Виктор Поротников - Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле
Гафур видел, что эти незнакомцы хорошо вооружены и явно не робкого десятка, поэтому он не стал грозить Пентегу и не привел с собой своих телохранителей. Гафур решил выждать до вечера. В конце концов, эти странные постояльцы еще ни разу не обманули его и не доставляли ему никаких хлопот. «Их кони стоят в моей конюшне, — рассудил Гафур. — Не сбегут же эти молодцы от меня, бросив своих скакунов».
Объятый беспокойством Пентег кое-как дождался возвращения Тихомила с базарной площади. На этот раз Тихомил принес из съестного лишь две лепешки и несколько сушеных карасей.
— Вот, деньги за жилье, — сказал Тихомил, выложив на стол девять серебряных дирхемов. — Пришлось заложить у ростовщиков свой золотой перстень с изумрудом, подарок князя Олега.
— Та-ак, — невесело протянул Пентег, — сначала я сдал ростовщику свою серебряную гривну и браслеты. Теперь и тебе пришлось расстаться с княжеским подарком, брат. Богом клянусь, со временем я возмещу тебе эту потерю. — Пентег тяжело вздохнул и добавил: — Коль выберусь живым из этого проклятого города! Ну, что поведал тебе Бухторма на сей раз?
Выглянув за дверь, дабы убедиться, что их никто не подслушивает, Тихомил приглушенным голосом пересказал Пентегу свою беседу с Бухтормой. При этом Тихомил вручил Пентегу небольшую полоску плотной смятой бумаги, на которой углем было нацарапано несколько строк славянскими буквами. Это было письмо от Ольги.
— Нету у Ольги никакой задумки относительно побега, — молвил Тихомил. — Она полагает, что сбежать из дворца невозможно. Там повсюду ханские слуги и стража.
Пентег слегка покивал головой, пробежав глазами записку Ольги. При этом вид у него был хмурый. Он взглянул на Тихомила, вопрошая у него взглядом: «Что станем делать, брат? Дело, похоже, дрянь!»
— Рано отчаиваться, приятель. — Тихомил подсел поближе к Пентегу, перейдя почти на шепот. — Бухторма готов пособить нам вызволить Ольгу из рабства, но при одном условии. Он и его жена уйдут на Русь вместе с нами.
— Зачем нам такая обуза? — поморщился Пентег. — И как отнесется князь Олег к тому, что мы притащим в Рязань этого ордынца с его узкоглазой супругой. Олегу не избежать беды, ежели Мамай прознает, что Бухторма укрылся в Рязани.
— Без помощи Бухтормы нам Ольгу не вытащить из ханского гарема, — сказал Тихомил. — Бухторма изложил мне свой замысел побега. По-моему, это единственная возможность для Ольги вырваться на свободу. Хотя риск, конечно, огромный.
— Ну ладно, — нехотя согласился Пентег, — прихватим с собой Бухторму и его жену, раз уж без него никак не обойтись. Молви, что там придумал Бухторма.
Тем же негромким голосом Тихомил посвятил Пентега в замысел Бухтормы.
В ханском дворце, как стало известно Тихомилу от Бухтормы, имеется застенок, где происходят пытки и казни людей, неугодных Мухаммеду-Булаку и Мамаю. За истязаниями этих несчастных часто наблюдает Мухаммед-Булак, который обожает изобретать какие-нибудь новые и необычные способы пыток. Всех казненных палачи вывозят на небольших телегах за пределы дворца и сбрасывают с обрыва в реку Ахтубу. Это происходит неизменно после полуночи, когда улицы Сарая пусты. Мухаммед-Булак не желает прослыть кровавым извергом, поэтому он тщательно скрывает следы своих злодеяний.
Прекрасно зная дворцовый распорядок дня и находясь в добрых отношениях со многими слугами и стражниками, Бухторма намеревался вывезти княжну Ольгу и свою жену из ханских чертогов под видом казненных узниц.
— А мы с тобой, приятель, должны будем изображать из себя ханских палачей, коих тоже всего двое, — с горящими глазами молвил Тихомил, взяв Пентега за руку. — Истинных душегубов нам придется по-тихому зарезать. Бухторма угостит вином стражей у главных ворот, дабы усыпить их бдительность. Подвыпившие стражники не станут к нам особенно приглядываться и без помех выпустят нас вместе с «трупами» из дворцовой цитадели.
— Но чтоб зарезать палачей, нам же надо как-то пробраться во дворец, — озадаченно заметил Пентег. — Как мы это сделаем, брат?
— Бухторма спустит нам веревку с дворцовой башни, по ней-то мы и проникнем в ханский чертог, — с воодушевлением заговорил Тихомил. — Дело в том, что стражник на одной из башен приплачивает Бухторме серебром за то, чтобы тот подменял его в ночном дозоре. У нас будет достаточно времени, дабы без помех перебраться через дворцовую стену. Бухторма спрячет нас в кладовой до той поры, когда ханские палачи начнут выносить тела замученных из подвала. Прикончив этих извергов, мы с тобой нарядимся в их одежду.
— А как Ольга выйдет ночью из гарема, ведь там тоже есть стража, — проговорил Пентег, вникая во все тонкости этого опаснейшего дела. — Что ты на это скажешь, брат?
— Жена Бухтормы подсыплет гаремным стражникам сонного зелья в питье, — ответил Тихомил. — Затем она отопрет двери и выведет Ольгу.
— Трупы казненных должны быть в крови и обезображены, — вновь выразил сомнение Пентег. — Стража у ворот мигом насторожится при одном взгляде на Ольгу и жену Бухтормы, поскольку на них не будет следов увечий.
— Мы вымажем супругу Бухтормы и Ольгу кровью казненных узников и уложим их на тележке так, чтобы настоящие обезображенные трупы лежали на них сверху, — без всякой заминки продолжил Тихомил. — Уверен, стражники не станут сильно приглядываться к мертвецам, ведь ничего приятного в этом нету. Опять же с нами будет Бухторма, который отвлечет дозорных беседой и вином.
Пентег задумчиво потеребил себя за тяжелый небритый подбородок, всем своим видом говоря, что он сильно сомневается в успехе сей авантюры, однако готов в этом участвовать, раз уж нет иного способа вызволить Ольгу из неволи.
— Когда нам идти на это ночное дело? — спросил он.
— Завтра или послезавтра, — ответил Тихомил. — Бухторма даст мне знать.
* * *Это сидение в кромешной темноте среди мешков, бочек и пузатых глиняных сосудов изводило Пентега, которому казалось, что время остановилось, а они с Тихомилом скорее всего угодили в ловушку, как мыши. «Почто так долго не возвращается Бухторма? — терзался мыслями Пентег. — Все ли у него ладно? Не сорвался ли его замысел в самом начале?»
Дабы отвлечься от мрачных раздумий Пентег принялся перебирать в памяти события минувшего дня. С утра Тихомил, как обычно, отправился на торжище. Там он повидался с Бухтормой, который сообщил ему, что удобный момент для побега Ольги наступит этой ночью. Сразу после вечерней молитвы, когда на всех минаретах Сарая смолкнут заунывные призывы азанчей, Пентегу и Тихомилу надлежит покинуть постоялый двор. В полночь Бухторма заступит в дозор на угловой южной башне дворца. Когда он поставит в бойницы башни два зажженных светильника, это станет сигналом для Пентега и Тихомила. Они должны подбежать к башне и дважды ухнуть филином, тогда Бухторма спустит им сверху веревку.
Перед тем, как съехать с постоялого двора, Тихомил и Пентег продали Гафуру своих лошадей. С вырученными деньгами они пришли к речной пристани Сарая, где стояли на приколе купеческие суда. Кое-кто из купцов, перезимовав в Сарае, готовился к дальнему плаванию. Иные из торговцев только-только прибыли в Сарай по весенней высокой воде, привезя на продажу свои товары. Потолкавшись на пристани, Пентег и Тихомил сговорились с одним костромским купцом, что тот довезет их речным путем до Нижнего Новгорода за тридцать кебекских динаров. При этом приятели известили костромского купца, которого звали Епифаном, что вместе с ними отправятся в путь двое татар, муж и жена, и русская девушка.
Епифан подозрительно оглядел Пентега и Тихомила, одетых по-татарски, но не стал вдаваться в лишние расспросы. Зимовка в Сарае принесла Епифану одни убытки, поэтому он сильно нуждался в деньгах. Епифан собирался рано утром поднять якорь, предупредив Пентега и Тихомила, чтобы те успели к рассвету закончить все свои дела в городе.
Дождавшись условленного ночного часа, Тихомил и Пентег по веревке взобрались на башню дворцовой цитадели. После чего Бухторма укрыл их в кладовом помещении возле поварни.
Обитатели ханского дворца укладывались спать, смутные отдаленные шаги и голоса постепенно стихали, теряясь за буковыми дверями в дальних покоях. Наконец, глубокая тишина воцарилась в залах и узких переходах обширных чертогов, озаренных неярким оранжевым светом масляных ламп, установленных в нишах и на бронзовых подставках в виде треножников.
Три мужские фигуры, бесшумно ступая, крались по извилистому коридору, ведущему к дворцовой тюрьме. Впереди шел Бухторма со светильником в руке, облаченный в старый рваный халат неопределенного цвета. На голове у него была круглая войлочная шапка, на ногах кожаные башмаки с загнутыми носками.
Шедшие за Бухтормой Пентег и Тихомил не имели при себе ничего кроме оружия. На поясе у литовца висела сабля, в правой руке он сжимал кинжал. За кушаком у Тихомила торчал небольшой топорик, сбоку у него была пристегнута половецкая сабля в ножнах, из-за голенища сапога торчала рукоять ножа.
