Александр Торопцев - Бросок на Альбион
Матильде рассказ понравился, но, заметив нетерпеливые искорки в глазах Вильгельма, она покинула мужчин, очень довольная.
– Ты говорил, что король Артур на несколько десятков лет остановил натиск саксов на Альбион.
– Это так.
– Почему же ты раньше сказал, что Англия тех лет похожа на современную Англию? – Вильгельм пожал покатыми плечами. – Я не понимаю этого. Неужели Эдуард Исповедник чем-то похож на славного короля Артура.
– Нет, не похож.
– Но кто же может остановить? – Вильгельм не решился сказать «меня» или «нормандцев», хотя оба они прекрасно понимали друг друга. – Разве есть в Англии человек?
– Есть.
– Кто же он?
– Гарольд сын Годвина. Он может стать современным Артуром. Справиться с историей ни Артуру, никому до него и после него не удавалось и не удастся. И Годвину – тоже. Но придержать время, как то сделал вождь бриттов, разгромив саксов при Бадоне, может сын Годвина. Он очень опасен.
– Я слышал о нем. Но в чем его сила, Ланфранк?
– В том, что он может стать современным королем Артуром.
– Но Артур – это не сказка ли? Был ли Артур?
– Он был. И это не главное, и не самое опасное для нормандцев. Он – остался, он ждет. Его ждет народ Альбиона.
– Расскажи мне еще раз о нем. И о Годвине.
– Отложим это назавтра. Я устал, Вильгельм.
– Ты прав, пора отдыхать.
Но утром Ланфранк, «перескочив время», рассказал Вильгельму о том, как на Альбион в середине IX века напали «морские разбойники» во главе с Рагнаром.
МЫ РУБИЛИСЬ МЕЧАМИ
«У кого меч в ножнах, у того нет порядка в делах».
Гийсаддин Али.Рагнар этого никак не ожидал – он был пленен! Со всех сторон на него накинулись воины врага, обхватили за руки. Он не смог стряхнуть с себя так много людей – очень устал. Они повели его по полю боя, ему не хотелось смотреть вокруг себя, много друзей погибло в бою. Он закрыл глаза, но споткнулся о кочку, чуть не упал, повис на крепких руках. Кто-то ударил его в лоб, голова зашумела, он открыл глаза.
Его привели в небольшой замок, старый, мрачный, бросили в темницу. Глаза не сразу привыкли к темноте. Он успел сказать первый стих:
Мы рубились мечами,
когда я, еще молодой,
ходил на Восток
готовить пир кровавый
волкам.
И в ту великую битву,
где я отправлял толпами
в чертог Один
весь народ Гельсингии,
оттуда наши корабли
принесли нас к устью Вислы:
там мы копьями пробивали
кольчуги
и мечами рассекали щиты.
Песня лилась свободно из усталой груди, глаза увидели черный рисунок стен. Пока только стен.
…Сына норвежца и дочери вождя одного из датских племен, обитавших на небольшом островке Северного моря, звали Рагнар Кожаные штаны. Почему его так прозвали? Штаны из прекрасно выделанной бараньей кожи шерстью вверх носили как нижнее белье все люди Севера в том веке – шел век девятый, боевой. Но кличка «Кожаные штаны» пристала к Рагнару еще в ранней юности. Почему? Очень красивые сшила ему мать штаны. Он не выдержал, забыл, что уже не ребенок, похвалился сверстникам. Они в открытую не стали смеяться – боялись они Рагнара. Сильный он был не по годам, дерзкий. Уже в тот день, когда мать ему сшила из мягкой, нежной, с белой короткой шерстью штаны, он мечтал только об одном: скорее бы отправиться в поход, скорее бы!
– Рагнар – Кожаные штаны! – с некоторой робостью крикнули друзья, и ему почему-то понравилось это имя.
Может быть, потому, что вечерами он часто видел свою мать за работой: шила-старалась она штаны, а отцу сшила теплый, легкий плащ. Такие плащи редко кому удавалось сшить, хотя все – покрой, секреты стежков и швов и выделки кожи – было известно всем женщинам острова. Не мать Рагнара придумала это. Но таких рук не было у других жен, сестер, невест и матерей. Руки у матери Рагнара были умные, нежные. Все она делала лучше других. И сын любил ее. И сыну понравилось, что его прозвали Рагнаром Кожаные Штаны.
Он пошел в свой первый поход с отцом на легких двухпарусных ладьях. Они напали на точно такой же, как и у них, остров, красивый и небольшой, взяли хорошую добычу и отправились домой. Пели песню викингов, гудела в такт волна, тихо ветер повизгивал. Хорошее настроение было у всех. Но встретились на пути им такие же «морские разбойники», был бой, быстрый бой. У врага было больше людей и больше ладей. Их хёвдинг умело руководил боем, окружил противника и направил свою ладью на ладью отца Рагнара. Сын видел все. Сын видел, как меняются глаза его отца, «морского короля», сильного, твердого в намерениях человека. Сначала страсть и радость боя бесились в глазах отца, затем – а враг уже приблизился к его ладье – злость, и вдруг – отчаяние, и вдруг – страх. Сын видел все. Он не верил, не узнавал отца, которым всегда гордился. Теперь отец проигрывал бой вождю напавших на него «морских разбойников», и страх подкрался к его глазам. Рагнар ничем не мог помочь отцу: враг окружил ладью, в которой дрался сын. Он дрался хорошо – убил троих. Отец его дрался вяло, и сын – боясь себе сознаться в этом! – ненавидел отца за страх.
Потом он ненависть свою хотел убить, он не знал, что ненависть бессмертна, что она сильней его, злей, ехидней. В самые неподходящие минуты она налетала на него и теребила жестким словом его душу:
– Ты помнишь, как бился больной твой отец?! Как страшно ему было умирать? Как не хотел он, чтобы враг взял добычу, которую он собрал для тебя? Как крикнул, уже умирая: «Сын, уходи! Беги от врага! И отомсти ему!!» Ты помнишь, как упал, пронзенный копьем, твой отец, как слетел с плеч его плащ, сшитый твоей матерью? Ты все помнишь!
Ладья, на которой бился с врагом Рагнар, вышла из боя и полетела в родные края. Сын попытался повернуть ее назад, но старый Сигвард, друг отца, остановил его, вразумил: «Я выполняю наказ и просьбу моего вождя. Он так мне сказал до похода. Не мешай. Взятое смертью не вернешь. Ты должен отомстить. Помни об этом».
Рагнар, совсем еще юный, но мечом уже владел уверенно, отвернулся от старого воина. Тот не мешал ему, лишь угрюмо буркнул:
– Мы уйдем. Наша ладья быстра. Отец дал мне этот драккар. Ты должен отомстить врагу. Я помогу тебе.
Без добычи, без отца, без песен радости вернулся на остров Рагнар, и дела у него пошли очень плохо. Не сразу удалось ему выполнить наказ погибшего родителя. Трудно было набрать крепких воинов для такого дела, боевого: не шли люди к тому, у кого боевая жизнь началась с поражения. И враги пользовались этим. Через несколько лет после гибели отца Рагнар утратил все владения, все богатство. Жил бедно. Похоронил мать. Она оставила ему прекрасный плащ и кожаные штаны. В тот грустный день пришел к нему друг отца с тремя сыновьями, сказал:
– Они выросли и пойдут с тобой в поход на восток.
Рагнар снарядил три драккара на последние сбережения, но для хорошего дела этого было мало. Старик помог ему вовремя. Его сыновья послужили приманкой для других воинов: пошли к Рагнару люди. И он отправился в первый поход, который завершился очень удачно: много богатств привез на остров Рагнар. И воины выбрали его «морским королем», и он их не подвел. Походы, битвы, грабеж, богатство – что еще нужно «морским разбойникам» для счастья? Что еще нужно для полного счастья хёвдингу?! Хорошая жена. Пора настала привести в богатый дом жену. Красивых девушек на Севере Европы всегда было много, и умных, и спокойных (зачем «морскому королю» сварливая жена – у него в походах свара за сварой с врагами!), и богатых много жен на севере, и знатных. Но мало кто из них мог сшить такие нежные и теплые штаны из бараньей кожи и надежные, теплые, уютные плащи, как то делала мать Рагнара. Аслауга, дочь одного из королей местных племен, могла. Он взял ее в жены. И не ошибся. Она родила ему трех сильных сыновей. Они росли быстро. А он ходил в походы, бился, побеждал, богател, завел крупное хозяйство.
Через тринадцать лет он так разбогател, что задумал переменить тактику войны, решил построить вместо легких ладей крупные морские корабли, оснастить их, чтобы двинуться с войском на самый большой остров в Северном море – на Альбион. Скрывать свои замыслы от таких же, как он, «морских королей» Рагнар не стал. Дело серьезное, остров большой, богатый. В одиночку, конечно, можно пощипать прибрежные селения и города, но на крупное дело, на войну, лучше идти вместе. Так говорил Рагнар многим вождям. Не все поняли его, хотя дела на Севере подсказывали им, что пришла пора крупных дел. Что же могло им подсказывать такой вывод? Какие такие дела? Обыкновенные, мирские, самые что ни на есть семейные! Много воинов-сыновей рожали жены данов, норвегов и свеев. Они быстро вырастали, мужали, им не хватало места на островах, им надоело слушать в зимние вечера рассказы о подвигах отцов, о походах викингов. Они сами рвались в море. С другой стороны – и «морские короли» понимали это, – надоело викингам, данам и норвегам, драться между собой. Не дело это. Из одного края люди. По одному морю плавают. На востоке, на западе, на юге от Скандинавии лежат богатейшие земли…
