Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт
ВТОРАЯ СВЯЗКА БУМАГ
Историческая справка, составленная для автора графом Фениксом:
По правилам инквизиции никаких имен не сообщалось. Известны только имена официальных обвинителя и защитников.
Решение об аресте Калиостро принял на тайном совещании (как в политбюро) лично папа Пий VI. Он же, спрятавшись за решеткой, слушал допросы этой «масонской гидры», то бишь меня.
Были законы против масонов, но они никогда не апплицировались, а за давностью лет (более 50-ти) потеряли легальную силу даже в самом папском государстве (а вне его они вообще никогда не действовали), то есть осуждение было заранее заготовлено и шло против всех правил.
Калиостро могли только выслать за пределы государства, но ни в коем случае не приговаривать к смерти. Папа изменил приговор на пожизненное заключение.
В Риме в то время по официальным спискам инквизиции проживало более ста масонов, но никого из них не тронули, обрушив только на Калиостро закон без всякого прецедента.
Автору — Граф Феникс:
Посылаю Вам портрет достопочтеннейшего князя-епископа славного города Тренто Пьетро Вижилио Тунна, который взял под свое покровительство Калиостро и сделал все, чтобы обезопасить путь графа в Рим.
Он снабдил его паспортом, рекомендательными письмами и даже попросил у Государственного секретаря папского государства кардинала Иньяцио Бонкомпаньи-Людовизи охранную грамоту для Калиостро. Тот ответил, что Калиостро, не имея никаких прежних судимостей в папском государстве, не нуждается и в пропуске.
Это письмо послужило легальным документом для защиты Калиостро.
Повторяю: он был арестован и осужден незаконно, завлеченный обманом в Рим. Письмо кардинала Иньяцио Бонкомпаньи, главы папского государства, свидетельствует о том без всякого оправдания.
И особенно оскорбительно было переименовывать его в Бальзамо, что меня лично возмущает от всей души.
Из письма к автору чрезвычайно ученого кота Михаила Умпольского:
Ноябрь не за горами. Приближаются тяжелые зимние времена, что меня чрезвычайно удручает. Графу Калиостро было сидеть в каменном колодце и не знать, что снаружи — лето или зима.
Кстати, на процессе в Риме граф выдавал явные признаки безумия. Похоже, что на его мозг начал действовать сифилис или какая-то заразная болезнь, но на основании каких данных делается такой вывод, непонятно. Надо бы спросить у врачей. Вот уж точно по Эсхилу: хотел лечить других, а сам себя вылечить не мог.
Его предупреждали об аресте, но к советчикам отнесся свысока.
Калиостро явно страдал логореей и говорил на смеси сицилийского диалекта с французскими барбаризмами.
Нормальный человек понять его не мог (бред в чистом виде), но других он явно завораживал — точно как шаман, который произносит совершенно никому непонятные звуки, но гипнотизирует. Классический случай — как с этиологической стороны, так и с психоаналитической.
ТРЕТЬЯ СВЯЗКА БУМАГ
Из письма к автору от графа Феникса:
Лоренца Феличиани, нежнейшая супруга моя, верная спутница в моих многотрудных и долгих странствиях, по возвращении нашем в Рим, обратилась с доношением в Святую Палату, то бишь в Инквизицию, как теперь вы говорите.
Совершила она сию гнусность при посредстве мерзкой своей семейки, которая, собственно, и сподвигла ее на измену мне.
В доношении своем нежнейшая супруга моя объявила меня слугою дьявола. Да-да, именно так.
А ведь я сию Лоренцу осыпал всю драгоценнейшими каменьями, что и не снилось родителю ее, вонючему старьевщику. Но как оказалось, всех этих благодеяний было для нее недостаточно.
Позарилась Лоренца моя вместе с отвратным родителем своим на бриллианты, что выдрал я из ожерелья, украденного воровкой де ла Мотт.
Заветных бриллиантов Лоренца так и не получила, да и не было возможности у нее их разыскивать после моего ареста, ибо и ее саму следом прихватили.
Бриллиантов-то не получила, а я оказался в застенке (разумею Замок Святого Ангела).
Чрезвычайно забавно при этом, что и господ-инквизиторов, этих псов веры, весьма занимала судьба знаменитого ожерелья из 629-ти бриллиантов.
Из письма к автору ученого кота Романа Оспоменчика при участии малоученого котенка Владимира Казанчика:
Обвинители в Риме были убеждены, что Калиостро имел прямое участие в ожерельном деле.
В своем блистательном меморандуме защитник Калиостро адвокат Константини указывает, что Калиостро был оправдан Большим парижским парламентом, после более чем полугодового расследования, а посему абсолютно нелепо и против всякого здравого смысла основывать обвинения против Калиостро на доносе этой бляди Лоренцы, а не на суждении высшего судебного органа Франции, которому даже король должен был подчиниться.
И дело здесь не в каких-либо сверхъестественных poteri Калиостро, которых он не имел, или в дьявольской хитрости, которой он не обладал.
Калиостро, действительно, оставил неожиданно Лион и приехал в Париж сразу по совершении кражи. Но совпадение, как хорошо известно особенно юристам, вовсе не означает причинно-необходимой связи, если нет материальных и прочих дополнительных доказательств.
Разумеется, Калиостро был замешан в дуэльной истории, но в какой мере и каким именно образом, это сказать абсолютно невозможно.
А отправившись в Рим, он проявил просто фантастическую неосторожность. Калиостро потерял чувство реальности, но это также объяснимо с чисто психологической точки зрения: он растворился в собственном мифе, который вел его к логическому концу, а конец этот, в силу объективной необходимости, требовал мифа для своей окончательной кристаллизации.
Устраивая суд над Калиостро, папские чиновники имели главной своей целью разрушить миф Калиостро, вернуть его к начальному пункту, где он есть пустое безразличие, чистая потенция, то есть «Бальзамо».
Но это была совершенно безнадежная операция: именно этот процесс окончательно кодифицировал Калиостро («обессмертил») и полностью отделил от него «Бальзамо», к которому он, действительно, больше не имел ровно никакого отношения.
Если бы мы хотели посмотреть на Калиостро «в себе», то есть очистить его от наслоений мифа, то от него ничего не осталось бы.
Из письма к автору от графа Феникса:
Бедная, бедная Лоренца Феличиани (когда мы находились в Риме, она — дочь старьевщика! — между прочим, уже величала себя принцессой Серафиной)!
Как только я узнал, что она донесла на меня в Святую Палату, я сразу же понял: участь сей сластолюбивой и сребролюбивой дурочки (главный ее грех, впрочем, в том, что она опять стала слушаться своего идиота-родителя) решена, и она все оставшиеся дни свои окончит в заточении, пройдя пред этим чрез страшные пытки.
Измена великому магу не может пройти безнаказанно; даже в том случае, ежели маг смилостивится и окажет прощение.
Так все и произошло. Я и простил Лоренцу, но это уже для ее судьбы никакого значения не имело.
Изверги из Святой палаты ее допрашивали — ужас какой! — аж 43 раза, а затем заточили бедняжку навечно в монастырь. Там она и умерла за несколько дней до смерти Иосифа Бальзамо, но никак не Калиостро.
Вообще, о смерти графа могут говорить лишь безграмотные глупцы. Имейте это в виду.
Ежели Калиостро умер, то в таком случае его просто не было. Никогда. А если он был, то значит, он не умер.
Автору — ученый кот Алик Жульковский
17-го мая 1789-го года Калиостро выехал из Тренто и 27-го мая прибыл в Рим. 27-го ноября родственники Серафины-Лоренцы подают на Калиостро донос, а 15-го декабря прибывает также донос самой Серафины, подтверждающий обвинения со стороны отца и деверя.
27-го декабря на особом совещании (конгрегации) Инквизиции (Santo Uffizio) было принято решение, что Калиостро должен быть заключен под стражу. Он был арестован вечером того же дня и отправлен в замок Святого Ангела.
Так называемый информативный процесс начался 3-го января 1790-го года и закончился 30-го апреля. Конститутивный (составной) процесс начался 5-го мая и окончился 12-го ноября. Калиостро подвергли длиннейшим допросам, но без всяких пыток.
Следователи, по правилам инквизиции, оставались безымянными. Известны только имена обвинителя (Giovanni Domenico Libert) и защитников (Gaetano Bernandino и Carlo Luigi Kostantini).
24-го ноября имела место первая беседа защитников с Калиостро.
Защита была проведена блестяще, как свидетельствует мемуар Костантини, опубликованный впервые и полностью в следующем издании: Antonio Zieger «Il tramonto di Caliostro», Trento, 1970. Это — фундаментальный труд; в его состав включены также документы из частных архивов.
На конкретных примерах там показано, что Серафина (Лоренца Феличиани), ее отец и деверь — личности, не заслуживающие ни малейшего доверия.
