желали появления еще одной соперницы на морских просторах.
Первыми забеспокоились британцы на берегах Альбиона. «Мы не имеем дальнейших подтверждений о битве между шведами и московитами, — писал небезызвестный герцог Мальборо министру Годольфину, — но если только верно, что шведы так решительно разбиты, как о том говорят, то как печально думать, что после постоянных успехов в течение десяти лет он в два часа неправильных распоряжений и неудач погубил себя и свою страну».
Вскоре Джон Черчилл потерял былое значение при дворе, но не скрывал своей неприязни к русским.
— Гляди-ка, что отписывает Матвеев из Гааги, — посмеивался Петр, — усмотрел я, что сей дук при своем падении еще скорпионовым хвостом не минул нас язвить…
Опечаленным покидал в дни штурма Выборга Москву другой англичанин, посол Чарльз Витворт. Он уезжал с беспокойством, что Полтава не только конец шведского могущества, а и появление в Европе новой морской державы на Востоке…
Ему откровенно вторил соперник Англии, французский король Людовик XIV: «Царь совершил завоевания, которые делают его хозяином Балтийского моря. Оборона завоеванных земель, вследствие их местоположения, настолько легка для Московского государства, что все соседние державы не могли бы принудить возвратить эти земли Швеции. Этот государь обнаруживает свои стремления заботамио подготовке к военному делу и о дисциплине своихвойск, об обучении и просвещении своего народа, о привлечении иностранных офицеров и всякого рода способных людей. Этот образ действий и увеличение могущества, которое является самым большим в Европе, делают его грозным для его соседей и возбуждаюточень основательную зависть в морских державах.Его земли в изобилии доставляют все, что необходимо для мореплавания, его гавани могут вмещатьбольшое количество судов».
