Николай Лузан - Призрак Перл-Харбора. Тайная война
— Вот и договорились, — оживился Фитин, на его лице появилась открытая улыбка, и предложил: — Пока передохните, а потом побалуемся чайком.
Иван остался один в кабинете. Из приемной доносился голос помощника Фитина, он звонил в столовую. Несмотря на поздний час, на столе перед Плакидиным появился поднос. На нем ароматно дымилась чашка с настоящим чаем, на блюдце золотились аккуратно нарезанные дольки лимона, а в вазе было черничное варенье. Иван ничего этого не видел и все еще не мог прийти в себя. За последние сутки с ним произошло столько невероятных событий, что их вполне хватило бы на целую жизнь. Ему страстно хотелось верить молодому и, похоже, искреннему в своих намерениях руководителю советской разведки.
Шум шагов заставил Плакидина встрепенуться. Из смежной комнаты в кабинет стремительно вошел крепко сбитый, но уже успевший погрузнеть мужчина, за ним показался Фитин. Не здороваясь, он прошел к столу, уверенно занял кресло начальника разведки, а тот так и остался стоять.
— Садись, Павел Михайлович, — властно произнес вошедший и впился глазами в Ивана.
Тот поежился под его тяжелым взглядом, и холодок обдал спину — перед ним сидел Берия. Вблизи нарком сильно отличался от своих парадных портретов, висевших в кабинете начальника лагеря и в клубе. Большие залысины и серый цвет лица старили его.
Разговор начался с неожиданного вопроса Берии:
— Плакидин, на советскую власть обижаетесь?
— Нет, я за нее сражался, — помедлив, ответил Иван.
— Правильно делаете, — категорично отрезал Берия и заговорил чеканными словами:
— Честные коммунисты не имеют ничего общего с наймитами мировой буржуазии, пробравшимися в ряды чекистов и пытавшимися захватить власть в партии и стране! Товарищ Сталин разгадал их коварные планы и, опираясь на здоровые силы, вырвал с корнем ядовитое жало у этой гидры! К сожалению, — здесь тон Берии стал еще жестче, — многих жертв удалось бы избежать, если бы мы, чекисты, проявили политическую бдительность. Из-за нашей близорукости немало врагов народа проникло в органы государственной безопасности. Ловко маскируясь, они вершили черные дела. Тысячи честных коммунистов и беспартийных были ими оклеветаны и брошены в лагеря. Эти оборотни замышляли отравить товарищей Сталина, Молотова, Ворошилова и уже предвкушали близкую победу, но просчитались. Преданные чекисты под мудрым руководством товарища Сталина сорвали с них маски и разоблачили предателей. Ежов, Миронов и их пособники ответили по заслугам за совершенные преступления. Сегодня мы расплачиваемся дорогой ценой за то, что эти мерзавцы натворили, — и кулак Берии обрушился на крышку стола.
Плакидин поежился. Энергия, исходившая от наркома, и непреклонная воля, звучавшая в его словах, подавляли и подчиняли себе. Он противился этому, и в нем нарастал глухой ропот. То, что произошло с ним и теми, кто сейчас томится в тюрьмах и лагерях, трудно было объяснить только одной злой волей врагов, пробравшихся в партию. За всем этим стояло нечто большее, но сейчас не время было разбираться кто прав, а кто виноват. Враг, жестокий и беспощадный, стоял у ворот столицы, и речь шла о существовании самого государства и народа.
Иван выдержал пронизывающий взгляд Берии — глаз не опустил и коротко сказал:
— Час назад я все увидел.
— Не буду скрывать, — продолжал напористо говорить нарком, — положение тяжелое. Фашисты и японцы наседают с двух сторон. И вы, как профессионал, хорошо понимаете, насколько важно получить точную информацию об их планах. Агент Сан, судя по всему, располагает такими возможностями. Не так ли?
— Располагал, — уточнил Иван и пояснил: — Последний раз мы встречались весной тридцать восьмого, а потом…
— Знаю! — перебил Берия. — Сегодня не время говорить об обидах и ошибках. Беда у нас одна. Где он жил в последнее время?
— В США.
— Установим — не проблема. От вас требуется выйти с ним на контакт и приступить к работе. Время не ждет, оно работает на фашистов и японцев, а это тысячи новых жертв.
— Товарищ нарком, меня не надо убеждать. Я готов работать, если Сана не постигнет моя участь.
Берия нахмурился. Фитин подавал Ивану предостерегающие знаки, но он сделал вид, что их не заметил, и повторил вопрос:
— Я могу надеяться, товарищ нарком?
— Я представляю руководство НКВД, и, полагаю, моего слова достаточно.
— Ежов и Ягода были руководителями комиссариата, но это их не спасло.
Берия зло сверкнул глазами и отрезал:
— Политбюро достаточно?
— Надеюсь, да, — ответил Иван.
Фитин побледнел и боялся поднять глаза на Берию. Тот опалил взглядом зарвавшегося зэка и, подавив вспышку гнева, процедил:
— Не забывайтесь, Плакидин, незаменимых у нас нет! — Затем повернулся к Фитину и приказал: — Немедленно приступайте к работе!
— Есть, товарищ народный комиссар! — ответил он вдогонку Берии и с облегчением вздохнул.
Иван и Фитин еще какое-то время хранили молчание. Злой дух Берии продолжал витать в кабинете. Первым заговорил Фитин и предложил:
— Ну, что, Иван Леонидович, попьем чайку?
— Спасибо, уже не хочется, — отказался он.
— Тогда к делу, времени осталось в обрез.
— Сколько?
— Несколько дней.
— Сколько, сколько? Это невозможно! — опешил Плакидин.
— Вам будут созданы все условия для работы и предоставлены необходимые материалы, — заверил Фитин и, вызвав помощника, распорядился: — Петр Семенович, отвезете товарища на объект С. Коменданта предупредить: с головы Ивана Леонидовича не должен упасть ни один волос.
Не прошло и часа, как Плакидин оказался в совершенно ином мире. В нем ничто не напоминало о войне. За высоким зеленым забором, среди густого соснового бора затерялся двухэтажный дом. Это была конспиративная дача Первого управления НКВД, на которой велась подготовка разведчиков-нелегалов. Домашняя обстановка и особенная тишина настраивали на деловой лад.
Комендант и помощник Фитина проводили Ивана в кабинет на втором этаже. В нем было тепло и уютно. На столе лежали аккуратные стопки документов и пенал с остро заточенными карандашами.
— Это вам предстоит проработать, Иван Леонидович, — кивнул на стопку документов помощник Фитина.
— Успею ли? Слишком мало времени, — усомнился он.
— Надо постараться! А пока подкрепитесь.
В управлении Фитина все было отработано до мелочей. Не успел Иван осмотреться, как немногословная прислуга внесла в столовую пышущий жаром самовар, чашки, вазу с вареньем, домашнее печенье, расставила на столе и тихо удалилась. Ужин прошел быстро. Помощник Фитина, не желая отвлекать Плакидина от работы, попрощался и выехал в Москву. Несмотря на поздний час, Иван принялся перебирать дела, не зная, за какое из них взяться. Слишком много событий произошло в стране и в мире, от которых на четыре долгих года его отгородили дверь тюремной камеры, а потом колючая проволока лагеря.
Он остановился на материалах токийской и шанхайской резидентур. Постепенно работа захватила его. Гибкий, тренированный ум разведчика воскрешал прошлое и находил связи между ним и тем, что происходило сегодня. Перед Плакидиным вырисовывались очертания нового мира и угадывались подспудные пружины, приводившие в движение целые государства и народы. Увлеченный работой он не замечал времени, но усталость и слабость дали о себе знать — лагерь напомнил о себе острой болью в спине. Иван перебрался из кресла в постель и впервые за последние годы заснул крепким сном.
Проснулся он рано — сказывалась лагерная привычка. После завтрака совершил прогулку, а потом сел за изучение документов. Ближе к вечеру к дому подъехала машина; то был не Фитин. В кабинет поднялся комендант дачи и распорядился следовать в Москву. В холле Ивана ждал высокий, с непроницаемым лицом человек.
Они выехали в Москву. Машина остановилась у старого купеческого особняка на Кропоткинской. На этой улице находилась конспиративная квартира Особого сектора ЦК, которым руководил секретарь Сталина Поскребышев. В сопровождении молчаливого спутника Иван поднялся на третий этаж. В квартире их встретила такая же, как и он, немногословная хозяйка. Поздоровавшись, она провела Плакидина в гостиную и оставила одного. Он присел на диванчик и с любопытством ожидал, что последует дальше.
Прошла минута-другая. За его спиной послышался шорох. Книжная полка отошла от стены, и из потайной двери вышли двое. Один — среднего роста, в застегнутом до последней пуговицы френче, с наголо бритой головой. Из-за его спины выглядывал стройный, с тонкими чертами умного лица и щегольской ниточкой усов молодой человек.
Плакидин с нескрываемым интересом рассматривал странную пару. Бритоголовый смутно кого-то напоминал, но кого, он не вспомнил.
«Молодого я точно не видел. В 38-м ты был мальчишкой…
