Виктор Поротников - Три побоища – от Калки до Куликовской битвы (сборник)
– Что ж, – после краткой паузы промолвила она, мстительно сузив свои красивые светло-голубые глаза, – я тоже в руки меч возьму, посчитаюсь с татарами за мужа своего, подло погубленного нехристями.
И вновь братья изумленно переглянулись, пораженные неженской отвагой своей двоюродной сестры.
Они втроем сидели у распахнутого настежь окна, выходившего на речную пойму; терем стоял на гребне холма в самом центре городка, который подковой огибали высокие земляные валы с бревенчатыми стенами на них.
Медленно подкрадывалась ночь, нехотя зажигались звезды в теплом южном небе. Кусты тальника и кудрявые заросли ольхи затеняли серебро речной глади возле берега; тревожно звучали в вечернем воздухе резкие крики луговых коростелей.
На крепостных башнях зычно перекликались стражники.
* * *Татарская конница, не имея возможности переправиться на правобережье Днепра, где лежали исконные земли Киевского княжества, двигалась вдоль левого днепровского берега, пока не наткнулась на древние защитные валы, протянувшиеся по степи на многие десятки верст. Эти валы назывались Змеевы, поскольку извивались вдоль степных рек и речушек подобно гигантским буро-зеленым змеям.
Возводить заградительные валы на степных окраинах Руси начал еще князь Владимир Святой, стараясь оградить свои земли и города от набегов степняков. В ту далекую пору в приднепровских степях хозяйничали печенеги. При Ярославе Мудром, сыне Владимира Святого, строительство пограничных валов продолжилось с еще большим размахом.
При сыновьях и внуках Ярослава Мудрого причерноморские степи наводнили половцы, которые разбили печенегов и стали грозой для русских княжеств на целых полтора столетия. Пограничные валы оказались слишком ненадежной защитой против многочисленных, подвижных и воинственных половецких орд. Русские князья перестали возводить новые валы и чинить старые, перейдя к тактике возведения пограничных городков.
Легкая татарская конница без труда преодолевала пограничные валы, углубляясь в пределы Переяславского княжества.
…С раннего рассвета мимо Новгорода-Святополчского тянулись вереницы повозок, ехали всадники, шли мужчины и женщины, гоня перед собой скот. Это смерды, жившие по берегам реки Псел, торопились уйти за реку Сулу, вдоль которой стояли самые большие из пограничных городков. Многие из безлошадных смердов надумали остаться в Новгороде-Святополчском, понадеявшись на его высокие валы и прочные бревенчатые башни, укрытые конусообразными кровлями, будто шлемами.
Беженцы рассказывали новгородцам одно и то же: мол, татары никого не щадят, жгут деревни, угоняют скот и лошадей, вытаптывают пшеничные поля. В городок Лутаву, что южнее Псела, сбежалось множество смердов из окрестных сел в надежде пересидеть опасность за крепостными валами и стенами. Однако татары взяли Лутаву приступом и вырезали всех русичей от мала до велика.
«Теперь татарва к реке Суле движется несколькими потоками, дабы охватить побольше деревень, – молвили беженцы, видевшие врагов собственными глазами. – Кабы не реки с оврагами, которые сильно задерживают татар, то многим смердам и их семьям не удалось бы уйти далеко».
Святослав Мстиславич стал держать совет с братом Всеволодом.
– На подмогу из Киева уповать не приходится, брат, – сказал Святослав Мстиславич. И после долгой паузы добавил: – Ежели и придут полки из Киева и Переяславля, то дальше Сулы не двинутся, ибо на посулье оборона крепкая из валов и городков пограничных. А здесь, на реке Хорол, валов нету и почти все пограничные городки в запустенье.
Святослав Мстиславич умолк и как-то странно посмотрел на брата, словно не решаясь вымолвить свою главную задумку. Всеволод сразу почувствовал это.
– Что ты задумал, брат? – нетерпеливо проговорил он. – Я вижу, ты что-то задумал! Неужели хочешь оставить Новгород и тоже бежать за Сулу-реку?
– Зачем бежать? – Святослав криво ухмыльнулся. – Да и куда? Владимир Рюрикович нам явно не обрадуется, а Ольговичи нам не родня. Ложиться костьми я тоже не собираюсь, брат. Я лучше замирюсь с мунгалами, ублажу их дарами. Пусть нехристи оставят нас в покое и идут с разором к посульским градам, и дальше к Переяславлю.
Всеволод озадаченно хлопал глазами. Такого он никак не ожидал от своего воинственного брата! Святослав никогда ни перед кем шею не гнул, не такой у него норов!
Святослав по выражению лица брата понял, что тому не по душе такое его решение. Он пустился в разъяснения:
– Дружина у нас шибко мала, и пешей рати совсем мало, даже в осаде не высидим мы супротив мунгалов, коих великое множество. Смерть нас ждет, брат, коли обнажим мечи на мунгалов. Лучше попытаться договориться с татарскими ханами. Пусть нехристи двигают дальше, пусть доберутся до Владимира Рюриковича… – Святослав понизил голос и добавил: – Ежели этот злыдень падет в сече с татарами, тогда стол киевский освободится для нас с тобой, брат. Смекаешь?
По губам Всеволода расползлась довольная улыбка, его глаза заблестели радостным блеском: теперь-то он понял потаенную суть замысла старшего брата! Убрать ненавистного Владимира Рюриковича с великого княжения с помощью татарских мечей!
– Ну и хитер же ты, брат! – усмехнулся Всеволод. – Даже из вражеского нашествия выгоду извлечь хочешь!
День прошел в тревоге. С южной стороны, где течет полноводный Псел, небо на горизонте было затянуто черными зловещими дымами, это полыхали нивы и крестьянские избы.
Поток беженцев иссяк только к вечеру. Обе дороги, идущие от Новгорода-Святополчского к Переяславлю и Глебову, опустели, на них остались глубокие колеи от груженных поклажей возов, густая пыль была утоптана копытами коров и грубыми онучами смердов.
Варвара за ужином приглядывалась к своим двоюродным братьям, не понимая их спокойствия и удивляясь их разговорам. Святослав и Всеволод пререкались друг с другом, рассуждая, кому из них сесть князем в Переяславле, а кому занять высокий киевский стол.
– Вы про Владимира Рюриковича не забыли, дорогие мои, – вставила Варвара. – На столе киевском покуда он еще сидит, а значит…
– Владимир Рюрикович не вечен, – перебил сестру Святослав. И, подмигнув Всеволоду, с усмешкой добавил: – Пусть себе сидит до поры до времени…
Ночью Варваре не спалось, ей постоянно мерещилось, что мунгалы в темноте карабкаются на валы и стены Новгорода, а русская стража спит и ничего не слышит. Варвара несколько раз за ночь вскакивала с постели. Шлепая босыми ногами по широким дубовым половицам, она выбегала в сени, нависавшие козырьком над теремным крыльцом, и впивалась взглядом в сумрачные степные дали, в заборолы крепостных стен, по которым расхаживали дозорные от башни к башне. Успокоившись, Варвара опять ложилась на кровать и забывалась беспокойным чутким сном.
Уже под утро на Варвару будто повеяло холодом, она очнулась от легкого прикосновения. Кто-то осторожно коснулся пальцами ее густых распущенных волос. Открыв глаза, Варвара невольно вскрикнула от испуга. Рядом с нею стоял, чуть наклонясь, ее покойный супруг. Он был в малиновом плаще и княжеской шапке с опушкой из горностая.
«Извини, голуба моя, что сон твой нарушил, – прошелестел тихий голос Александра Глебовича. – Упредить тебя хочу, ибо беспокоюсь о судьбе твоей. Ступай на конюшню и вели конюхам седлать быстрого коня. Когда придет страшный час смерти для сего града и горожан его, без промедления садись на коня и прыгай со стены в реку. Да платье женское сними, голубушка моя, а то запутаешься в нем и утонешь».
В следующий миг Александр Глебович пропал из вида, будто растаял в воздухе. У Варвары от страха похолодело в груди. Она громко окликнула мужа по имени… и проснулась.
С главной сторожевой башни доносились гулкие раскаты большого медного колокола: «Тревога!.. Тревога!..» На теремном дворе слышались взволнованные мужские голоса, бренчание оружия и лат, топот ног.
Варвара, с трудом соображая, выбежала из опочивальни в сени и по пояс высунулась из широкого окна, вспугнув с подоконника парочку сизых голубей. Внизу на крыльце воевода Селд, из обрусевших варягов, тряс за плечо княжеского огнищанина, сердито выговаривая ему:
– Буди князя, живо! Татары у ворот! Пора за оружие браться!..
Но Святослав Мстиславич сам выскочил на крыльцо в дорогой объяровой свитке ниже колен, с узорами из золотых ниток на груди и рукавах.
– Что за шум, воевода? – громко спросил князь, затягивая на талии узорный пояс. – Почто дружина моя вооружается?
– Ворог к нам пожаловал, княже, – ответил варяг. – Татары на Новгород надвигаются словно туча. К обороне надо готовиться.
– Не суетись, воевода, – недовольно проговорил Святослав. – Никакого сражения не будет. Приведи сюда толмача-берендея. Я за стены выйду, постараюсь разойтись с татарами миром. Ну, чего рот разинул? Ступай!
