Сергей Жоголь - Сыны Перуна
– Все возможно. Князь-то у нас беспечный, на себя всегда надеется. Вон Свенди-боярин, всюду с телохранителями ходит, хоть сам тоже воин неплохой, хотя и малец еще, – суровый варяг укоризненно покачал головой. – А князюшка наш после пира того всех своих дружинников отпустил. На Игоря и стражей его понадеялся, а мне думается его-то самого больше всех опасаться надобно, княжича да бояр им приласканных. Один Страба чего стоит. Ух, будь моя воля, придушил бы гаденыша. Ты-то небось не слыхивал, а князя уже раз отравить пытались. Да только он вино отравленное на земь вылил, как будто знал заранее, – и шепотом добавил: – Люди сказывают, что князь-то наш – ведун.
– А как же узнали, что вино отравленное? – удивился Радмир.
– Псина его княжеская полизала и вскорости издохла. Так-то. Рюриковы братья тоже вон как-то странно померли. Может, тоже помог им кто. Одним словом, за князем теперь глаз да глаз нужен. А ну, что это я разболтался, как бабка старая. Пора мне. А ты давай тут без меня не ленись, да будь повнимательней. Не понравилось мне, как Страба давеча на тебя глядел, он тот еще лис. Опасайся его больше змеюки. Да и нурман беглый этот, помяни мое слово, мы о нем еще услышим. Ну да ладно, не буду тебя долго поучать. Вон у тебя товарищ теперь новый появился, тебе теперь его холить да к сече приваживать, чтоб врага грудью валил, зубами грыз да копытом бил. Как назовешь-то?
– Щелкуном будет, вон как копытами щелкает.
Так у Радмира появился новый товарищ и друг.
3
Полученное от боярина золото приятно позвякивало в дорожной сумке нурмана. Теперь он не просто наемник из северной холодной страны, он стал богачом. На полученные деньги можно снарядить корабль, если очень повезет, нанять дружину, и самому ходить в вики на другие народы и племена. Сигвальд и Моди пали, но Кнуд знал, где они спрятали свою долю, и поэтому, недолго думая, забрал все деньги себе.
После того как он выбежал из княжьего терема, распугав проснувшуюся, измученную накануне прошедшим празднеством прислугу, он, то прячась, то выдавая себя за подвыпившего гуляку, сумел выбраться из города. Ему очень повезло, что в тереме Игоря не нашлось ни одного трезвого дружинника, который бы смог его остановить. Этот мальчишка, которого он убил, поквитавшись за сказанные слова, часто стоял теперь перед глазами. Кнуд был доволен. Он добился своей цели, убил врага, получил целое состояние и сумел выжить. Конечно, жаль погибших товарищей, но что поделаешь, на то они и воины, чтобы умирать. То, что Олег выжил, не беда, князь был лучше, чем его прежний хозяин – надменный высокомерный, всегда недовольный и скупой Страба. Теперь Кнуд богат, и неважно, что он не выполнил свое обещание. Единственное, что вызывало тревогу, это раненая нога.
Первым делом нурман посетил поляну в лесу, где они жили втроем с Сигвальдом и Моди в наспех построенном шалаше, после того как Страба якобы прогнал их из своей дружины. Здесь они и дожидались гонца, который сообщил им, что Олег вернулся в Киев, и проводил их к месту предстоящего нападения на князя. Именно тут они и спрятали полученные от Страбы деньги. Откопав зарытое богатство, которое принадлежало теперь только ему одному, Кнуд покинул свое бывшее убежище.
Три дня он прятался в лесу. Рана на бедре была неглубокой, но пока Кнуд выбирался из города, он потерял много крови. Все это время он практически ничего не ел. Это не было бы большой проблемой, так как он привык подолгу обходиться без пищи, но потеря крови настолько ослабила его, что он прямо-таки валился с ног. У него был только меч и нож – хорошее оружие для боя, но малопригодное для охоты. Грибы, коренья и ягоды – вот все, что составляло ему пищу эти первые три дня. На четвертый день ему повезло: привязав к березовому колу нож и использовав его в качестве копья, Кнуд просидел несколько часов у барсучьей норы. Терпение его было вознаграждено и потерявший бдительность выползший из своего жилища зверь был пронзен незатейливым оружием ловкого воина. Кнуд не стал разводить костер, а выпотрошив зверька, сожрал его печень и сердце прямо сырыми. Барсучий жир он использовал, для того чтобы обработать рану и сделать повязку, которая могла вылечить его больную ногу.
К утру силы стали возвращаться к беглецу, и он решил развести костер и запечь на нем несколько кусков жирного барсучьего мяса. Еда и барсучий жир сделали свое дело, и на пятый день он снова побрел на охоту. Но тут у него произошла непредвиденная встреча. Ему повстречался один из бродивших по лесу местных охотников, который проявил беспечность и заметил Кнуда слишком поздно. Раненый нурман, притаившись в кустах, дождался, когда мужичонка приблизится к нему, и, внезапно выскочив из кустов, прикончил незадачливого охотника одним ударом своего меча. В походной сумке убитого он нашел краюху хлеба, немного соли и несколько клубней репы. Кроме того, на поясе у мужика висели две убитые утки и, завладев всем этим, Кнуд устроил себе целый пир. Помимо пищи теперь нурман имел пусть и не слишком хороший, но все же вполне пригодный для охоты лук со стрелами. С этого момента проблема пропитания больше не тревожила беглеца.
На следующее утро Кнуд вышел из леса и направился по дороге, постепенно удаляясь от Киева. Но пройдя примерно две версты, он увидел позади себя всадников. Они мчались, не жалея коней, и Кнуд понял, что эти люди гонятся за ним.
«Кто эти люди? Почему они преследуют меня?» – подумал беглец, устремившись в сторону леса.
Но шанса на успех не было, раненая нога не позволяла быстро бежать, и вскоре четверо всадников окружили его. В своих преследователях Кнуд признал людей Страбы и понял, что они все это время шли по его следу. Он попытался сопротивляться, но два тугих аркана, брошенных умелыми руками преследователей, затянулись на его шее, а удар кистенем заставил беглеца потерять сознание.
4
После того как Страбе удалось отвести от себя подозрение князя, ему еще пришлось выслушивать детские вопли княжича. Но тут Страба превзошел самого себя, и все закончилось тем, что Игорь еще больше озлобился на князя. Страба вернулся в свои хоромы и тут же велел позвать Челигу. Это был крепкий жилистый мужик из мерян 34, который давно уже служил боярину. Именно он накануне покушения поддерживал связь между Страбой и поселившимися в лесу нурманами. Именно он и впустил всех троих в хоромы княжича в ту злополучную ночь.
Сейчас Челига спокойно стоял перед боярином и выслушивал свое очередное задание.
– Возьмешь трех людей, не больше, только не из наших. Наймешь кого угодно, но они не должны знать, кто их нанимает. Мое имя не должно быть произнесено, – боярин протянул кошель с монетами. – Этого должно хватить. Ты сам бывший охотник, идти по следу тебе не впервой. Эти трое должны уметь убивать, тот, кого вы должны будете разыскать не простой воин, он бывший викинг. Да ты и сам знаешь, кто такой Кнуд.
Челига утвердительно кивнул.
– Пойдете на место, где они прятались, он должен вернуться туда. Думаю, там они спрятали деньги. Постарайтесь напасть на след. Если не удастся, прочешите окрестности. Он ранен, думаю, кто-нибудь его да заметил. Лучше брать живым. Но если не получится, прикончи его и избавься от тела.
– Как быть с золотом, если найдем?
– Если найдешь золото и приведешь Кнуда живым, половина твоя. Там очень большая сумма.
Челига ухмыльнулся, удивленный такой щедростью боярина.
«Видно сильно опасен нурман для Страбы, раз он так расщедрился», – подумал мерянин, и уже вслух сказал: – Все сделаем, хозяин, не тревожься, из-под земли достанем.
– Достаньте или упрячьте, только никто не должен об этом узнать. Ступай.
Челига поклонился и вышел за дверь.
– Ну что ж, с этим вроде пока все. О новом покушении на Олега думать глупо, слишком опасно. Придется пока отложить, – рассуждал коварный боярин.
Он подыскал нужных людей и его гонцы уже настраивали соседние племена против Киева, сея среди них недоверие и страх перед княжеской властью.
«Думаю, император византийский будет доволен. Его денежки не пропадут просто так. Пожалуй, теперь настало время подумать о собственных делах. Этот мальчишка, новопровозглашенный гридь Олега, Радмир. Это он сорвал покушение, и благодаря ему князь все еще жив. Думаю, пришло время убрать его с дороги, для этого нужно лишь сказать пару слов и тогда…» – Страба снова погрузился в свои черные мысли.
